– Что это?
– А ответа на мой вопрос не будет? – осведомился мой маг, приподняв бровь. – Я вообще-то переживаю, как всё прошло.
Я легонько поцеловала насмешливую улыбку.
– Необыкновенно, – честно призналась я.
По всему телу действительно разливалась необыкновенная лёгкость, ни о чём не хотелось думать, не вспоминать.
– Это нарисовалось около десяти лет назад, – пояснил Рэй, довольно жмурясь. Я продолжала трогать его кожу и ему это явно очень нравилось. – Тоже проявление особенности моей магии.
– Да? Никогда ни у кого не видела.
– А много ли ты видела раздетых мужчин, ласточка моя? – грозно спросил мой маг, так и сверкая глазами. – Признавайся, кого это ты так пристально разглядывала до меня?!
– Боги, какой ты, оказывается, собственник!
– Ужасный, – пожаловался Рэй и покрепче прихватил меня чуть пониже спины.
– Что за особенность? Это больно? – я вглядывалась в текучие, плавные движения линий.
– Бывает болезненным, но не так, как ты думаешь, – со вздохом признался Райдер. – Не хочу я об этом, ласточка моя. Я только что получил в своё полное распоряжение самую соблазнительную женщину в мире и не успел ей сказать, насколько она бесподобна … Я совершенно потерял голову, Дэри. Хочу ещё, так долго, как это только возможно, – с каждым словом голос становился всё тише и проникновеннее, вызывая новую волну мурашек.
В подтверждение своих дальнейших намерений меня уложили на грудь, прямо на золотой рисунок. Я оставила на губах Рэя мягкий поцелуй и отстранилась с улыбкой:
– И всё-таки! Что за узор?
Райдер как-то так пошевелился, ясно давая понять, что подобные расспросы прямо сейчас совсем не к месту, провёл ладонями вдоль моей спины, даже зажмурился блаженно.
– Давай я тебе в следующий раз скажу, – предложил Рэй. – Я боюсь, у нас почти не осталось времени, а я столько всего важного ещё не успел сделать!
А мне-то казалось, что сделано было слишком много всего. По телу до сих пор гуляла ленивая истома. Но во времени я полностью потерялась, а выяснять, который час, было даже страшно. Я бы ничуточки не возражала против разрушения тех чар, что привязывали меня к замку.
– Я обязательно напомню, – пригрозила я, глядя в невозможные смеющиеся глаза.
Кое-как, не с первой попытки, выскользнула из объятий и наконец огляделась, пытаясь отыскать свою одежду. И ужасно стесняясь попросить помощи. Съехала по шёлковой простыни на пол. Райдер принял сидячее положение, наблюдая за моими метаниями с нежной улыбкой. Под руку мне подвернулась его рубашка и я поспешно набросила её на плечи, что сделало улыбку Рэя ещё шире. Сам он и не думал прикрыться, но смотрелся на разворошённой постели потрясающе прекрасно. Никогда не думала, что способна так откровенно рассматривать раздетого мужчину, но не могла оторвать глаз. Кошмар.
– Помочь? – провокационно протянул он.
И сделал какое-то неуловимое движение пальцами. Тут же мне в руки опустился некий невесомый светлый ком. Кажется, моя нижняя сорочка.
– Спасибо, – неловко кашлянула я. – А с остальным не…
Сильный толчок оборвал окончание фразы.
– Дэри! – я успела увидеть, как Райдер подхватился с места, бросаясь ко мне. – Подожди!
На волосок не успел. Меня завертело, вышибло воздух из лёгких. Несколько мгновений спустя я упала на коврик возле другой постели. Той, что стояла в моей собственной спальне. С трудом отдышавшись, я поднялась, как была, в чулках и мужской рубашке, с комком нижней сорочки в руках. За окнами чернела непроглядная ночь.
Глава 29.1
Как поступила бы на моём месте здравомыслящая и осторожная дэйна? Особенно после всех открытий о супруге и его ближайшем окружении? Та осторожная и внимательная Гердерия, которой я пыталась быть на протяжении последнего года и даже больше, первым делом решила бы проблему привязки к родовому замку, для чего попросила бы помощи у мужчины, с которым не постеснялась провести ночь… ладно, половину ночи. Доверилась бы – ведь Рэй делал всё, чтобы стать достойным этого доверия. И, только распрощавшись, наконец, с крепкими надоевшими стенами, скрывшись от Вергена, занялась бы второй насущной проблемой: возвращением дара. В безопасности, под присмотром опытного мага, который знал, как помочь пережить магическую лихорадку.
