И пусть я перестал ощущать эту вонь, от осознания того, что она по-прежнему заполняет мои лёгкие при каждом вдохе, избавиться не удалось.

Поэтому на тело, другими словами у меня назвать его не вышло, которое так и не проснулось, я глядел с отвращением. Что же, если этот человек действительно тот, кто мне нужен, то моя задача стала легче, а угрызения совести почти стихли.

Уже первый взгляд на это тело и глубину его озера силы дал мне ответ — Озман, который, похоже, был выходцем из семьи Морлан, сказал правду. Передо мной, в жалкой хибаре квартала бедняков, которые не поднялись выше Мастера, валялся пьяный Властелин Духа.

Я подтянул к себе стул, накинул на него один из своих старых халатов, чтобы не пачкаться, присел и принялся изучать печати над головой валяющегося в беспамятстве человека.

Печатей здесь было целое тёмное облако, которое утыкалось в стену дома и уходило даже на улицу. Конечно, для того, кто умел смотреть.

Что забавно, пьянь пьянью, в доме вонища, в животе кувшин дешёвого пойла, а на шее целая связка артефактов, среди которых очень хороший амулет защиты от Указов. Если бы только он работал против меня, то в этом был бы смысл, а так лишь немного испортил мне и без того недоброе настроение, добавив лишние вдохи сидения в этой вони.

Едва амулет сдался, я занялся теми печатями, что ещё действовали и не выгорели.

Запреты на выдачу тайн техник. Знакомо и, значит, он обучался в чём-то вроде Школы далеко на юге отсюда — знакомое имя вписано в запрет. Одна из семи-звёздных фракций.

Действующий запрет о предательстве той фракции. Ожидаемо, но совершенно неважно, потому как он давно ушёл от них. Я даже не буду трогать эту печать, потому что не собираюсь выступать против фракции, что когда-то вкладывала в него ресурсы, рассчитывая на его службу. В качестве кого?

Я вчитался в первый из выгоревших контрактов, тот, что был выше всех, на верхушке облака старых печатей.

Стражник. Он расплачивался за обучение, техники и зелья Возвышения службой стражника.

Контракты на сопровождение, зачистку, охрану, помощь в выходах. Ничего интересного, годы жизни добропорядочного стражника, которому поручали все более и более сложные и ответственные дела.

Я перебирал их один за другим, заставляя символы Древних распадаться на строки, чтобы заглянуть в прошлое этого человека и становился свидетелем его верной службы.

Пока, наконец, не встретил начало его новой жизни, начало падения к этой вонючей комнате.

Я, Травер, клянусь убить Ромера за плату в тысячу средних духовных камней.

Поджав губы, я долго вглядывался в этот старый контракт, борясь с желанием встать и уйти, пытаясь понять, действительно ли я принял верное решение?

К чему мне такой человек? Ну и что, что прошлое у всех тёмное, а я тоже убивал и немало? Я убивал за деньги? Ну и что, что этот человек будет под контрактом и будет мне верен? Она мне нужна, его верность? Но ведь и Властелин пятой звезды на дороге не валяется. Местные используют его для грязных делишек, а я дам ему возможность служить хорошему делу.

Искоса глянув на десятки ещё не проверенных печатей, я отвёл взгляд. К дарсу эти печати. Там история того, как он из стражника могущественной фракции седьмой звезды стал убийцей за деньги и ошивается теперь в мелких двух-трёхзвёздных фракциях, продолжая убивать. Если я найду там ещё убийства, а я найду, то это заставит меня ещё сильней сомневаться в необходимости его службы мне. Он не Амма, которая убивала только из-за приказа, подкреплённого Указами. Над ним всего два действующих Указа, которые относятся к его прошлой жизни стражника. Впрочем, то, что он не из Глаз, или местных теневиков мне тоже на руку. Иначе я бы и не стал пытаться заполучить его.

Заполучить. Я покачал головой. Проще всего было бы сделать всё сейчас. Молча, тихо, поставив его перед уже случившимся. Но я не могу заставить себя так сделать.

Дарсов слабак.

Я потёр бровь.

Ладно, я слабак, пусть так, значит, сделаем по-другому.

Мне нужен повод.

Я вытащил из кольца большой кувшин с самой обычной водой и вылил его на голову этого пропойцы.

