Кто-то может сказать: «подумаешь, это чисто физические данные. А что в голове?».

От постороннего глаза в нем скрывается радушный, отзывчивый к чужой боли человек, великолепный повар, прирожденный философ, заядлый театрал, кандидат химических наук, лауреат государственных наград за научную и педагогическую деятельность.

До сих пор я и сам не могу найти объяснения одной удивительной ситуации, о которой пойдет речь в данном отступлении. В какой-то год мы с ним долго не виделись, а затем я почему-то увидел сон, в котором его награждают в большом зале.

Так получилось, что тогда через несколько дней у меня состоялась командировка в Ашгабат. В столице нашей страны теперь уже десятки лет я останавливаюсь в гостях только у него, хотя друзей и знакомых у меня в том городе великое множество. Поэтому он в день моего приезда обычно опаздывает на работу, так как ждет моего прихода после утреннего поезда для передачи ключа от входной двери. В тот день, еще в прихожей, едва обменявшись приветствиями, я сразу же пошутил: «ну, показывай медаль!».

Намереваясь в ответ на возможный недоуменный взгляд пояснить свой сон, и затем посмеяться вместе с ним. Курбан ничего не сказал, как обычно проворно повернулся назад и ушел в глубины однокомнатной квартиры. Пока там что-то брякнуло, успел уже подумать, что он, наверное, просто что-то забыл взять и, вспомнив, развернулся подхватить перед выходом из квартиры. Потом, к моему полнейшему удивлению, он на раскрытой ладони поднес к моим глазам коробку с медалью и наградное удостоверение!?

Оказалось, что, буквально за неделю до моего приезда Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в торжественной обстановке на ежегодном заседании Совета Старейшин страны действительно вручил Курбану Пирмедову государственную награду за многолетнюю научную деятельность!

Тут есть аспект, ради которого и включаю описание этой ситуации: яшули крайне скромный и деликатный человек, никогда не говорящий на публике о своих заслугах и успехах. И если бы я сам, совершенно случайно и «до сих пор сам не пойму почему», не задал тот странный вопрос, так бы никогда и не узнал о достижении своего товарища.

Повторюсь, у него практически отсутствует свойство характера, как мы тогда шутили иносказательно, «бить пяткой в грудь». То есть, кричать или намекать – «я такой-то, сделал то и это, достиг чего-то» даже близким знакомым.

Тем более среди незнакомых людей он вообще будто полностью уходит в тень. В порядке красноречивой иллюстрации приведу любопытный случай, с его собственных слов произошедший в Туркменском государственном политехническом институте города Ашгабата. Будучи многолетним членом государственной комиссии по защите дипломных работ и приему государственных экзаменов, Курбан-ага по предварительному телефонному приглашению ректора в оговоренный час пришел в приемную ректората. Мало ли у загруженного повседневными обязанностями руководителя настолько непростого учреждения забот, которого, к тому же, не оказалось в его кабинете. Поэтому Курбан решил подождать, присев на стул почти у самого входа.

Затем через какое-то время распахивается дверь и, не обращая ни малейшего внимания на «колхозного вида» старичка, прямо ко столу секретарши прошли две столичного лоска девахи. Кивнув в сторону кабинета ректора, они спросили: «у себя, можно к нему?», не поинтересовавшись вначале – «есть ли кто в очереди?».

Затем, почти не понижая голоса, продолжили беззаботно щебетать между собой о чем-то личном, девичьем, в том числе и не предназначенном вообще для посторонних ушей, не говоря уже о «мужских».

А когда ректор вошел в приемную, продолжая в ходе шествия говорить что-то назад кому-то в коридоре, они тут же подскочили к нему с приветствиями. Однако большой начальник почему-то в первую очередь протянул обе руки (на Востоке знак особого почета пожимать обе руки при приветствии) навстречу вставшему с неудобного стула «колхознику». Только после этого, повернувшись к тем изумленным «городским штучкам», сказал просто: «пришли? Знакомьтесь, он будет вашим научным руководителем по вашим дипломным проектам».

