– Длительное физическое бездействие вредно для здоровья, сходите, прогуляйтесь по берегу моря, – вырвал меня из размышлений голос Синтии.
Я встрепенулся. И правда что-то я засиделся. Это все акт соития так на меня влияет, мысли вертятся вокруг совершенно неинтересных мне фактов.
Я вышел на улицу. Наступил вечер, но территория освещалась плавно летающими светильниками. Я медленно брел по пляжу, вдоль кромки воды, прокручивал в голове схему человеческого мозга, мысленно отмечая с какими зонами мне предстоит сегодня еще поработать, чтобы выполнить поставленную рабочую задачу.
Вдруг женская фигура впереди привлекла мое внимание. Сначала я даже не понял, чем именно, просто краем сознания отметил, что в ней есть что-то странное, и вернулся к своим мыслям. Потом снова меня пронзило чувство, что эта женщина, идущая впереди меня, чем-то необычна. Я уставился на нее и, поняв в чем дело, даже остановился от удивления. Волосы незнакомки были распущены. Обычно их убирают под специальную шапочку, на ней удобнее носить нейрообруч. У этой же женщины огненно-рыжие волосы развевались на ветру, и выглядело это весьма необычно. Но ладно бы только это, в конце-концов распущенные волосы хоть и редкость, но не заслуживают такого уж удивления. Однако же когда я понял, что на ней нет нейрообруча, я почувствовал волнение и ускорил шаг, чтобы догнать ее и посмотреть внимательнее.
Да, рыжие волосы развевались абсолютно свободно, на голове незнакомки ничего не было. Но как это возможно?
– Ваше сердцебиение усилилось, – сообщила мне Синтия. – Провести расслабляющую стимуляцию?
– Нет, Синтия. Мне нужно идти быстрее, проведи тонизирующую.
Чувствуя как тело наполняется силой, я еще ускорил шаг, идя за незнакомкой. Она будто не замечала, что я ее преследую, шагала легко и свободно.
Она без нейрообруча. Это невозможно. А вдруг она… та самая беглянка из центра репродукции человека, про которых я думал некоторое время назад? Значит я обязан ее задержать! Сообщить в полицию!
Я догнал ее и положил руку на плечо. Она обернулась, и я замер. На ее лице была россыпь веснушек, а голубые яркие глаза смотрели спокойно, но с любопытством. Я бросил взгляд на грудь, где должна быть прикреплена табличка с именем. Но там ничего не было.
– Как вас зовут? – отрывисто произнес я. – Кто вы?
– А вы? – звонко спросила она, ничуть не испугавшись.
– Мое имя на табличке. А вот где ваша?
– Ой, улетела, надо же. – Она всплеснула руками и оглянулась. – Ладно, приду домой, повешу новую.
– Почему вы без нейрообруча?! – выпалил я. – Это нарушение! Я вызову полицию!
– Как без нейрообруча? Вот он. – Девушка подняла волосы, и я заметил спрятанный под ними обруч, который не охватывал лоб, а крепился к вискам контактами телесного цвета, отчего они были почти незаметны.
Я смутился и тут же почувствовал, как Синтия проводит мне стимуляцию уверенности в себе.
– Что это за обруч? Я никогда такого не видел.
Она засмеялась звонко как будто этот, как же его? Старинный звенящий предмет. А-а. Колокольчик, вот.
– Это новая модель. Очень удобно кстати.
– Новая модель? Ничего не слышал об этом.
– Да? А у нас такие давно уже производят. Видите, как удобно: и на голове почти не ощущается, и волосы можно распустить…
– У вас – это где? – перебил я ее. Я по-прежнему ей не доверял. Слишком уж необычно она выглядела.
– У нас, в Западной конгломерации. Я недавно приехала оттуда. Я океанолог, изучаю морских животных. Здесь в командировке. – Она улыбнулась и пристально посмотрела на море.
– Ах, в Западной… – Я слегка успокоился.
Кажется, я что-то слышал о том, что в Западной конгломерации развитие науки идет быстрее, чем у нас в Южной и какие-то новшества нам могли быть еще неизвестны. Но что-то все же еще вызывало во мне сомнения.
– Так как же вас все-таки зовут?
– А я не сказала? – Она снова рассмеялась. – Кассиопея, но вы можете звать меня Касси.
