Свершилась с отроком благая перемена:

Какую бы теперь он книгу ни раскрыл,

Читал легко, зрил Божий смысл непременно,

В учении товарищей опередил.

Отрадно детское увидеть благочестье

И очищающую искренность молитв!

Как Божий дар в богобоязненном семействе,

Цветов духовной жизни слышится мотив.

И беспредельность красоты церковной службы

Всем сердцем полюбил младой Варфоломей.

Духовной мудрости он следовал послушно,

Поступки и дела соизмеряя с ней.

Он рано ощутил губительную силу

Владычествующих в людском миру страстей:

На юном опыте он убедился зримо,

Как нелегко спастись от дьявольских сетей.

Попавшему под власть лихих страстей влеченья,

Кто дал себя греховной склонности связать,

Безмерно трудно получить освобожденье —

Лишь только чудо и святая благодать!

Постигнув эти богомудрые уроки,

Варфоломей себя стремится оградить

Духовною работой чистой и глубокой —

Воздействия страстей спешит не допустить.

Стараясь следовать такому устремленью,

Бежит он пустословия и детских игр

И вскоре принимает твёрдое решенье —

Жить так, как в строгий пост, отвергнуть грешный пир.

Души Варфоломея чудно устроенье:

Стремление в молитве с Богом пребывать

Всегда влекло его искать уединенья,

Где мог бы Господу он чувства изливать.

Любил особенно он по ночам молиться,

В усердии порой лишал себя и сна:

В душе, что пламенно к Всевышнему стремится,

Царит любовь и беспредельная весна.

Молитва отрока дышала простотою:

«Да будет воля, Господи, твоя на мне!

Дай с детства возлюбить Тебя мне всей душою

И поработати единому Тебе».

А отрок юношей прекрасным становился

И в благочестье неизменно возрастал:

И трепетный порыв в душе его родился —

На иноческий путь вступить он возжелал.

Страдала Русь тогда под чужеземным игом,

И множество невзгод преодолел Кирилл.

Вогнали в нищету захватчиков вериги —

С семьёй на Радонеж дорогу он открыл.

Женились оба брата – вдаль летело время.

Один Варфоломей свой подвиг продолжал.

Он размышлял, как суетно земное бремя,

Как тленно всё, что человек за жизнь стяжал.

Хотя весь мир для человеческого блага

Создал однажды Сам Всевидящий Творец,

Греховных помыслов губительная влага

Уничтожает то, что создал Бог-Отец.

И для идущих кротко к своему спасенью

В миру соблазнов демонических не счесть.

И у родителей просить благословенья

Стать иноком – ведь только в этом выход есть —

Варфоломей решил смиренною душою:

«Благослови, отец, на иноческий путь!»

– Желанье мне твоё отрадно, я не скрою,

Но с нами ты ещё, пожалуйста, побудь.

Родители твои и немощны, и стары,

И твой сыновний долг – заботиться о нас.

И милостив Господь: Он отнимать не станет

Твоей стези. Он помогал тебе не раз.

Нам послужи, Варфоломей, ещё немного.

Наступит срок – Господь к себе нас призовёт.

Тогда и вступишь на заветную дорогу —

Смирение ко благу для тебя пойдёт.

И кроткий юноша отцу повиновался,

Святым родителям стремился угодить:

По Божьим заповедям поступать старался —

Опорой для родителей служить.

Дух иночества незаметно сообщился

От сына мудрого родителям его:

Порыв Кирилла и Марии устремился

Прийти в пристанище спасенья своего.

Таков был в древности в Святой Руси обычай:

И образ ангельский на склоне дней принять,

Проститься с жизнью столь обыденно привычной

И в покаянии себя приготовлять.

Лежал их путь в Покровский монастырь в Хотькове.

Два отделения тот монастырь включал:

И при Господнем заступленье и покрове

И старцев он, и стариц в вере укреплял.

Остаток дней Кирилл с Марией проводили

С молитвой и постом в Святом монастыре.

Со старшим сыном их пути соединились:

Недолго радовался он своей жене.

Стефан с супругой Анной здесь же попрощался —

Приютом для неё Хотьков стал монастырь.

И к миру старший брат уже не возвращался:

Для грешных нас пути Господни непросты.