Подействовало отлично — тот дёрнулся, вскинулся, заполошно вскакивая с кровати.

— А⁈ Чё⁈ — заметил меня и изумился. — Т-ты кто?

— Я твой наниматель.

— Наниматель? — Травер тряхнул головой, скривился, хватаясь за голову, через миг и вовсе вытащил из кисета кувшин, присосался к нему, опустошая за шесть огромных глотков. Отшвырнув его в угол, с наслаждением выдохнул. — О-о-ох! Хорошо пошло, — резанул меня тяжёлым взглядом. — Ты сказал наниматель? Ты чего-то спутал, парень. Я уже много лет бездельничаю, перебиваюсь всякой грязной работой. Брать у меня нечего, а вот вломить могу больно. Ты ошибся домом, вали отсюда.

— Нет, не ошибся и я именно что наниматель.

— Что ты несёшь? — нахмурился Травер. — Ты от Яхме?

— Нет. Первый раз слышу это имя, — не стал я врать или вляпываться в ловушку. — Я сам от себя, Травер.

— Сам от себя, — теперь он усмехался. — Ишь какой. Первый раз тебя вижу, но моё имя ты знаешь и тебе повезло, я как раз поиздержался. На что нанимаешь, сколько платишь, когда хочешь?

— Нанимаю на службу. На год.

— На службу? — выпучил он на меня глаза. — Всё же ты ошибся, парень. Тебе явно нужен не я. Разве тот, кто тебе назвал моё имя, не сказал, что я работаю только по целям?

— Сказал.

— Тем более, странно. Служба, хе-хе-хе. Я уж сколько лет свободен от этого ярма. Небось, сейчас начнёшь — пить на службе нельзя, это нельзя, то нельзя, этим улыбайся. С чего ты решил, что я к тебе наймусь?

Я ухмыльнулся. Сейчас глянем, продолжишь ли ты корчить из себя простака и хорошего парня. Многозначительно сообщил:

— Я слишком хорошо плачу, чтобы ты не нанялся.

— Ну-ну! — хмыкнул Травер. — Удиви меня, сколько же ты платишь?

— Сто тысяч духовных камней высокого качества здесь и сейчас, в конце года ещё столько же и зелье Возвышения.

Травер почесал висок, неспешно переспросил:

— Здесь и сейчас?

Я просто кивнул, наблюдая, как во все стороны от Травера метнулась серая волна силы. Он растянул восприятие на весь дом, отправил его дальше, задал новый и странный вопрос:

— Сколько цветов распускается на рассвете?

Я вновь совершенно честно ответил:

— Не имею ни малейшего понятия.

Через миг мне между лопаток впилась ледяная сталь Прозрения, и я вскинул руку, отбивая серое дымящееся лезвие, которым Травер попытался ударить меня в глаз, а через миг он рухнул мне под ноги.

Я же медленно встал. Всё удалось. Вот он повод — поняв, что я полный глупец, пришёл один, с деньгами и явно не от тех, кто имеет право знать о нём — попытался убить. Ну, не мне упрекать его.

Оборвал сам себя. Почему не мне? Потому что когда-то в детстве убил Паурита за то, что он подставил под наказание маму? Не мне, потому что я убил Виргла за помои и попытку лишить меня Возвышения? Не мне, потому что я убивал тех же Жуков за плату от старшего Тизиора? Не мне, потому что я…

Почему не мне?

Разве я убивал невиновных? Разве я убивал не тех, кто поднял на меня меч?

Так почему не мне упрекать этого дарсового ублюдка?

Я опустил взгляд. Он дал мне повод и теперь в моей власти.

Теперь он будет мне служить. Будет скрипеть зубами, прятать мысли, чтобы не получить наказания от Указа, будет таить злобу, не в силах ничего мне сделать. Но… мне это точно нужно? Разве такую фракцию я хочу основать? Основанную на службе и вот таких ублюдков и убийц?

Нет. Не такую. Нет, не хочу.

Но у меня нет другого выхода. Я вновь повторил свои мысли: Седой многим пожертвовал, многим поступился, справедливо ли будет, что я на этом пути ничем не жертвую?

Если Седой раз за разом переступает через себя на пути к мечте о Возрождении Ордена, то с чего я решил, что я обойдусь лишь тем, что начну использовать Верность на людях, что мне и сами хотят служить?