– Как? – удивился я. – Зачем менять имя?
– Это сокращенно. Чтобы не говорить каждый раз длинное Кассиопея.
– У нас не принято изменять имена, – упорствовал я. А ее, кажется, это веселило. По крайней мере с лица не сходила улыбка.
– Не принято, но и не запрещено ведь. Спросите у Синтии.
Мне не хотелось ничего спрашивать о ней у Синтии. И более того мне не хотелось называть ее ни одним из ее странных имен и разговаривать с ней. Я отвернулся и зашагал в другую сторону по направлению к дому. Но странная девушка зачем-то увязалась за мной. Она меня раздражала, и нейростимуляция спокойствия почему-то не могла унять этого неприятного чувства. Я уже жалел что подошел к ней.
– А вы значит хотели сдать меня в полицию? – произнесла она, немного запыхавшись. Ей приходилось приноравливаться к моему шагу, и она почти бежала рядом.
– Если бы вы были без нейрообруча, то сообщить об этом – мой долг, – хмуро ответил я, стараясь не смотреть в ее сторону.
– Безусловно. Вы настоящий гражданин Нейроэры. А что, неужели вы верите в эти россказни о людях, сбегающих из-под надзора без обруча?
Я резко остановился и уставился на нее. Она тоже остановилась, тяжело дыша от быстрого шага.
– Конечно, не верю. Это все страшилки для детей. Какой нормальный человек откажется от нейростимуляций, приносящих только удовольствие и пользу? А нейросон? Да без него они и пары дней не протянут! Вот у моего коллеги сегодня сломался обруч, так он… – Я вдруг осекся. Мне показалось, что я это зря рассказываю. Я ведь не собирался больше общаться с ней.
На лице девушки отражался жадный интерес, она испытующе уставилась на меня своими яркими голубыми глазами, но что-то словно мешало мне продолжать. Я отвернулся и зашагал дальше.
– И что же случилось с вашим коллегой? – не отставала она.
– Ничего особенного. Неважно, – недовольно бросил я.
– А где вы работаете?
– Можете спросить у Синтии, если вам так интересно. – Мне не терпелось отвязаться от нее, как назло я забрел слишком далеко от дома, и теперь мне еще предстоял долгий путь по береговой полосе.
– Мне неинтересно у Синтии. Я хочу, чтобы вы мне рассказали.
Я невольно замедлил шаг. Нет, она все таки странная. В наше время, когда по имени и цифровому коду можно получить всю информацию, она… – Я немного сбился с мысли, потом мне пришло в голову, что надо бы как-то отделаться от назойливой спутницы.
– А если я скажу, перестанете меня преследовать?
– Я вовсе вас не преследую. Мы просто прогуливаемся, разве не так?
– Я работаю в Институте исследования эмоций. – Я вздохнул, показывая как мне нелегко продолжать с ней разговор.
– О-о, как здорово! Значит вы из тех самых, кто копается в нашем мозге? Всегда мечтала узнать об этом побольше. Расскажите хоть чуть-чуть, чем именно вы занимаетесь? А я взамен расскажу вам про морских животных и их удивительные свойства.
Я снова посмотрел в ее сторону. К этому времени нейростимуляция спокойствия наконец-то достигла цели, я почувствовал умиротворение и расслабление, все мое недовольство как рукой сняло. Почему бы и не поговорить о моей работе? В этом нет ничего плохого, наоборот каждый гражданин Нейроэры должен прославлять свою профессию.
– Например, сегодня я работаю со способами нейростимуляции переживания горя.
– Хм. – Девушка в задумчивости почесала нос. – А разве горе – это не уничтоженная эмоция в эпоху Нейроэры?
– Мы стремимся к этому. Но пока в системе случаются сбои. И люди все еще способны испытывать горе, как ни странно.
– И в каких же ситуациях, например?
– Вы не поверите, если я скажу.
– Но все же?
– Некоторые люди испытывают горе, когда ломаются или уничтожаются их вещи.
Произнеся эту нелепицу, я не выдержал и рассмеялся. Посмотрел на девушку, ожидая, что она присоединится к моему веселью, но она была серьезной. Да она просто подумала, что я несу ерунду, не иначе!
– Вещи говорите? Почему вам кажется это смешным?