Но я здравомыслие умудрилась утратить. Наверное, оставила его там, в доме с чудесным видом на море, вместе с позабытыми туфлями и одеждой, в кармане которой так и осталось лежать пёстрое пёрышко. Любовь ударила в голову сильнее дорогого игристого вина, случившееся минувшей ночью я по капле, по яркой картинке прокручивала в голове, и снова по позвоночнику разливалось тепло, а коленки предательски дрожали. Я бы повторила всё без стыда и сожаления, не задаваясь вопросом, а что дальше. Но вместе с навязчивыми мыслями о Райдере меня душил гнев по отношению к Вергену. А желание получить назад свою силу стало просто нестерпимым.
О Вергене думать не хотелось, но мысли сами собой возвращались к нему, вызывая в душе взрывную ярость и желание опустить на его голову что-нибудь тяжёлое. Даже хотя бы просто наорать, но выбить ответы. Причин поступать так, как поступал все эти годы человек, с которым нас связала брачная вязь татуировки, я не понимала.
За приступами злости и жажды действия я едва не забыла о Рене. Он напомнил о себе письмом на плотном листке кремовой магической бумаги, упавшим мне в руки следующим утром. Я толком не завтракала, аппетита не было. На имперском, с незначительными ошибками, сыч сообщал, что работа над заклятьем движется, есть кое-какие изменения, которые он будет рад продемонстрировать при удобном случае. Но просил дать ему ещё немного времени. Я невольно улыбнулась: пусть у них с Ильном всё получится. На том же листке внизу я приписала пожелания удачи и добавила, что о дне следующего визита сообщу немного позднее, так как появились срочные дела. Но я действительно хотела бы навестить Рене в самое ближайшее время, убедиться, что надежда для него есть, что она не призрачна, а вполне реальна. Письмо стремительно вспорхнуло с ладони и устремилось обратно.
Я пыталась просчитать дни, но их, как и новые обороты Рене, предугадать было непросто. Одно я поняла точно: маленький щуплый мальчишка с зелёными глазами остался жив, не сгорел в том магическом огне много лет назад. Значит, выживу и я. Я теперь ещё сильнее, чем раньше, хочу жить. Другого не дано.
Не знаю, как я выдержала беседу с Вергеном. Он развернул проекцию на половину какой-то комнаты, напоминавшей номер придорожной гостиницы, привычно мял в пальцах папиросу, выпускал кольца дыма в мою сторону. А я смотрела в его лицо и с трудом сдерживалась, чтобы не заорать, пальцами до боли стиснула подлокотники. Если б мы с ним говорили не по средству связи, а лично – кто знает. Могла бы и расцарапать эту снисходительно-пренебрежительную физиономию. Наверное. Верген сообщал, что недели две-три его не будет в Риагате, едет к какому-то важному заказчику. Я заставила себя безмятежно пожать плечами: надо значит надо.
– У тебя всё в порядке, птичка? – прищурился Верген где-то там, в чужой далёкой комнате. – Ты выглядишь неважно.
– Плохо спала.
Я почти не соврала, но опустила ресницы, опасаясь, что муж заметит мой взгляд, полный гнева. Не слушала его равнодушные советы поберечь своё здоровье, думая о том, что я слишком слабая для серьёзного разговора. Кроме удушающего гнева, мне нечем его ударить.
– Благодарю за заботу, – ровно произнесла я. – Непременно применю все твои советы на практике. Удачной поездки.
Я первой захлопнула шкатулку-артефакт и унесла её в кабинет. Подальше от глаз. Вернулась к себе, критически осмотрела спальню и примыкающие к ней комнаты. В ушах звенело, и звон становился всё громче, всё нестерпимее; этой жажде вторил разгулявшийся за стенами замка ветер.
Нет, я точно повредилась рассудком. А, может, как раз наоборот. Я провела кое-какие приготовления, спрятала чудесную рубашку Рэя и вызвала Мейду. Когда горничная явилась, я встретила её с тряпкой в руках, одетая в старое платье. Я стояла у книжных полок, возле моих ног стоял небольшой таз с водой, и на лице Мейды отчётливо проступила тоска.
