Водитель внимательно следил за дорогой. Лин удивилась: посмотрев на него, она заметила, что за рулём тот же человек, что и вчера, позавчера и даже неделю назад. Это явно указывало на оплошность компании. По правилам перевозки, если сотрудника доставляют домой индивидуально, необходимо обеспечить его новым водителем каждые три дня. Обосновывали это тем, что при таком подходе у людей не будет основания завязать личную беседу, оттого, что они присмотрелись к друг другу, и чувствуют себя в достаточной безопасности для нерабочего общения.

«Завтра же сообщу это в отдел распределения, нужно, чтобы ошибку исправили, мало ли что…», – подумала она. Стоило закончить эту мысль, как водитель, словно чувствуя, произнёс:

– Вечер по-настоящему добрый.

Лин в миг выдернул из себя этот обрывок фразы. Она была обычным человеком, привыкшим к тишине и отсутствию необходимости поддерживать формальный диалог. А сейчас обращались к ней! «Он это мне!» – в панике подумала она. «Стоит проигнорировать или сделать замечание?» – с забегавшими по сторонам глазами размышляла Лин. Опережая её вылетела следующая фраза:

– Не беспокойтесь, мой регистратор сломался пару часов назад, нас отслеживают только по геолокации. В том смысле, что записи видео и звука пока нет, но у нас есть отличный шанс побеседовать. Это так редко удается, правда?

– Правда… но, так положено, нам не стоило бы нарушать этого правила…

А после, замолчав на пару секунд:

– Мне страшно, – отчего-то выпалила она.

– Это ожидаемо. Когда вы последний раз разговаривали с человеком? Если честно, мне порой кажется, что я теряю эту способность.

Выражение лица Лин сменилось с удивленного, на грустное. Она надела капюшон своей легкой накидки, будто желая раствориться, падающая на лицо тень скрадывала черты ее лица.

– Недавно я думал. Просто сидел и перебирал всякое. Кажется, что фоновые записи уже не эффективны по отношению к моей психике, – продолжал водитель.

– Вам стоит обратиться за помощью. – обдала его формализмом Лин.

– Считаете?..

Пауза намекала на продолжение разговора. Лин рассчитывала сколько минут осталось ехать до дома. По её предположению около пяти. «Сейчас завернем налево, потом направо по магистрали, наконец, снова налево…». Мужчина в очередной раз прервал её мысли, может быть потому, что тоже понимал, что осталось всего несколько минут.

– Вы ничего не сделали, нет ничего страшного в разговоре. Скорее отсутствие этого разговора должно нас всех пугать. Я думаю, что до нас люди беседовали, не испытывая страха быть замеченными, оштрафованными, отстраненными. В конце концов, что страшнее: отстранение от работы или от этого мира, в котором мы живем рядом с другими людьми. Почему-то мы все, даже не размышляя, выбрали второе!

В то время, когда водитель произносил этот вывод, явно обдуманный заранее, а теперь только сформировавшийся в обличье фразы, движения его стали резче и грубее. Автомобиль шёл по трассе отрывисто, но послушно.

Лин уже не отрывала от мужчины глаз, на каком-то странном уровне чувствовала его раздражённость, переходящую в настоящую злость. Рационально она должна была испугаться, но внутри разгорался интерес, которому девушка уже с усилием сопротивлялась.

– Назовите ваше имя, – требовательно попросила она.

– Зачем? Хотя, ладно. Меня ещё никто об этом не спрашивал без причины… Вы же без причины?

– Это странно, но да, без причины.

– Микки. Наверное, будь у меня друзья, они звали бы меня Мик.

На этой фразе они доехали до точки назначения. Лин хлопнула дверью, Мик опустил голову вниз, удрученный и расстроенный.

«Друзья? Ты совсем идиот? Ей и до этого было достаточно информации, чтобы сделать так, что ты лишишься своей работы. Впервые за сколько?! За три-четыре месяца с тобой заговорил человек! И не просто человек, а приятная девушка. Но нет, тебе нужно было её напугать!» – череда мыслей неслась в голове неподвижного мужчины. На минуту или две (он совершенно забыл про время) Микки застыл, затем поднял голову, ожидая увидеть её силуэт в свете фар. С заднего сидения прозвучало:

– Мик, нам стоит отсюда двигаться, если не хотите проблем, – Лин договорила и сняла капюшон. Машина резко сорвалась с места.

