Отряд из четырнадцати мотоциклов с колясками отправился в разведывательный рейд на дальние подступы к нашей базе. В составе каждого экипажа, кроме водителя мотоцикла, были еще пулеметчик и снайпер. Выходить всем разведчикам на радиосвязь я приказал раз в сутки в определенное время.
По данным вернувшейся с задания пешей разведки, в 70-ти километрах от лесхоза, у деревни Большая Сосновка, немцы расположили временный лагерь советских военнопленных. В нем содержалось около двухсот командиров и красноармейцев. Ходили слухи, что через пять дней лагерь ликвидируют, а всех пленных расстреляют. На совещании мы составили план операции.
На следующий день в четыре часа утра в сторону деревни Большая Сосновка выдвинулась колонна из пяти грузовиков. Недалеко от лагеря с военнопленными из машин вышли пятнадцать снайперов и незаметно заняли позиции в соседнем лесу.
Лагерь охраняли двенадцать немецких солдат: на каждой из четырех вышек два бойца с пулеметом, два охранника у ворот, еще один – в мотоцикле и один – под «грибком». Мои снайперы одним залпом сняли охрану. В это время наши разведчики бесшумно уничтожили всех дежурных на двух блокпостах, расположенных на въездах в деревню. Немецкая комендатура располагалась в здании бывшего сельсовета. Мои бойцы закидали ее гранатами. Это стало сигналом для общей атаки. Деревню очень быстро очистили от фашистов. Среди трофеев – три грузовых автомашины.
На грузовиках мы подъехали к лагерю. С помощью тросов снесли часть ограждения из колючей проволоки. Я построил всех бывших пленных солдат и командиров в шеренги по восемь рядов, и обратился к ним с вопросом:
– Кто готов вернуться в Красную армию и искупить свою вину перед Родиной?
Отказников не нашлось. Все хотели и дальше бить фашистов. Освобожденных пленных мы привезли в деревню, где после бани всем выдали новую форму и распределили по подразделениям. Я был уверен, что сведения об освобождении советских военнопленных дошли до немецкой комендатуры в городе Мценске. Поэтому в скором времени ожидал гостей. Их следовало встретить подобающим образом. В сторону Мценска я отправил велоразведку. Рядом с городом они должны были встретиться с нашими кавалеристами, и, объединившись, атаковать немецкие объекты в Ценске.
В скором времени разведчики сообщили, что в сторону Большой Сосновки движется колонна вражеской техники в составе трех мотоциклов, двух бронетранспортеров, восемнадцати танков и двадцати автомашин с пехотой. Я решил действовать по уже проверенной схеме. Немцы еще к ней еще не привыкли, а у нас первый раз все прошло хорошо.
Нашли подходящее место для засады: справа от дороги – лесистая возвышенность, слева – небольшой овраг, глубиной три-четыре метра, а за ним низкорослый густой лес. В нем я разместили артиллерию и пулеметы. Пятьдесят стрелков с «оптикой» разместились вдоль дороги. Снайперскому искусству приходилось учиться прямо во время боя. Не у всех был опыт стрельбы по живым мишеням, а это очень важный фактор. Для подстраховки прошу пулеметчиков стрелять короткими, по два-три патрона, меткими очередями.
Жора с тремя девочками-снайперами заняли позиции на возвышенности. Там же расположились три пулеметных расчета. Все повторилось как под копирку. Я застрелил шесть мотоциклистов, возглавлявших колонну. Жора с девочками-снайперами вывел из строя водителей и пассажиров бронетранспортеров. Артиллерия двумя залпами поразила все восемнадцать танков противника и две последние автомашины. Бой закончился полной победой. После него уцелело двенадцать немецких грузовых автомашин, остальные механик Тихонович разобрал на запчасти.
Кавалерийская атака на Мценск также оказалась успешной. Удалось захватить богатые трофеи: четыре грузовые автомашины, шесть мотоциклов с коляской и пулеметами. Кроме того, комсомольцы города сообщили, что на складах с остатками советского обмундирования немцы спрятали семь ящиков с художественными ценностями. Их тоже удалось отбить.
Я вызвал интенданта, и он принял все захваченные у немцев ценности, а заодно двести комплектов летнего обмундирования, двести шинелей, сто бурок, сто шашек и пятьдесят седел. Под шинелями находился пулемет «Максим» и два ящика с винтовками, оснащенными оптическими прицелами, двенадцать трехлинеек в каждом ящике.
