Лола вышла из ванной в чудном настроении, в гостиную она решила не заходить, чтобы не расстраиваться. В ее спальне Пу И валялся на кровати, завернувшись в шелковое покрывало, цвета слегка увядшего шиповника. Лола пощекотала ему животик и поцеловала в нос. Потом потянулась и осознала, что хочет есть.

Готовить не хотелось, и она решила уговорить Леню свозить ее в ресторан. Однако, когда она заглянула к нему в комнату, то увидела лишь сонный затылок, а кот Аскольд приоткрыл один глаз и просемафорил им, что если у Лолы нет ничего важного, то нечего и беспокоить.

– Фу-ты, ну-ты, – фыркнула Лола.

Выходило, что нужно готовить обед. Она уныло потащилась на кухню.

На кухне попугай сидел на холодильнике и плевался оттуда ореховой шелухой.

– Перри, ты это нарочно! – горестно произнесла Лола.

Подняв голову, она не смотрела под ноги и едва не упала, споткнувшись обо что-то небольшое и блестящее. Наклонившись, Лола с опаской подняла эту вещь, да так и застыла, подняв брови. В руке у нее были старинные часы – луковица на цепочке.

Лола сразу поняла, что часы золотые – уж очень приятно лежали в руке и блестели таинственно. Часы были небольшие, видно, что не новые, но не ходили.

Лола аккуратно подняла крышку. Стрелки застыли на без четверти десять. Цифры были четкие, римские, выписанные красиво, по циферблату были разбросаны в произвольном порядке крошечные бриллиантики, во всяком случае, были очень похожи.

Лола закрыла крышку и повертела часы в руках. На крышке был затейливый вензель, а на обратной стороне – ничего.

Попугай слетел с холодильника и опустился Лоле на плечо. Когти вцепились так сильно, что Лола вскрикнула.

– Перри, мне больно! Отстань!

И выронила часы. Перришон тут же спикировал за ними, схватил за цепочку и утащил в клетку.

– Ворюга! – выругалась Лола, потирая плечо.

– Дур-ра! – привычно отругался попугай.

– Леня! – истошно заорала Лола. – Иди сюда!

Лола была хорошей актрисой, в свое время это признавали и режиссеры, и критики, и даже коллеги по артистическому цеху. Лоле прекрасно удавались всевозможные слезы, вздохи, и по части взглядов была она большая мастерица. Еще у Лолы в запасе был большой ассортимент всевозможных выразительных криков и восклицаний. Она умела жалобно взывать о помощи, как Белоснежка, заблудившаяся в лесу, умела покрикивать, уперев руки в боки, как барыня из «Муму», могла также вскрикнуть «Ах!» и грациозно упасть в обморок без грохота и поломанных конечностей.

Умела Лола также орать визгливым голосом – это нужно было для образа плохой жены или базарной бабы, могла, поднимая руки, горестно взывать к небесам, как герои греческой трагедии.

Все это Леня Маркиз прекрасно знал, но все равно не мог разобрать, когда его подруга играет, а когда нет.

В данном случае Лолин вопль был таким грозным, что Маркиз скатился с дивана и прибежал на кухню в одних носках.

– Ну что, что опять случилось? Ты жива?

– Посмотри, что у него в клетке! – приказала Лола.

– Да что там у него может быть, – ворчал Леня, – ну, почистить нужно, давно собирался, только я этим и занимаюсь… Ой, что это?

– Это я тебя хотела спросить – что это? – ледяным голосом сказала Лола. – Откуда у нас в доме эта вещь? Ты купил эти часы?

– В жизни их не видел, – ответил Маркиз, рассматривая часы, – забавная вещица…

Попугай выскочил из клетки и негодующе захлопал крыльями.

– Перри, где ты это взял? – обратился к нему Леня.

– Подар-рок, подар-рок, – проворковал попугай.

– Ну, и кто тебе подарил такую отвратительно безвкусную вещь? – грозно подбоченилась Лола. – Какая старуха?

– Почему – старуха? – по инерции удивился Леня.

– Потому что этим часам сто лет в обед!

– Больше… – Леня открыл крышку и поднес часы к свету, – думаю, что не сто, а сто пятьдесят, как минимум… Лолка, не смотри зверем, я понятия не имею, откуда они взялись в нашей квартире!

– Кар-ра! – заорал попугай так громко, что Лола подпрыгнула на месте. – Кар-ра дор-рогая!