После работы Джо дошел до общей кухни, завалился на ближайший стул и закинул ноги в кедах на соседний. Прикрыв глаза, он отчего-то не стал ужинать сразу, хотя все рационы были доставлены больше часа назад. Джо будто задремал. Его охватило странное чувство – от всего этого хотелось бежать. Не важно куда, только не здесь. Изнутри что-то рвалось и жуткая буря накрывала его тревожное сознание. Он не мог обуздать беспорядочные мысли.

Снаружи, на кухне, освещенной каким-то больничным светом, люди не нарушали своего привычного расписания, разбирали ужин и ели, без суеты и спешки. На фоне сообщали о «10 главных правилах безопасности в зоне сортировки».

Ни на что не оставалось сил. Джо резко приподнялся, открыл глаза, голова закружилась. Пошатываясь он вышел на задний двор. Потом быстро преодолел территорию центра сортировки и вышел на улицу.

Внутри всё ещё что-то металось и словно билось о границы его тела. «Что-то там, во мне, явно лишнее.. Вот бы это вырезать» – думал он и куда-то шёл.

Куда он идёт, парень не знал. Такое желание – бежать, неведомо куда, случалось с ним только единожды, как раз пару дней назад, пока он вертел в руках тот странный предмет, из-за которого он получил выговор и был близок к штрафу. Он не понимал что делает, зачем, а главное – что будет дальше.

Улица, по которой он шел, находилась в промышленном районе города. По обочинам возвышались самого разного размера мастерские – от часовых, до автомобильных, магазины – от обшарпанных вагончиков, до тех, на витрины которых неловко смотреть людям, если их заработок не выше среднего. Вглубь улицы уходили многочисленные помещения фабрики, представляющие собой огромных размеров железные и стеклянные короба. Когда Джо опомнился и взглянул по сторонам, он осознал, что дошел до магистрали, ведущей из города. Через пару сотней метров все постройки плавно «перетекали» в индивидуальные дома, которым вскоре предстояло принять судьбу и освободить землю, много лет хоронящуюся под ними.

Джо остановился. Когда он протянул руку к лицу, чтобы убрать с него кудри, он почувствовал что-то пугающее. Его ладонь, только что коснувшаяся лица, была влажной, от этого все внутри разгорелось с новой силой. «Что черт возьми со мной?.. Я!…Это… Это вроде… слезы?». Да, Джо стоял посреди узкой улицы, вливающейся в магистраль, и плакал.

Лин с Микки ехали по направлению от точки назначения и молчали. Микки не знал что делать дальше, он концентрировался на дороге и боялся посмотреть в зеркало заднего вида, хотя очень хотел это сделать. Лин, наоборот, не отрываясь смотрела на Микки, разглядывала его черты лица. Она удивлялась своей беспечности и одновременно гордилась ею, раньше ей такого не удавалось. Через несколько минут она спросила:

– Что будем делать дальше?

– Нужно оставить машину на парковке, она здесь, недалеко.

– А потом?

– А потом мы можем дождаться, когда выключат освещение и выйти из машины, прогуляться.

Микки старался говорить так, чтобы его голос не дрогнул. Они доехали до парковки молча, Мик заглушил мотор, салон резонировал с тишиной.

– Тебе не страшно? – спросила Лин с ухмылкой.

– Страшно, но и радостно. Как будто я знаю, что меня ждёт что-то очень приятное, но для этого нужно немного подождать.

– Если нас заметят на улице вдвоём, да еще и в такое время, можно считать, что мы обречены.

– Можно. Но я знаю, куда мы пойдем, я уверен, что это будет интересно, если, конечно, ты на такое согласишься. – с вызовом в голосе произнес он.

– Соглашусь. – немедленно ответила она.

Вскоре фонари уличного освещения погасли, светились только редкие окна домов. Микки сказал: