— Да, это странно, — кивнул я. — Этого попугая можно считать объявлением войны, но лучшее объявление войны это неожиданное нападение.

Я прокрутил в голове слова про личного врага. Таких у меня, пожалуй, не было. Если я охотился на кого-то преступника, то доводил дело до конца. Враги если у меня и копятся, то только в лице новых скелетов армии тьмы.

— То есть это благородный некромант? — удивился Злобин.

— Вряд ли. Альберт, надо сделать ежедневные патрули в окрестностях города с мощными некро сканерами. Подготовь людей, а я после уроков заеду в штаб и обозначу какие территории нам надо прочесывать.

— Хочешь ввести режим повышенной боевой готовности? — инквизитор тяжко вздохнул, как делает всегда при обилии работы. — Мы только вышли из одной тревоги, а тут новая… Виталя, этот некромант вообще силен? Какой у него круг?

— Не меньше Третьего, но возможно даже Четвертый. Его зомби-попугай это очень искусная работа. Птица не только запомнила несколько команд, но и могла распознавать мою речь.

— Чего ж этих некромантов так сюда манит, — майор снял фуражку и оголил лысину — Когда меня командировали в Читу, я думал, что тут будет тишь да гладь, а здесь… Бывают дни когда у меня нет времени даже одну серию сериалов посмотреть!

Злобин ещё раз тяжко вздохнуть. Думаю, для него на пенсии будет идеальным вариантом сидеть где-нибудь в охране и смотреть в телевизор. С его внушительным габаритами и магическими способностями хватит одного лишь присутствия, чтобы отпугивать большинство преступников.

— Альберт, у меня скоро начнется урок. Птичку я оставлю себе на изучение, вечером ей займусь.

— Птичку бы лучше к нам… — неуверенно сказал инквизитор и почесал затылок.

— Я привезу её вам завтра.

— Тогда отлично! Кстати, завтра и новый начальник прилетит. Вот и познакомитесь за одно.

Монахиня со своей задачей справилась — её ученик приехал в небольшой боксерский зал, который был возле моего дома. Я знал, что помещение пустует, и мне было легко договориться взять зал на вечер. Я уже занимался здесь разочек, когда хотелось помесить грушу.

За этим занятием Федя меня и застал, когда пришёл в зал. Он с удивлением смотрел на меня, а я с удивлением смотрел на него. С удивлением потому что Федя был двухметровым бугаем с широкой спиной и очень накачанным телом. Его кофта буквально трещала по швам от крупных бицепсов.

Федя Каштанов. Я не вспомнили этого парня, когда монахиня назвала его имя, но этот ученик был из той категории, кого невозможно забыть. Слишком он выделяется своими габаритами. В школе есть другие парни-атлеты, но этот вне конкуренции.

Я почему-то ожидал увидеть худого парня в очках, который не может постоять за себя, однако с этим будет даже сложнее…

— Привет, Федя, — поздоровался я, прекратив лупасить грушу.

— Виталий Иваныч?… — очень наивным и испуганным голосом произнес Федя. Его погоняло «Малыш», потому что в общение с людьми он будто бы пятилетний ребенок. — Вы будете меня бить? В школе говорят, что вы некромант…

— Это неправда. И бить я тебя не буду. Я хочу поговорить о том случае, когда тебя изрисовали маркером.

Глаза парня округлились, а затем он смачно хлопнул ладонью по своей щеке.

— Глупый-глупый Федя! Зачем ты разговаривал с Анной Андреевной! Теперь Могила всё знает! — ещё один хлопок. — Глупый! Глупый!

Удары шли один за одним. Причём парень себя не жалел — бил возможно не в полную силу, но всё равно мощно. Его щека покраснела уже после первого удара, а ещё потекли слезы. Возможно это от боли, а возможно из-за ситуации. Этот здоровяк как-то расплакался у меня на уроке из-за пятерки, так что плакать для него обычное дело.

Как я и думал, с этим парнем будет непросто… Не сказать, что я хорошо его узнал во время уроков, но успел приметить его странное поведение и манеру речи. Над ним в классе все смеются. Похоже, это переросло и до полноценных издевательств, вроде той выходки с маркером.

Процесс самонаказания от Феди никак не прекращался и потому мне пришлось подойти к нему и схватить за руку.

— Хватит. Не надо себя бить.