– Да что вообще происходит? – Лола в бессильной ярости топнула ногой. – И откуда так дует?

Она направилась в гостиную, Леня поплелся за ней, попугал полетел следом, притащившийся, как всегда поздно, Пу И поскакал за ними, и уж сзади, за всеми тихо крался Аскольд, которому тоже было интересно, но не хотелось показывать свое любопытство.

В гостиной Лола тут же бросилась к окну. Щель была гораздо шире, чем она оставляла, но все же недостаточной для того, чтобы в нее мог протиснуться попугай. И ворона тоже. Она, кстати, сидела чуть поодаль, на ветке большой липы. Перришон тут же начал на подоконнике исполнять брачный танец. Ворона взирала на него благосклонно.

– Леня! – Лола прижала руки к щекам. – Я все поняла!

Она схватила часы и поднесла их к стеклу. Ворона тотчас горделиво закаркала.

– Она стащила где-то эти часы и преподнесла Перришону в качестве свадебного подарка! – заявила Лола.

– С ума сойти! Перри, теперь ты просто обязан на ней жениться! – брякнул Маркиз и тут же опомнился: – Не может быть!

– Может! Я читала: вороны еще хуже чем сороки! Таскают все блестящее! Что делать?

– Ну что делать? – Маркиз пожал плечами. – Попробуй ей объяснить, что чужое брать нехорошо, только вряд ли она поймет, у нее ведь инстинкт. И вообще, мы обедать будем сегодня?

– А нечего, – огрызнулась Лола, – некогда мне, попугайскую свадьбу готовлю!

– Ну и ладно! – Маркиз был удивительно покладист. – У меня как раз дела в городе, там и перекушу…

Он мигом собрался и ушел, Лола даже не успела показать ему свою обиду. Немного подумав, она тоже решила пойти прогуляться, тем более что погода наладилась, и Пу И посматривал искательно.

Часы лежали на столе, забытые Маркизом.

– Вот ведь какой! – огорчилась Лола. – Бросил все, как есть, и горя ему мало! А вещь дорогая, может, кто-то ищет, переживает. А поскольку с вороны не спросишь, то получается, что воры – это мы. В общем, неприятно…

Лола переглянулась с Пу И и оживилась. Ей пришла в голову продуктивная мысль. Мигом напечатав на принтере несколько объявлений, она прихватила еще клей и песика и отправилась на улицу.

Погода установилась вполне приличная, по небу вместо сизых туч плыли теперь кудрявые облака, деревья потихоньку золотились на проглядывающем солнышке, в сквере возле дома пахло прелой листвой и мочеными яблоками. Лола расклеила несколько объявлений и решила, что можно сводить Пу И в кафе.

Наутро Лола поднялась поздно, когда ее компаньон уже погулял с Пу И и ушел, сообщив Лолиной подушке, что он позавтракает с приятелем, а зверей она пускай возьмет на себя. Лола нехотя выползла из кровати, едва приоткрыв один глаз, накормила своих питомцев и пришла в себя только после душа.

Третьего дня Лола ходила с Пу И к ветеринару. Тот тщательно осмотрел песика и под конец взглянул на Лолу так, как будто хотел сообщить ей что-то крайне неприятное.

– В чем дело, доктор? – пролепетала Лола, схватившись за сердце. – Лучше страшная правда, чем сладкая ложь!

– Ничего страшного, – осторожно проговорил ветеринар. – Но я нашел у вашего любимца признаки начинающегося нейродермита.

– Что это такое, доктор? – воскликнула Лола, побледнев. – Скажите мне прямо, я это, возможно, переживу! Это опасно?

– Ну, не так чтобы опасно для жизни, но все же неприятно. У него может начаться шелушение кожи, выпадение шерсти…

– Какой ужас! – Лола схватилась за голову. – Мы же не сможем показаться на людях! А я как раз заказала для него два новых костюмчика… но отчего это случилось, доктор? Ведь я так забочусь о нем, покупаю ему все самое лучшее, даю витамины…

– Дело не только в питании, – пояснил врач. – Это же нейродермит, значит, в основе болезни лежат какие-то психологические проблемы. Песику недостает вашего внимания…

– Не может быть! – пылко воскликнула Лола. – Я все для него делаю, покупаю ему все самое лучшее, самые вкусные лакомства, самую красивую одежду…