– Точно. Хорошо, пошли.
Удивительно. Кажется, он урод не постоянной основе. Это радует. Видимо, когда дело касается работы парень может быть нормальным человеком.
***
Я официально заявляю, что ошиблась. Этот человек неисправим. Он всё-таки урод на постоянной основе. Что он сделал за двадцать минут, чтобы я поменяла своё мнение о нём? Кинул в меня долбанную папку! Что его на это подтолкнуло? Да всё просто. Ничего! Через две минуты после того, как мы вошли в архив, в него снова вселился тот чёртов нахал, с которым я, к сожалению, уже знакома. Данил начал шутить неприличные шутки, пытался всячески поддеть меня и вывести из себя. Конечно, я это заметила и не стала реагировать на его провокации. Полное игнорирование его слов и поступков. Естественно от этого их меньше от этого не стало. Крайней попыткой заставить меня вымолвить хоть слово стала кинутая в меня толстая папка. И может быть я бы так сильно не возмущалась, если бы эта папка благодаря моим рукам не отлетела в стеллаж и не спровоцировала падение на меня горы таких же по размеру папок. Меня буквально сбило с ног.
– Чёрт! – Выругался парень и подлетел ко мне. – Ты в порядке?
В порядке ли я? Я приземлилась на пятую точку. Чтобы закрыть хотя бы свою голову от папок, которые ещё упали на меня верху полок. Всё, что я сейчас чувствую боль от «кирпичей», именно так ощущались эти сборники документов, и нарастающую злобу.
– Ты чёртов придурок! – Шиплю я, окидывая со своего тела папки. – Сколько их упало на меня из-за тебя? Штук пятьдесят?
– Точно меньше. – Смеется он и всё, что делает, так это убирает с моих ног в сторону одну папку.
Ни капли сочувствия не замечаю в его глазах. А если бы меня бы убило этими папками? Идиот.
– Ну ты и чудовище. – Успеваю произнести я, как вскрикиваю от резкой боли.
Он как маньяк вцепился пальцами в одно из покрасневших от удара пятен на моей ноге и усмехнулся, наблюдая за моей реакцией.
– Ты не плохо так кричишь.
Как-то двусмысленно говорит парень, и я подтягиваю свои ноги к себе. К счастью, он позволяет мне это сделать, отпуская мою ногу.
– Убери от меня руки! – Превозмогая боль от ушибов, поднимаюсь на ноги. – Ты меня чуть не убил, идиот!
– Да ладно тебе, ты цела. Что за паника? – Спокойно говорит Данил, поднимаясь следом за мной. – Зато ты поняла, что меня игнорировать не стоит.
Его улыбка во все тридцать два начинает уже жутко меня раздражать. Делаю два шага вперед и нахожусь почти вплотную уже к нему.
– Оставь меня в покое, Данил. Иначе я обещаю тебе, что дни со мной в кабинете тебе покажутся адом.
В моём голосе столько уверенности, которую подпитывает неприязнь к этому человеку, что я мысленно даю себе аплодисменты.
– В аду- то жарко, крошка. Не боишься, что мне придётся ходить голым, чтобы выжить эти дни?
Почти каждое его слово сопровождается шагом вперед ко мне. Я же в свою очередь делаю шаг назад, после каждого шага мужчины. Да, я не побоюсь назвать его мужчиной, так как он выглядит слишком грозно, возвышаясь и наступая, как хищник, сейчас на меня.
Всего пара шагов, и я спотыкаюсь через несколько папок, которые валяются на полу. Не разрывая зрительного контакта с Данилом, просто наступаю на них и следую дальше, пока не попадаю в тупик. Чувствую, как упираюсь спиной в один из стеллажей.
– Думаю ты не выдержишь и одного дня. – Воинственно говорю я, поднимая подбородок вверх.
Идея «держи голову всегда поднятой» явно была плохой, потому что сейчас я встречаюсь с его глазами на максимально близком расстоянии. Мне некуда отступать, а ему некуда идти, потому что парень итак уже стоит в упор. Нос окутывает лёгкий морской аромат, и я закрываю на несколько секунд глаза. Ловлю себя на мысли, что мне очень даже приятно положение, в котором мы сейчас стоим, но я тут же её отгоняю.
– Ты всегда днём выглядишь, как скромница, а вечером, как соблазнительница? – Почти шёпотом говорит он около моего уха.
По моему телу пробегают мурашки, заставляя открыть глаза. Я понимаю, почему Данил это сказал. Мой сегодняшний вид очень отличается от того, в котором он лицезрел меня вчера.