Через три дня все группы собрались на базе, уничтожая по пути своего следования немецкие гарнизоны. После совещания с командным составом провели инвентаризацию своего военного хозяйства. Мотоциклов у нас теперь стало сорок штук. Теперь предстояло обучить совместным действиям их экипажи, в состав которых входили водитель, пулеметчик и снайпер. Всего 120 бойцов. У нас собралось больше двухсот сабель кавалерии. Вместе с экипажами десяти тачанок, которые сделал кузнец, численность кавалерийского эскадрона составила 250 человек. Мне хотелось довести его численность до 400 бойцов (эскадрон).
На одном из уничтоженных железнодорожных мостов мы завладели четырьмя зенитными пушками калибра 36 мм. Теперь наша артиллерия состояла из шестнадцати орудий, десяти крупнокалиберных минометов. Для всего этого хозяйства потребовалось шестнадцать автомашин. Вместе с водителями, артиллерийской разведкой, взводом управления и расчетами орудий общая численность артиллерийского подразделения составила 160 человек.
Кроме того, в отряд входили пятьдесят стрелков-велосипедистов, два взвода саперов общей численностью шестьдесят человек, комендантский взвод – тридцать человек, интендантский взвод: повара, механики, водители – всего двадцать пять человек. Шестьдесят самых метких стрелков составили два отдельных взвода снайперов. По списочному составу отряд теперь насчитывал 745 человек. Мы решили назвать его отдельной пограничной бригадой имени товарища И. В. Сталина.
Шел двадцать третий день войны. В 8 часов утра 15 июля мы услышали отдаленную стрельбу, взрывы гранат и орудийные раскаты. У меня под рукой был недавно сформированный отряд всадников из двадцати красноармейцев. Прихватив с собой трех мотоциклистов и три бронетранспортера, мы поехали на выстрелы. Оказалось, что это не очень-то и близко.
Проехав километров тридцать, у болота обнаружили две немецких грузовых автомашины, два бронетранспортера и два легких танка с небольшой охраной в восемь человек. Охрану быстро уничтожили. По рации я вызвал к себе людей на двух автомашинах. На базе в это время находилось около пятидесяти человек, с ними механик и кузнец.
Конница прошла вперед и догнала еще группу из тридцати фашистов, которую сопровождали автомашина с пушкой калибром 75 мм, два бронетранспортера, оснащенные пулеметами и двумя минометами калибром 120 мм. Уничтожили и эту группу. Через пять километров мы обнаружили пять завязших в болоте легких танков БТ-5 и БТ-7, оснащенных полуавтоматической пушкой калибра 45 мм и двумя спаренными пулеметами. На командирском танке БТ-7 имелась рация. Один танк был неисправен.
Рядом завязли в грязной жиже броневик с двумя пулеметами и две противотанковые пушки калибром 45 мм. На островках в болоте стояли чудом спасшиеся семь лошадей, они были запряжены в орудия. Прочесав все болото, мы больше никого не обнаружили. Стали вытаскивать технику. Я попросил Тихоновича починить неисправный танк БТ-5. Мне мыслилось оставить броневик для своего штаба, а танки перевести на колесный ход. В таком положении БТ-5 и БТ-7 развивают скорость более 70 км/час.
Вернулась конная разведка, направленная мною вперед на поиски танкистов, отражавших нападение немцев. Ребята исследовали весь лес, но тоже никого не нашли. Зато они заметили колонну немцев, двигающуюся нам навстречу. До нее было еще более пятидесяти километров. Часа полтора чинили танк, за это время пообедали, а также подобрали экипажи к танкам как к трофейным немецким, так и к нашим. Скомплектовали орудийные расчеты.
Тем временем из болота вышли три танкиста – экипаж одного из разбитых советских танков. По их рассказам выходило, что бой с немцами принял отряд, численностью около взвода красноармейцев, усиленный имеющимися на вооружении четырьмя орудиями калибром 45 мм, пятью танками и броневиком. Командовал этим отрядом майор, фамилию танкисты не запомнили. Сам же майор погиб в самом начале боя. Во время столкновения бойцы разбежались, многие погибли на месте.
