– Успел, хвала всем богам, и вашему пакостному Мардену тоже! Ясного вечера, Гердерия.

– Обычно ясным называют утро, – мягко поправила я и повернулась, определив, что птиц успел прикрыть наготу.

– Приходил бы утром – было бы ясное утро, – нервно согласился Рене. – Дэри, послушай. Я очень боялся опоздать, ведь никакого режима обмена телами с этим вредным воробьём у меня нет, но, к счастью, всё получилось. И хорошо бы хватило времени! Если ты умеешь договариваться с вашей милосердной богиней – самое время просить.

Я как раз доставала свежее полотенце для него: в прошлый раз вельвинд не успел «почистить пёрышки» и, я знала, непременно захочет принять ванну сейчас.

– О чём? Что случилось, Рене?!

Он выглядел непривычно серьёзным, сосредоточенным и отсутствующим одновременно, в криво зашнурованной на груди рубахе, с пятнышком грязи на скуле.

– Каменный великан просыпается.

– Кто?!

– Так у нас говорят: великан ворочается во сне, тревожа горы. Иначе говоря, будет землетрясение.

Я распахнула глаза.

– Но… Я ничего не слышу.

– Я слышу. В этом замке есть надёжное укрытие? Надо отвести твоих людей туда.

– В подземельях, – кивнула я, чувствуя, как под кожу холодком заползает страх. – Они зачарованы и способны выдержать даже конец света.

Вельвинд рассеянно хмыкнул.

– Очень надеюсь, что до конца света не дойдёт. Беги в укрытие, Дэри. Уводи слуг и спрячься сама, и прошу тебя, будь осторожна.

Он бегло погладил меня по щеке, быстро отдёрнул руку. Я выронила полотенце.

– Погоди, а ты?!

– А я попробую его остановить, – очень серьёзно сказал сыч. – Мне надо на ту башню, оттуда удобнее всего… Если не справлюсь, заденет не только твой замок, но и деревню внизу, и река не остановит… Предупредить Бейгорлаун не успеваем, значит, я должен успеть успокоить вашего великана, усыпить… Уходи, Дэри, и сиди тихо-тихо. Нет времени на споры и уговоры. Уходи, скорее.

– Ты с ума сошёл?! Как ты будешь останавливать…это?! Ты же говорил, что магия тебя покинула, а здесь иначе никак!

– Можно иначе, надо пробовать. Дэри, ты сама справишься или мне тебя проводить и проследить, чтобы все люди спрятались?! – рявкнул он.

– Нет, я…

Рене кивнул, открыл дверь, огляделся и бесшумной тенью выскользнул в коридор. Когда я вылетела следом, увидела лишь тёмный силуэт в конце.

Бейгор-Хейл выдерживал все капризы гор. Снежные лавины обходили замок и деревню внизу стороной, камнепады случались далеко отсюда, не угрожая нам: предки Данвелов умели договариваться с местными богами и природой, сами либо с помощью приглашённых магов. Самарис Данвел не умел; разрушения замок получил по его вине, приняв на себя всю боль от предательства айты Синри, матери Лиз, сбежавшей от мужа с каким-то молодчиком, оставившей маленькую дочь и больше о ней не вспомнившей. Но защиту подземных помещений гнев и обида деда не сломали, на совесть выстроили ту защиту: я немного понимала в светящихся знаках, нанесённых на стены и двери, но ощущала их силу и видела их целостность.

Всё это вихрем проносилось в сознании, когда я бежала вниз, чтобы предупредить слуг. Яолу и Нальду я очень удачно застала на кухне, кое-как совладав с голосом, велела спускаться в подземелья.

– Какие ещё подземные удары? Что вы выдумываете, дэйна? – всплеснула руками экономка.

Я стремительно обернулась у выхода из кухни.

– Хочешь дождаться подтверждения моим словам здесь? Живо найди Мейду и садовника! И Олира сюда срочно! И все вниз! Если мне что-то померещилось, посмеёмся потом вместе!