Мне не передать на ином языке всю соль полушутливой и полуиронической интонации туркменского выражения, с которым Курбан-ага описал выражение лиц тех высокомерных старшекурсниц, лишь смысл: «челюсть вывернулась, и чуть на пол не упала» …

Его же после той первой «Айры-баба» в нашей среде в шутку стали называть «вредителем». Ничего себе переход, не так ли?

А дело в том, что на каждый день во время восхождения в группе назначались дежурные – позаботиться о костре, подготовить еду, и так далее. И тут от личных качеств участников зависит, насколько без заминок и проволочек будет проходить данный процесс.

К примеру, перед штурмом вершины мы ночевали в домике на святом месте Халыпа-баба. Естественно, утром дежурным нужно было вылезти из спальников раньше всех, чтобы подготовить горячий завтрак до общего подъема. Однако они (одним из них был тот самый Шиленко) не спешили протереть глаза или расстегнуть изнутри свои нагретые спальники, хотя уже проснулись и уже обменивались шутками с остальными членами команды. Курбан, не сказав ни слова, уже был на ногах, уже раскочегарил примус, уже поставил на них тунчи3 с водой для чая и кофе. И вдруг одна из них вспыхнула голубым пламенем, охватив и примус под ней. К счастью, у Курбана оказалась молниеносная реакция. Он мгновенно схватил примус и вынес наружу, воткнув его в сугроб за дверью – не было ни пожара, ни вероятного взрыва.

Наш доктор Андрей Поппель нес с собой полуторалитровую пластиковую бутылку со спиртом, неотличимую по внешнему виду от остальных емкостей с чистой водой. Как она оказалась среди них, осталось не выясненным. А запах алкоголя при чересчур холодной температуре ничем себя не проявил.

Курбан сам трезвенник, как и я, поэтому мы с ним вполне могли обойтись без «горючего для сугрева». А остальная группа просто вынуждена была соблюдать «сухой закон» до возвращения после восхождения в поселок у подножия горы. Ну а кто виноват, ведь не ленивые дежурные?

Разумеется, тот самый «вредитель» …

Постепенно с развитием знакомства все больше и больше полагался на участие Курбана Пирмедова в тех или иных проектах. Затем в последующие годы наиболее интересные и сложные экспедиции я планировал только на те даты, когда в них мог участвовать Курбан. Тот уникальная акция – сплав по Каракумскому каналу на плоту из пластиковых бутылок, едва не попавшая в Книгу Рекордов Гиннесса, – без него и Александра Михайловича Супанько (об этом достойном человеке будет рассказано в иной книге) никак и никогда не состоялась бы.

Напомню, при первой встрече с ним мелькнула лишь одна, беспокойная и тревожащая мысль: «что за бомж!?»

(Из книги «Непонятый о непонятом», очерк «Первое впечатление», 2022 года выпуска)

По мотивам Цхинвальской осени 2008 года

….

Принимая во внимание все вышесказанное (и многое другое, оставшееся вне рамок данного очерка) я сам воспринимал как ироническую шутку туркменскую поговорку «Кыямат гунин гоншында» (опять-таки приближенный перевод «В Судный день полагайся на соседа»). Ведь если у тебя за твоим собственным забором проживает сварливый и вздорный сосед (впрочем, не пожелал бы такой напасти никому – ни другу, ни недоброжелателю!), то каждый твой день может обратиться в рутинный, «карманный» Судный день.

Конечно, некоторые концепции мы принимаем на веру, как обычное явление, не беспокоя себя попытками докопаться до их происхождения. Однако, начиная работать над этим эссе, я проконсультировался со своим старшим другом, Курбан-ага, осведомлен ли он о корнях именно этого высказывания и как оно используется в народе. Представьте себе изумление, с каким я выслушал внезапное и, тем не менее, вполне ожидаемое рассуждение!