Я молчу, мама тоже, она слишком занята – расстегнула дорожную сумку и сейчас создает нужную мизансцену. Лежу и чувствую себя куклой, впрочем, ничего нового.

В первую очередь мать вытащила из пакета пеньюар и сорочку на тонких бретельках. Комплект цвета айвори украшен кружевом на рукавах, в разрезах ночнушки и, конечно же, кружевом щедро обшито декольте.

– Давай, переодевайся. Если тебе слишком тяжело, я позову медсестру.

Я поднимаюсь, сцепив зубы, и начинаю натягивать сексуальное неглиже. Да-да, оно именно такое – обнажающее, интригующее, манящее. Мне бы сейчас остаться в байковом халате и хлопковой ночнушке без изысков, но кого интересуют мои желания?

– Ну, уже лучше, – мама смотрит на меня без восторга, видимо, это первая часть плана. – В тумбочке ещё два комплекта. Завтра утром наденешь свежий. Я приеду к обеду, привезу корсет, доктор не очень одобрил, но я сказала, что это вопрос сохранения семьи. Так, давай подкрасим глазки. Только тушь и немного теней. Тааак, теперь блеск для губ. Вот, книгу никуда не убирай, пусть будет на виду.

На тумбочке появляется томик с названием «Как пережить потерю. Ваш нерожденный ребенок». Рядом мама ставит вазу и складывает в неё персики, нежные, спелые, с розовыми бочками. Я тянусь за одним, но меня хлопают по руке:

– Нет, это не тебе. Если Игорь не придёт, съешь один на второй ужин.

Я молча киваю.

За штору мама ставит освежитель для воздуха, и я могу поспорить на что угодно, что запах у него будет морского бриза. Перед кроватью оказываются домашние тапочки, изящные, с мехом и… на каблуке.

Мама оглядывает палату и остается довольна переменами. Она подходит ко мне, берет меня за подбородок. Я не выворачиваюсь, просто смотрю ей в глаза.

– Алина, ты получила шанс, который выпадает далеко не каждой девушке. Будем честны, отнеслась ты к этому шансу безответственно и сейчас должна всё исправить. Если тебе очень хочется строить карьеру, то никто не возражает. Только делать ты это будешь в рамках того, что разрешит тебе муж. Если он с тобой разведется, пеняй на себя. Поняла?

Сил хватает только на то, чтобы кивнуть, а потом я закрываю глаза, стараясь удержать слезы. Маме невозможно сопротивляться, иногда мне кажется, что она – гламурный танк в стразах. Не могу представить, что ей может понадобиться чьё-либо разрешение. Когда мама решила открыть чайный магазин, то просто поставила папу перед фактом. Магазин он ей купил на следующий день, тот, который выбрала мамуля. Если честно, папа бы и мне купил, но мама против, во-первых, она не любит конкурентов, во-вторых, магазины мне должен покупать мой муж, а не её.

Судя по звукам, мама наконец-то собирается уходить. Вот она собирает сумки, подходит к зеркалу, одергивает пиджак. Слышу, как открывает помаду – значит, осталось потерпеть несколько секунд. Мать возвращается, наклоняется, чмокает воздух рядом с моей щекой и цокот её каблуков стихает за дверью.

И сразу же моим щекам становится горячо от хлынувших слёз. Смыть поплывший макияж я не успеваю, в палату заходит медсестра. Больница муниципальная, «Скорая», которую вызвала секретарша Игоря, отвезла меня в ближайшее учреждение, где были места. Представляю, как бесится мама, что я не в дорогущей платной клинике. Но претензий у меня нет, медперсонал хороший, все сестрички независимо от возраста, доброжелательные и нянчатся с пациентками. Этой к пятидесяти и она ведет себя со мной так, словно я её любимая доченька. Правда, после того, как меня перевели в одноместную палату люкс, обращается только по имени-отчеству. Одного взгляда на меня ей достаточно, чтобы прийти в ужас.

– Алина Максимовна, вам плохо? Сейчас позову доктора!

Она выскакивает в коридор со скоростью, не свойственной дамам такого возраста и через несколько минут приводит ко мне гинекологиню.

