Я вхожу в сквер и иду к скамейке возле розовых кустов. За этим местом хорошо ухаживают: розы обрезаны, дорожки чисто выметены. Здесь вообще всё кажется правильным, разумным, понятным… Но это, конечно, только иллюзия. Я очень долго верила в эту общую разумность – до тех пор, пока не случилось то, что случилось.

За клумбами возвышается серое здание поликлиники. Оно старое, бабушка рассказывала мне, что когда-то водила сюда еще Алену. Когда она это сказала в первый раз, у меня был просто шок, смешно вспомнить. Но на самом деле я до сих пор не могу представить, что это правда, что Алена была маленькой. Не верю, что бабушка вела ее за руку, как меня, заводила в кабинет к врачу. Да это было бы даже как-то несправедливо, такое могло происходить только со мной!

Только я могла идти по черно-белому кафельному полу, стараясь не наступать на швы. «Ну чего ты прыгаешь, как заяц, а?»

Только я имела право выпрашивать в соседнем магазине пирожки с потрошками! «Женя, покупные, неизвестно с чем… Ну что с тобой делать…»

«В королевстве – город,

А в городе – улица,

А на улице есть двор,

На дворе – высокий дом…»

– Привет!

Марго, запыхавшись, подбегает ко мне. На ней та же одежда, что и тогда, и макияж такой же. Она яркая, как картинка из журнала, и мне сразу становится весело. Она плюхается на скамейку рядом со мной и вытягивает ноги.

– Ты откуда? – спрашиваю я.

– Ой, не спрашивай, – она морщит нос.

У меня в животе громко урчит, я смущенно улыбаюсь. Марго смешливо фыркает.

– Ты голодная?

– Ну, так… – признаюсь я. – А ты?

– Я нет, я кофе с круассаном выпила. А тут же магазин рядом, давай зайдем, купим тебе что-нибудь.

Я поспешно мотаю головой. Нет, только не туда.

– Пойдем куда-нибудь в другое место, – предлагаю я, но она вздыхает.

– Давай тут посидим. Не хочу туда, где много народу. Устала. Столько дебилок на курсах.

Марго не похожа на человека, который любит одиночество и тишину. Я представляла, что мы с ней пойдем в какое-нибудь прикольное место. Да хоть просто погуляем, поболтаем, посмеемся… Я думала, что она человек-праздник. Но, наверное, праздники тоже когда-то устают всех радовать и веселить, это же понятно.

– Как дела вообще? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами. Что мне сказать?

– Нормально.

Она запрокидывает голову и смотрит в небо.

–Ты не представляешь, как я рада, что у нас на районе кто-то нормальный будет жить. Одни старики, блин. А если кто переезжает… Вы, кстати, почему переехали?

– Дом купили.

– На фига вам сдался дом в таком месте? Это чья была идея?

Она смотрит на меня, и в ее голубых глазах светится искренний интерес, но есть в этом взгляде и что-то еще. Не могу понять, что именно.

– Борис так решил. Он вроде как прежнего хозяина знал.

– Ага… А Борис это кто? Отчим?

– Ну типа.

– Угм. Понятно. А отец?

Ее бесцеремонность не раздражает меня, даже наоборот, чем-то нравится. Всё прямо, всё честно.

Я усмехаюсь:

– Я без понятия, где он вообще. Мамкина студенческая любовь. Заделал ей ребенка в девятнадцать лет и свалил. Она меня год понянчила и к бабушке отправила. Чтоб не мешала карьеру строить и личную жизнь устраивать.

Она думает, потом кивает сама себе и снова спрашивает:

– А с Борисом этим ты как? Нормально общаешься?

Я ощущаю разочарование: Марго никак не отреагировала на то, что узнала обо мне, но ей почему-то надо знать про Бориса. При чем тут вообще Борис?

– Ну так, в целом нормально. А что?

Марго вздыхает:

– Так. Психологией увлекаюсь. Просто хочу понять, зачем человек свою семью перевозит в такое место.

– Ну, я не особо их семья, – поясняю я. – Просто теперь… бабушки нет, и я живу с ними. А так у них свой ребенок есть.

– А, вот что, ясно, – кивает Марго.

– А ты почему живешь в этом месте, если оно такое ужасное?

– Я? – Марго кривит розовый рот. – Ну, у меня всё в принципе почти как у тебя. Родители меня ненавидят, а бабка защищает. Поэтому я у нее живу. Она у меня там старшая в этом их районе, товариществе. Не знаешь еще? Скоро собрание устроят – познакомишься. Короче, я рада, что ты теперь там живешь, там молодых нет почти. Все хотят решить свои проблемы и свалить.

