– Как вам сказать? Думаю, если бы вам было хорошо, вы бы это помнили.

Я стала спускаться с полатей, когда вспомнила об очень неприятном последствии ночных бдений: гримуар остался лежать под подушкой. А это значит, в любой момент может быть обнаружен.

– Но мне действительно гораздо лучше, чем вчера.

– Я старалась.

– А кто вам готовит настои, сударыня Майя?

– Я нам готовлю. Других травников в округе нет.

– А как же ваш муж?

– Объясняла ж уже: нет его. – И сразу, во избежание двусмысленности, добавила: – Больше нет. Вещи эти и дом принадлежали прежнему травнику, теперь – мне. По договору с городом. Ещё вопросы есть?

– А как звали вашего мужа?

Вопрос был неожиданным. Никто раньше не интересовался именем моего несуществующего мужа. Дед Матей – потому что сразу раскусил, а остальным не было до него никакого дела.

– Анджеем звали.

– А я – Яниш.

– Ну это совсем другое дело! – Надеюсь, у него достаточно мозгов, чтобы заметить сарказм.

Похоже, заметил. Потому что какое-то время на полатях было тихо. Я прислушивалась к каждому шороху. Там лежит главное моё сокровище! Как я могла быть такой неосторожной?!

– Сударыня Майя, – заговорил найдёныш Яниш. – Не нужно про меня страже рассказывать.

Вот и добрались до главного.

– А чего же так, кавалер Яниш? Совесть нечиста?

– Совесть моя перед законом чиста, как первый снег на горном озере, – возразил разбойник. – Дело в другом. Понимаете, мне очень неловко в этом признаваться…

– А вы смелее, смелее… Я как раз пока толокно вам запарю. А то не успею, вы опять голодным останетесь до самого прихода стражников, – намекнула я.

– Я, сударыня Майя, сын купца. Из столицы. Ехал с товаром, да решил заглянуть к знакомой вдовушке к вам сюда. А когда обратно отправился, попал на разбойников. Они обобрали, избили и бросили умирать. Как представлю, что батюшка со мною сделает, когда узнает про мои неприятности, так лучше обратно к разбойникам! – поплакался найдёныш. – Он за недельку-другую немного отойдёт и вместо гнева за потерянный товар будет счастлив, что я вообще жив.

Скорее всего, Яниш врал. Я повидала в столице немало купеческих сынков. Но такая гора мышц скорее подошла бы их охранникам. И шрамы выдавали, что «неприятности» у Яниша, если его действительно так звали, были далеко не первыми.

– Так давайте же скорее адресок вашей вдовушки. Я загляну к ней, обрадую, – оживилась я. – Вам гораздо удобнее у неё будет. Веселее. Да и мне выгоднее. Она-то у меня настоечки покупать будет. А я-то пока даром всё на вас расходую.

Назвался сыном купца – расчехляй кошель. Ну и, главное, не хотелось мне, чтобы он здесь оставался. Одно дело, пока тело на судно без помощи сходить не может, и другое – когда на ноги свои переломанные встанет. Тут и придушегубит – недорого возьмёт.

– Я всё оплачу, честное слово! А адрес не могу дать. Женская репутация, сударыня Майя, превыше всего!

Специально заглянула: глаза зелёные в щёлочках искренние-искренние! Эх, жаль, такая возможность мимо. Кстати, отёк лица за два дня прилично спал, но пока смотреть без слёз на этот ужас невозможно.

Вообще, гримуар, воплощённая мудрость моих предков, был прав: разделение Силы пошло найдёнышу на пользу. Кашель стал значительно мягче. Жар прошёл. Впрочем, ещё не вечер. Вчера с утра разбойник тоже был бодреньким. Даже слишком.

Так что главное теперь – хорошенько тело зафиксировать. Мне гримуар нужно забрать, а ему полежать без подвигов, пока моя кровная Сила его организм в порядок приводит. Меня на второй раз не хватит.

Да и не буду я больше с ним делиться.

Хотя внутри всё прибывало.

Я выскочила на минутку в сени: взять крынку молока и заодно прихватить пузырёк со снотворным. Щедро добавила одного и другого в кашку и с душой покормила пациента с ложечки. И только когда Яниш засопел, я выдохнула. Вытащила из-под подушки своё сокровище, прижала к груди. Кто бы знал, что оно, оказывается, такое умное, что само может подсказать нужное заклинание? Цены ему нет!

