– Товарищ капитан, осужденный Ирощенко буйствует, бьет ногами по решетке, материт всех. Кажется, он пьян.

– Пьян?! Чушь какая-то. А куда вы его поместили?

– В третью камеру, где ему надлежит быть.

– Я же просил Ермолова, чтобы Ирощенко в медкабинете положили на кушетку. Мать вашу за ногу, – выругался Брагин, – ничего толком сделать не можете. Что там осужденный еще вытворяет?

– Кричит, не умолкая. Как-то нелепо высказывается… То возомнил себя капитаном КГБ, то обещает всем головы оторвать, то рычит как зверь. Требует срочно позвать к нему начальника СИЗО.

– Ладно- ладно, сейчас доложу Шилову, и мы решим, что с ним делать, если будет дальше буянить и хамить, поместите его в карцер, там быстро успокоится.

Сергей не стал звонить полковнику Шилову, а сам направился к нему в кабинет.

– Ну, все нормально? – спросил начальник изолятора, – Миша уже уехал?

– Да, Ермолов его проводил, а Ирощенко мы отправили назад в камеру. Правда… – Сергей умолк и состроил потешную гримасу.

– Что еще?

– Брылов избил его и довольно сильно. Пришлось в комнате для допросов мыть полы и стены, все кровью забрызгано.

– Вот дуралей, я же просил его, по лицу не бить.

– Похоже, капитан напоил его, перед тем как избить, контролеры говорят, что от Ирощенко разит спиртным за версту, и еще: из блока доложили, что Ирощенко буянит и ругается сильно. Будто возомнил он себя капитаном КГБ и обещал всем головы открутить.

– Ну, Миша, ну артист, накачал же его, – засмеялся Шилов.

Внезапно зазвонил телефон, из блока «В» срочно докладывали:

– Товарищ полковник, вам необходимо срочно прийти в блок, здесь такое творится…

– Что стряслось?

– Товарищ полковник, мне кажется это не заключенный Ирощенко, а кто-то другой…

– Что?! Прапорщик, ты в своем уме? Что ты мелешь, ты случаем не напился?

– Товарищ полковник, приходите скорее, иначе он выломает двери карцера.

– Вы что, его в карцер посадили? – обратился Шилов к Брагину.

– Алексей Дмитриевич, я им сказал, если заключенный будет сильно буянить, чтобы закрыли его в карцер.

– Ладно, пошли разбираться, ничего вам нельзя доверить, постоянно приходится проверять за вами.

– Товарищ полковник, я действовал строго по инструкции и вашему указанию, никаких излишеств в своих действиях я не допускал.

– Я не тебя виню, а разгильдяйство некоторых, не могут все нормально сделать. Обязательно было его избивать?

Дежурный контролер открыл дверь блока «В» и запустил начальство. В глубине коридора, где находился карцер, раздавались крики и сильные удары по внутренней решетке. Дверь открыли, решетку пока не трогали. Все присутствовавшие ужаснулись от увиденной картины: к дверной решетке подскочил разъяренный человек, все лицо и тюремная роба были перепачканы кровью. Под левым глазом «красовался» большой кровоподтек, правый глаз совершенно заплыл, нос был свернут на бок.

– Дмитрич, вы, что здесь совсем охренели?! – заругался заключенный, – какую проверку вы решили мне тут устроить? Да вы у меня все полетите к черту с насиженных мест. Я на вас в управу рапорт накатаю! Что смотрите? Это я – капитан КГБ Брылов Михаил Юрьевич. Что, не узнали? Гады ползучие…

У Шилова с лица сошла кровь. Он стоял онемевший, не в состоянии вымолвить слово. Постепенно его сознание возвращалось в нормальное состояние.

– Миша?! – удивился Шилов.

– Конечно я! Алексей Дмитриевич, прикажи своим открыть эту чертову решетку, да поживей!

Еще несколько секунд полковник что-то переваривал в своей голове, но потом дико закричал:

– Где Ирощенко? Где капитан Ермолов? Быстро их мне сюда, обоих.

Брагин стоял в стороне и ожидал, когда шквал обвинений обрушится на его голову, но полковник, взглянув на него, с мольбой в голосе, произнес:

– Сережа, милый, быстро разберись мне тут во всем, я ничего не соображаю. – Затем взвизгнул от нетерпения и выпалил со злостью – Давай-давай быстрее, не стой как истукан, делай же что-нибудь! Через пятнадцать минут, чтобы со всей командой были у меня в кабинете с полным отчетом.