Мне непонятна последняя фраза. Какие проблемы и кто решает? Спрашивать не хочется: наверняка объяснение не особенно интересное. Зачем выглядеть дотошной занудой?

Я и так не знаю, почему Марго захотела со мной общаться. Наверное, думает, что во мне и в моей жизни есть что-то прикольное, а на самом деле ведь ничего такого нет. Я не хочу, чтобы мы стали дружить, а потом ей стало скучно, поэтому лучше сразу сказать всё как есть.

– Чем вообще занимаешься? Где тусишь? – будто прочитав мои мысли, спрашивает она.

– Ну… Я сейчас мало с кем общаюсь. Как-то так получилось, дома сижу в основном, – небрежно говорю я.

Я готова увидеть на ее накрашенном личике разочарование, но она пожимает плечами:

– Да, бывает. Иногда надо отдыхать от людей, особенно от всяких уродов. Школа – это вообще такое… Меня вон весь класс ненавидел. Ничего, выжила.

– Весь класс? Почему?

Марго почесывает бровь и передергивает плечами.

– Дебилы просто. У них вата вместо мозгов. Шептались про меня по углам, а в глаза боялись сказать. Да пофиг на них.

Она горбится и глубоко засовывает руки в карманы куртки. Я смотрю на нее, мне становится не по себе. Ее губы плотно сжаты, а жесткий взгляд странно сфокусирован в одной точке, как будто она обдумывает что-то очень плохое. Это длится совсем недолго, через секунду она уже разворачивается ко мне и оживленно спрашивает:

– А у тебя что случилось? Что-то же случилось, раз ни с кем не общаешься? Так ты вроде нормальная.

Она оглядывает меня с ног до головы и одобрительно кивает. Я немного теряюсь от такого резкого перехода. Думаю, как ответить на ее вопрос. Как объяснить то, что я и сама не очень понимаю? Просто раньше всё происходило само собой, а потом почему-то это стало невозможно.

– Не знаю, так получилось. С одной девочкой долго дружили, а потом все развалилось. Она теперь с другой компанией, а я сама по себе.

– То есть, у тебя вообще нет друзей? А парень? Тоже нет?

– М-м-м, нет, уже нет. Там как раз одно с другим связано, – бормочу я.

Марго ждет продолжение, но я молчу. Просто не могу взять и рассказать в двух словах. Она понимающе кивает и смешно морщит нос:

– Ясно. Всё очень, очень сложно… Ладно. Потом как-нибудь расскажешь.

– А у тебя есть парень? – спрашиваю я, заранее догадываясь, какой будет ответ.

Марго не разочаровывает меня:

– Э-э-э, ну как тебе сказать? Короче, сейчас с двумя потихоньку тусуюсь.

Я смеюсь:

– Прикольно.

Она тоже смеется.

– Ага. Иногда даже слишком прикольно!

– А у тебя что с родителями? – осторожно спрашиваю я.

Яркое личико Марго как будто заостряется. Она подчеркнуто небрежно говорит:

– Я им картинку порчу. У меня батя большая шишка, в Москву летает, как в магаз за хлебом. Ну, и тут я со своими друзьями, с бухлом. Он еще себе в голову вбил, что я наркоманка, вены проверял постоянно, комнату обшаривал. Орал, как псих. Сестру мелкую против меня настраивал, говорил, что я ей психику расшатываю. А чего там расшатывать, они и без меня отлично справляются.

– А мама? – тихо спрашиваю я.

Марго насмешливо надувает яркие губы:

– У этой две заботы. Первая – не стареть: уколы, пилинги, всякая хрень. И вторая – чтоб отец ее не бросил. Она вокруг себя ничего не видит, только и знает его палить, где он да что.

– А бабушка?

– Бабка? – усмехается Марго. – Скоро познакомишься, сама увидишь. Но ей, по крайней мере, на меня не похрен. Когда узнала, что папочка меня отметелил, она ему устроила. Короче, я тебе так скажу: она огонь, но блин… В общем, с ней лучше не спорить.

Марго молчит, мрачно глядя перед собой. Сейчас она совсем не похожа на журнальную картинку – просто красивая грустная девочка. Я не понимаю, что ее так расстроило, только что она была в нормальном настроении. Не знаю, что сказать, и чувствую из-за своего молчания смутную вину. Я даже не понимаю, нужны ли Марго утешения.