Не успеваю ответить ему что-либо, как парень практически утыкается носом в мою шею. Моё дыхание замирает, а пальцы впиваются в края одной полки стеллажа. Его дыхание скользит от моей ключицы к чувствительной области за ушком. Я стараюсь максимально избежать близости этого человека, вжимаясь в стеллаж, как будто я смогу сквозь него пройти. Данил не упускает возможности и ещё ближе прижимается, а его руки опускаются на мою талию. Твердая грудь парня прижимается к моей, и я окончательно теряюсь в чувствах. Низ моего живота предательски тянет, отдаваясь пульсацией ниже. Кажется, что земля уходит из-под моих ног, когда его губы касаются моей шеи. Влажные поцелуи покрывают мою кожу, опускаясь к ключице, а потом вновь поднимаясь к ушку. Как только губы Данила касаются мочки моего уха, он немного отстраняется. На фоне прозвучал какой- то звук, который его отвлёк. Мне требуется пару секунд, чтобы понять, что этот звук – мой стон.
На лице Данила мелькает едва заметная улыбка, и его руки грубо притягивают мои бёдра к его паху. Взгляд тёмно-карих глаз вновь встречается с моим, когда парень толкается вперёд к моим, и без того прижатым к его внушительному возбуждению, бёдрам своими. Это движение заставляет непроизвольно сорваться с моих губ ещё одному тихому стону, который Данил хочет украсть, наклоняясь к моему лицу для поцелуя. Его губы в паре сантиметров от моих и это единственное, что на данный момент вызывает во мне негодование. Он хочет, чтобы я поддалась. Мой взгляд опускается на его губы, на которых уже есть «метка» после моего поцелуя. Я даже не думала, что настолько сильно его укусила. Почему-то в этот момент моё сердце просто не пожелало сопротивляться напору, которое воздействует на моё тело. И всё, что я делаю – это отталкиваюсь руками от стеллажа, чтобы наши губы наконец-то встретились.
Глава 10
Данил
Первое, что я чувствую – дикая головная боль, звенит в ушах. Сознание начинает постепенно приходить в норму. С большим трудом мне удаётся заставить себя открыть глаза и пошевелиться. Это чертовски тяжело. Ощущение, как будто моё тело – мешок, плотно наполненный песком.
– Уже очнулся.
Звучит знакомый холодный голос где-то с правой стороны от моей головы и отдаётся болью в висках. Чёрт, как будто я с жутчайшего похмелья. Бегло изучаю глазами обстановку. Незнакомая мне комната в светлых тонах. Скучно. Я лежу на мягком диване, справа от меня неподалёку стоит большой прямоугольный стол, на котором какие-то папки, листы, кувшин с водой и стакан. И вот, наконец, вспоминаю, где я, и что произошло.
В мою голову постепенно врываются воспоминания сегодняшнего дня. Начиная от моего пробуждения, заканчивая прижатой мной к стеллажу мышкой. Тело распирает от чувства триумфа, когда она тянется к моему лицу, чтобы прикоснуться своими губами к моим. А дальше… Темнота.
– Что со мной произошло? – Задаю вопрос я, пытаясь сесть, но тут же шиплю от острой пронзившей мою голову боли.
– Осторожно! – Тут же откликается брат. – В архиве оказались хлипкие стеллажи, и ты попал под неудачное падение папки.
Вот он вроде бы говорит спокойно, но я буквально ощущаю в его голосе насмешку. Не первый год всё-таки знаю этого засранца.
– Медик тебя осмотрел, жить будешь.
Просто игнорирую слова брата, поднимаясь с дивана и протягивая руку к кувшину с водой.
– Интересно было бы узнать, что бы с тобой произошло, если бы ты устроился в другое место. Если ты даже в архиве умудрился покалечиться.
– А мне интересно, как так, что в вашей излюбленной с папочкой фирме под твоим руководством такие хлипкие стеллажи. А документов на тонну. Не хватает средств, чтобы заменить? Или они уходят на нужды руководителя? – Заканчиваю свою речь и наконец-то делаю желанный глоток воды.
Обвиняю ли я в чём-то сейчас брата? Нет, конечно. Этот мистер идеальный сын нашего отца живёт по правилам. Все в семье знают, что он и шагу без разрешения папочки не сделает. Я просто отказываюсь верить, что он настолько правильный. Такого не может быть, в нём же течет кровь нашей семьи. А в ней, у каждого свои минусы. Наша любимая тётя Карина, будучи замужем, спит с мужем нашей второй тёти Марии. При этом они сидят неподалёку друг от друга за общим столом. Бабушка Светлана, мы её ласково зовём Лана, зависима от азартных игр, при чём от любых. Тётя Мария – любительница алкоголя. Этот список можно продолжать сколько угодно. На семейном ужине по выходным присутствует двенадцать человек, и у каждого есть свои секреты. А во главе всего этого сбора – наш отец, не менее святой человек. И только наш Костик ничем за свои тридцать лет не засветился.