Я уложила фолиант на место, в сундук, и закрыла на замок.

Вот. Теперь можно спокойно жить дальше.

Я проснулся неприлично бодрым во всех частях тела и голодным там же. Утренняя близость молоденькой травницы благотворно повлияла на моё либидо. И хотя физическое состояние пока не очень способствовало собственно близости, желать её мне ничто не мешало.

Хотя с Тыковкой всё было непросто.

Взять хотя бы её слова о том, что вчера мне было плохо. Я ничего подобного не ощущал. Напротив, я не просто чувствовал себя гораздо лучше, – мой резерв был практически полон! С изувеченными руками магичить сложно. Но язык-то меня слушался. В принципе, чтобы ускорить выздоровление, мне даже язык не нужен. Достаточно просто волевым усилием направить магию в поврежденное место. А уж если можно произнести заклинание, так и вообще вылечиться на раз-два.

Хотя вчерашний день я совершенно не помнил. Как стёрлось всё после того, как поел.

Может, она в молоко что-то подмешала? Какой-нибудь приворот, например?

Хотя она же травница, а не ведьма. Приворот! Пф! Глупости всякие лезут в голову.

Но всё равно, сударыня эта Майя – барышня подозрительная.

Я прислушался.

В доме было тихо.

Видимо, травница, если она травница, снова ушла в город. Если про город не соврала. Вообще с трудом верилось в предыдущий брак Тыковки. Не в десять же лет её под венец отдали? Когда она успела овдоветь? В первую брачную ночь? И то, что она выполняет подобные обязанности, да ещё и по договору с городом, тоже было сомнительно.

Хотя какой город-огород, такие и травницы.

С другой стороны, мне действительно полегчало. Очень стремительно. Настолько, что организм смог добрать резерв. Учитывая моё изначальное состояние, это просто чудо. Возможно, предшественник сударыни Майи был сильным травником. Среди знахарей встречаются стихийно одарённые. Если она использовала что-то из его снадобий, то эффект объясним.

Чем-то же нужно его объяснить?

Покрутил шеей. С утра мне что-то мешало сбоку. Сейчас там была обычная слежавшаяся подушка. Показалось, наверное.

Живот забурчал, интересуясь, когда нас будут кормить. Я и рад бы ответить, да сам не знаю. На локтях-коленях развернулся, высунул нос за штору. В доме было пусто. И на столе тоже.

Конечно, где-то в доме еда была. Я просто не знал где. Ну и негоже воровать у хозяйки. К сожалению, я пока никак не мог расплатиться с нею за гостеприимство и лечение, не выдав себя. Я был счастлив, что жив. Но слишком много вопросов было к моему спасению. Поэтому оставалось надеяться на Тыковкино милосердие.

Что она придёт и снова меня спасёт. На этот раз – от голодной смерти.

Чтобы скоротать время ожидания, я сосредоточился на диагностике и лечении. Сконцентрировался на резерве, стал его мысленно разогревать и разгонять, чтобы легче было использовать.

И в этот момент я услышал голос.

Точнее, голоса. Один принадлежал Тыковке, другой – какому-то мужчине. Вот и пожаловал таинственный Анджей, которого нет. Или не Анджей. Но в любом случае главное действующее лицо этого дома.

Без меча и перстня сражаться было сложно, без рук – практически невозможно, но я так запросто не сдамся. До меня вдруг дошло: может, Тыковка меня опоила? Я уже не думал про приворот. Она могла просто опоить снотворным, чтобы я ничего не видел, не слышал и не мешал. Вот почему я ничего и не помню о вчерашнем вечере!

А если сегодня мне просто повезло, что я проснулся?

Разговор за окном прекратился. Я услышал стук шагов по деревянной дорожке.

И сделал вид, что продолжаю спать.

Скрипнула дверь. Сначала с улицы, потом – из сеней. Я напрягся в ожидании.

Тыковка прошла в комнату мимо печи. Я узнал её шаги. То есть я, конечно, не настолько её знал, чтобы быть полностью уверенным, что шаги её, но в том, что это были женские шаги, я был уверен.