– Алина, – врач Альберта Андреевна, худая, жилистая особа старше меня лет на десять, тот ещё деспот в юбке, – полагаю, вам необходимо седативное успокаивающее. Я назначу препарат…

– Не надо, я справлюсь. Мне можно вставать?

– Можно, конечно, – в голосе врача я слышу сомнение.

Альберта смотрит на меня оценивающее и всё-таки решается поговорить. За то, что что она произносит через несколько секунд, моя мать написала бы жалобы во все инстанции, включая космическую полицию и комитет защиты марсиан.

– Прекрати истерику и послушай меня внимательно. С твоим «нижним этажом» всё в полном порядке. Я не отношусь к поколению врачей, которые сюсюкаются и отводят время на горевание, прожитие эмоций и прочие психологические заморочки, так что мои рекомендации будут исключительно по делу. Как врач с огромным опытом ведения беременностей, скажу, что у молодой здоровой женщины не случаются выкидыши на сроке десять недель от стресса. А физиологически с тобой всё в порядке. Я отправила твои анализы на генетический тест, ответ они присылают на электронную почту, так что напиши свой адрес, – докторша протягивает мне ручку и планшет, я послушно пишу мыло.

– Такие же анализы обязательно должен сдать твой муж. Но если для тебя материнство в приоритете, я бы тебе посоветовала сменить мужа, потому что со стопроцентной уверенностью скажу тебе, что причина прервавшейся беременности в нём. – Альберта деловито вытаскивает лист с моей электронкой, складывает и убирает в карман, а потом продолжает. – Завтра к тебе придет наш штатный психолог, эти консультации проводят в рамках новой федеральной программы. Она отличный профи, вот на её приеме поплакать получится с пользой.

Медсестра остается и с невозмутимым лицом ведет меня умываться. Без косметики мне лучше, но снять кружевное неглиже я не решаюсь.

Ожидание тянется, как жевательная резинка. Я играю в телефоне, время от времени пытаюсь спать, но вместо сна бесконечно прокручиваю в голове события вторника.

Теплым апрельским днём я ехала из очень престижной платной клиники от самого лучшего специалиста-гинеколога. Нет, это был не мой выбор, решение за меня принимали мама и супруг, ведь у наследницы одного влиятельного бизнесмена и жены другого состоятельного предпринимателя всё должно соответствовать статусу.

У мамы в тот день приехали китайские партнеры и она не смогла сопровождать меня к врачу. Вероятно, если бы не эта случайность, я была бы всё ещё беременна и не знала, что у моего мужа в офисе целый гарем из бывших, настоящих и будущих любовниц.

Тошнота накатила рядом с его конторой, я остановила автомобиль и переждала приступ. Но не успела вздохнуть с облегчением, как захотелось в туалет «по-маленькому». Заезжать на офисную стоянку не стала, побоявшись, что не найду свободного места, тут пешком меньше минуты, и, выскочив из машины, я понеслась в дамскую комнату. Охранник курил за углом, вот только мне было не до вежливых «здрассти».

В туалете снова затошнило и когда я справилась со всеми своими «желаниями», то сил хватило лишь на то, чтобы опереться на стенку туалетной кабинки.

Не знаю, согласилась бы я обзаводиться наследником в свои двадцать три года, если бы знала, как тяжело будет протекать беременность. В жизни бы не подумала, что токсикоз может изматывать до такой степени. Я вытащила бутылку с водой, чтобы прополоскать рот, но не успела даже открутить крышку, как в туалет кто-то вошел. Боясь, что вода спровоцирует очередной приступ, решила подождать, когда девушки сделают свои дела и уйдут. Затихнув, как мышка под метлой, я сидела на унитазе и выслушивала чужие секреты.

Одна из сотрудниц плакала, стараясь всхлипывать, как можно тише, вторая пыталась привести её в чувство.

– Игорь мне врал, понимаешь?! Он говорил, что бросит свою дуру-блондинку, как только закончится контракт с её папашей.

– Все мужики говорят такое своим любовницам. Надо было брать подарки и не ныть про развод. Теперь жди увольнения.

– Думаешь, он меня уволит?

– Твоя вакансия уже висит на сайте, сейчас Марьвладимировна найдет к чему прицепиться и ты вылетишь, как пробка из бутылки шампанского.