— Я вам ничего не расскажу! — воскликнул Каштанов со слезами на глазах. — Я не хочу быть стукачом!

— Успокойся. Ты не будешь стукачам. Я хочу, чтобы ты решил проблему самостоятельно. Это закончит все издевательства, которые творят другие ребята.

Смотря на физическую мощь Феди, очень странно слышать, что его кто-то обижает. Но причину я знал — Каштанов ни с кем не дерется и не отвечает на удары, если его бьют. Он загремел в исправительную школу из-за того, что случайно кого-то покалечил, и теперь Федя боится применять силу.

— Можно закончить все издевательства? — вытирая слезы, переспросил Федя. Его истерика явно пошла на спад. — Это правда возможно?

— Возможно, Федя, — кивнул я. — Ты очень сильный парень и покажи ты свою силу хоть немного, никто не посмеет даже пальцем тебя тронуть. Тебе стоит один разок ответить обидчикам и все издевательства тут же кончатся. Я не предлагаю избивать кого-то до смерти, ты должен применить умеренную силу.

Здоровяк резко замахал руками и головой.

— Нет! Нет! Я не будут никого бить! Федя не должен никого калечить! Федя не должен бить людей!

Что-то мне подсказывало — этого парня мне не переубедить. Я не смогу донести до него мысль, что ему достаточно лишь немного показать свою силу. Простого «Надо, Федя, надо» тут не хватит. Да и возможно это опасно заставлять Каштанова драться. Опасно для окружающих.

Но у меня появился новый вариант как всё решить.

— Хорошо, Федя, давай поступим по другому. Тебе не придётся никого не бить, ты проведешь бросок. Мы разыграем ситуацию, что мы конфликтуем, и ты сделаешь бросок из дзюдо. Я сейчас покажу тебе приём.

— Нет! Так тоже нельзя! Вы можете пострадать, Виталий Иванович!

— Бросок это не удар, Федя. Да и я очень крепкий, со мной ничего не случится, даже если ты меня ударишь.

— Бить я вас не буду, учитель!

— И не надо. Ты просто сделаешь бросок из дзюдо. Я должен оказаться на земле и быть поверженным тобой.

— Виталий Иваныч, но так нельзя! Ученик не должен бросать учителя на землю!

— Ты прав, не должен. Но это ситуация будет исключением из правил, понимаешь?

— Исключением?

— Да, исключением. Это просто будет небольшой демонстрацией твоей силы, а не конфликт. Так для тебя будет лучше. Мне ничего не стоит помочь тебе. И я никак не пострадаю. В приеме дзюдо применяется не своя сила, а сила противника. От броска который я покажу невозможно пострадать. От тебя требуется лишь делать то, что скажу. Договорились?

Парень некоторое время думал, а потом кивнул.

— Отлично, сейчас я всё покажу.

Заставить Каштанова выучить приём оказалось той ещё проблемой… Парень слушал меня, утвердительно мычал, но его тело оказывало мне полное сопротивление. Каждое движение он делал крайне медленно и приём, который длится секунду в исполнении Феди длился минуту. Он был совершенно деревянным…

— Похоже с приемом из дзюдо ничего нечего не выйдет, — сдался я через полчаса. — Давай ты просто меня толкнешь, а я упаду. Этого тоже будет достаточно, чтобы все увидели твою силу.

— Виталий Иванович, я не буду вас толкать! Вы можете пострадать!

— Нужен либо бросок, либо толчок, Федя. Я должен оказаться на земле и все должны это увидеть. Твой бросок сейчас как у черепахи и это никуда не годится. Либо ты делаешь нормальный бросок, либо толкаешь меня. Другого варианта нет. Федя, ты сделаешь быстрый бросок как я от тебя требую?

— Да-а… — басисто протянул парень, — Я сделаю быстрый бросок, если так требуется.

Я почему-то думал что ничего не изменится после этих слов, но Каштанов меня удивил. Он сделал быстрый и хлёсткий бросок, как я учил его с самого начала. Мы потренировались ещё несколько раз, а затем я стал рассказывать как должна произойти демонстрация силы Феди в школе.

Всё должно было быть в меру реалистично, поэтому повод для конфликта должен был быть серьезным. Например — из-за мороженного. Я снабжу Каштанова редким в Чите шоколадным мороженым с фисташками на палочке и попытаюсь это мороженое у Феди купить. Он откажет, и тогда я попытаюсь забрать мороженое силой.