Яола открыла было рот, у неё нередко было по десять возражений на каждое моё распоряжение – и сомкнула губы. Побледневшая кухарка тоскливо и испуганно оглядела стол и свои кастрюли в углу, но из кухни упорхнула резвой пташкой. Саркен и запыхавшаяся Мейда присоединились к остальным очень быстро, следом прибежал наш воротный страж с лицом, перекошенным от скепсиса, на который я не посчитала нужным реагировать: прибежал, а не пришёл вразвалочку. Все вместе мы спустились по уцелевшей лестнице вниз, я вставила в замочную скважину ключ, у следующей двери, подсвечивая себе подсвечником, положила в небольшое углубление ладонь, шепнула давно и прочно заученную формулу. Камень под ладонью вспыхнул голубоватым сиянием, признавая право находиться здесь. Дверь со скрежетом распахнулась, по обеим сторонам от неё зажглись светильники; я и забыла, что в этой части подземелья магия оставалась не только заключённой в стены. Не выбирая, я толкнула первую же по коридору дверь, быстро заглянула внутрь, убедилась, что магия не позволила помещению прийти в запустение и зарасти пылью и паутиной: нет, относительно чисто, свет есть, есть на чём посидеть, пережидая, пока горы успокоятся, запас воды есть. Слуги без пререканий вошли, а я направилась к выходу.

– Подождите, дэйна Гертана! А вы?! Куда вы? – взвизгнула впечатлительная Мейда.

– А я спущусь к вам через несколько минут, – пообещала я, прикрывая дверь.

Зная, что не сумею это обещание выполнить: несмотря на страх, я должна была убедиться, что с вельвиндом ничего не случилось. И молилась, чтобы он ошибся.

Когда я поднималась по лестнице, на два удара сердца показалось… Наверное, показалось, ведь если подземный толчок.. .Да нет, быть не может. Но юбки я подхватила и к смотровой башне бросилась бегом.

Он был там, на самом ветру, в одной дедовой рубашке: тёплую куртку в спешке забыли в комнатах. Я плотнее запахнула на груди шаль, ступила на круглую площадку, приготовившись спорить и отстаивать право находиться рядом. Что бы сыч не творил, я чувствовала, что в ответе за его судьбу.

Сливающиеся с горной породой стены Бейгор-Хейла накрывала ползущая с гор темень, но фигуру Рене я различала на удивление хорошо. Он не оборачивался на мои шаги, не спешил возмутиться и кричать, чтобы убиралась в безопасное место, он просто застыл истуканом со слегка отведёнными в стороны руками, обратившись лицом к далёким снежным вершинам, и ни холод, ни порывы ветра его не волновали. А потом я услышала шелест катящихся камней, вздрогнула, начала искать источник звука. Следом раздался тихий, ровный монотонный гул и, когда я от накатившего ужаса готова была вцепиться в Рене и всеми правдами и неправдами утащить его с башни, вдруг поняла, что источник звука не там, по ту сторону ущелья, а прямо здесь. Рождалось из горла альнардца, жителя гор.

Отрешившись от мира, Рене…пел.

***

Глава 9.1

Я сидела на холодных камнях, привалившись плечом к шершавой стене. Тело затекло от неудобного положения, но я продолжала сидеть, не шевелясь, и всё ждала, когда вельвинд очнётся. Держала на коленях его голову, гладила по растрёпанным волосам, беззвучно торопила поскорее открыть глаза или как-нибудь ещё дать понять, что он жив. С последним звуком Рене тяжело осел на пол, я каким-то чудом успела придержать его голову от столкновения с пыльным камнем, опустилась рядом. Он был горячий, просто пылал, даже пряди волос казались нагретыми, тогда как я, напротив, стучала зубами от пронизывающего холода, но бросить его такого не могла.

Это была самая странная песнь из всех, что я когда-либо слышала, ни на что не похожая. Полная силы, она завораживала беспорядочным нагромождением звуков, из которых минута за минутой начала вырисовываться некая мелодия, поразившая совершенной гармонией. В ней было всё: ласковая просьба, птичьи трели, восход и движение облаков по небу, дождевые капли и ночной звездопад. Уверенность. Повеление. И Бейгор покорился, притих, и только эхо бродило от камня к камню, от скалы к скале. Всё, чего касался взор, заполнял негромкий, льющийся воздухом и светом голос Рене, разгоняя осеннюю темноту. Но я откуда-то знала: ни в подземельях, ни ниже, в домах Бейгорлауна, пения не слышали.

И ещё я убедилась, что сыч не выдумывал: что-то такое, идущее к человеческому жилью… Нет, больше никаких колебаний и толчков, и ни единой трещины на стенах, но… И я стояла очень тихо, дыша через раз, чтобы не мешать, не отвлекать ни единым вдохом. Не знала, сколько это длилось, время слепилось в один ком; ничего не было, кроме песни.