Начальник изолятора направился срочно в сауну. Ничего не объясняя, девушек быстро увели в камеру. Шилов рассказал четверым, слегка охмелевшим офицерам о чрезвычайном происшествии. Не поверив, думая, что полковник их разыгрывает, они рассмеялись. Но выслушав до конца перепуганного насмерть Шилова, майор Шаронов поднялся и быстро заходил по комнате.

– Где сейчас Миша?

– Отвели в медчасть и приводят лицо в порядок.

– Дмитрич, звони, пусть срочно ведут его в твой кабинет, без Брылова мы не разберемся.

Через несколько минут все собрались в кабинете у начальника СИЗО, куда и привели капитана Брылова. Лицо его было перебинтовано, а ссадины заклеены лейкопластырем.

– Так, Михаил, рассказывай все по порядку, и подробно, не упуская никаких деталей, – потребовал майор Шаронов.

– Завели ко мне в комнату этого заключенного.

– Я сказал с самого начала, – строго приказал Шаронов, – кто тебя привел в кабинет, что случилось, и кто уводил преступника Ирощенко?

– Меня привел капитан, фамилию его забыл. Да вот же он, – Брылов указал на Ермолова. – Я отпустил контролеров, и начал с Ирощенко беседу…

– Ирощенко был в наручниках? – перебил вопросом Брагин.

– Конечно, руки у него были скованы за спиной. Стал бы я связываться с этим бугаем, я что, разве не знаю, что он в армейской…

– Меня это не интересует, продолжай дальше, – одернул его Шаронов.

– Сначала разговор проходил спокойно, затем он повысил на меня голос. Я хотел его немного «успокоить», но вдруг его руки оказались свободными. Наручники почему-то болтались на его левой руке. Он мгновенно подскочил ко мне и, схватив обеими руками за шею, нанес удар головой мне в нос. Перед глазами у меня все поплыло… Потом он бил меня по лицу, боли я уже не чувствовал. Я свалился на пол и потерял сознание. Очнулся, чувствую, как этот гад что-то заливает мне в рот. Это оказалась водка.

– Которую, ты притащил с собой, – язвительно заметил Брагин.

Брылов понуро качнул головой.

– Рассказывай, что было дальше, – торопил Шаронов.

– А что дальше? Дальше – тьма. Ничего не помню. Очнулся в камере, куда меня видимо принесли, перепутав с Ирощенко, ведь он же сволочь этакая переодел меня в свою тюремную робу.

– А где твои усы? – поинтересовался Брагин, – по-моему, ты приехал в изолятор с усами.

– А, правда, что стало с твоими усами? – спросил сослуживец Брылова, старший лейтенант Лацис.

– Не знаю…

– Зато я знаю, – опять съязвил Брагин, – ты отдал их Ирощенко.

– Как это отдал, ты, что такое городишь?! – возмутился Брылов.

– Я так понимаю, твою форму и служебное удостоверение преступник унес с собой, – покачав осуждающе головой, сказал Шаронов. – А знаете, друзья мои, здесь и к бабке ходить не надо – это подготовленный побег, иначе это происшествие по-другому не назовешь. Факты указывают на то, что внутри СИЗО действовал сообщник преступника. Кто провожал Ирощенко до машины?

– Капитан Ермолов, – Брагин указал пальцем на офицера-оперативника.

Ермолов стоял, ни жив, ни мертв, лицо его налилось краской. Он даже не знал, что сказать, но видимо сообразив, что ему инкриминируют пособничество в преступлении, стал оправдываться:

– Я выполнял указания ДПНСИ капитана Брагина.

– Капитан Брагин, а вы что скажете? – официальным тоном спросил майор Шаронов.

– А я выполнял распоряжения начальника СИЗО, – убедительно и твердо ответил Брагин, кивая на полковника Шилова.

– Получается замкнутый круг, – подытожил майор, – Алексей Дмитриевич, что будем делать? – обратился он к Шилову.

– В первую очередь нужно прошерстить11 СИЗО и все окрестности, может быть, нам удастся обнаружить какие-нибудь следы беглеца, – растерянно ответил начальник тюрьмы.

– О чем вы говорите, товарищ полковник? Неужели вы не понимаете, что нам всем грозит служебное расследование. Как мы – офицеры КГБ здесь очутились? Ну, хорошо, допустим, грелись в сауне. Отдыхали после трудовой недели в близком кругу друзей. Вы представить себе не можете, как шустро оперативно-следственная группа выведет наружу ваш «притончик».