Варфоломей своих родителей кончину

Воспринял как Святого Провиденья знак,

И не осталось в мире больше той причины,

Что помешала б сделать к жизни новой шаг.

Последний долг любви сыновней отдавая,

Провёл в святой обители он сорок дней,

Заботы милосердия соединяя

С молитвой об упокоении своей.

Кормил он каждый день и страждущих, и нищих,

Остатки от имущества им раздавал…

И видел, что душа уединенья ищет —

Никто б его в миру теперь не удержал.

В Хотьков из Радонежа юноша вернулся,

Чтоб в брате своего наставника найти —

Дух иночества и в Стефане встрепенулся

На новом многотрудном жизненном пути.

И побеждённый неотступными мольбами,

Желанью брата уступает старший брат:

Глухими, труднопроходимыми лесами

К пустынножительству их путь святой объят.

Варфоломей, куда душа твоя стремится?

Куда же с братом ты прокладываешь путь?

Куда Господь ведёт: сюда, на маковицу!

Здесь благостна земли благоуханной суть.

И лес густой стеною покаянной скроет

Тебя от дел мирских и тщетной суеты:

Здесь Дух Святой с тобой о вечности глаголет,

И станут явью благодатные мечты.

И я искал свой путь к заветной Маковице:

И ошибался, и прельщался, и страдал…

Но чистой веры свет сломал чертог темницы:

Я понял, что не жил, пока Христа не знал.

И православный свет живой водой струится,

Питая и храня души моей родник,

Но жизнь открыла вдруг мне новую страницу:

Что вижу я – и ты к источнику приник!

Я знал, что где-то есть твой образ благодатный,

Что трудною тропой ты к Истине идёшь,

И мысли мне твои отрадны и понятны:

Духовные черты мгновенно узнаёшь!

Но всё же мой глагол тревожен и печален,

И зримые дела отрады не дают…

Приблизиться ты смог к огню духовной тайны,

А мысль моя твердит: что скажет Божий суд?

Прости меня, мой друг, за то, что нарушаю

Твой сладостный покой и жизненный уют.

Быть может, о тебе я ничего не знаю,

А всё-таки стихи, мне кажется, не лгут…

Любуясь красотой чудесной Маковицы,

Варфоломей представил неподдельный рай.

Восторг отшельника, как в поднебесье птица,

Всю душу охватил: благословенный край!

И братья пламенно ко Господу воззвали:

«Благослови на труд, Владыка Всеблагий».

И в руки Божии себя они предали:

«От злобных сил лукавого убереги».

Рубили дикий лес старательно и брёвна

Носили на приученных к труду плечах:

При подвиге таком работа, безусловно, —

Важнейшее условие в благих делах.

Редела чаща леса, открывая место,

Где Лавра Сергия когда-то процветёт.

Отшельники устроили шалаш древесный,

Церквицу малую, куда Господь войдёт.

– Скажи мне, старший брат, ты, как отец родимый, —

– Стефана вопрошал младой Варфоломей. —

Нам церковь освятить сейчас необходимо:

Где праздник наш престольный до грядущих дней?

– Всевышний о тебе дал чудное знаменье, —

– Так брату младшему ответствовал Стефан. —

– Во чреве матери до твоего рожденья

– Тобой был трижды возглас сокровенный дан.

Такое проглашение знаменовало:

Живоначальной Троицы ты ученик.

Тогда нам Божье изволенье подсказало —

Во имя Господа здесь храм Святой возник.

Пусть будет Троице Святой Живоначальной

И наша церковь, милый брат, посвящена.

Ведь ради блага всей Руси многострадальной

Господним промыслом она сотворена.

Возрадовался сим словам младой подвижник.

Вот кротости и послушания пример!

Через два года будет юноша пострижен,

И совершится то, чего он так хотел.

Не сможет одолеть Стефан скорбей пустынных,

Оставив брата одного, в Москву уйдёт

И там в святой обители и благочинной

Приют душе страдающей найдёт.

А брат Варфоломей получит имя Сергий —

В честь мученика Сергия дано оно.

С тех пор ничто его в унынье не повергнет:

Исполнится, что Провиденьем суждено.

О Сергий, Сергий! На краю тысячелетья

Так много Сергиев, не знающих тебя!

Тот, добрый отче, кто тебя однажды встретит,

Сумеет ли прожить без Бога, не любя?