– Да, – на выдохе, дыхание почему-то сбивается, когда он так близко. Соски становятся каменными и неприятно трутся об чашечки. В животе тянет, хочу отойти от него, убежать, скрыться.

– И какой же твой ответ?

Все так же нежно поглаживает меня по промежности, с ловкостью хирурга находит мое самое чувствительное место, хотя он и так хирург. Олег ускоряет движения, ласкает мою промежность, заставляя меня подняться на носочки и жалобно заскулить:

– Я согласна! Делай со мной что хочешь, но Саше помоги!

Да, я буду себя проклинать за это, я упала ниже плинтуса, да вот только жизнь дочери мне дороже собственной гордости. Все, что скажет, сделаю ради Саши.

– Раздевайся.

Отходит от меня, а я вижу, как у Олега из синих штанов медицинского костюма огромный бугор выпирает.

Во рту пересыхает, сердце ускоряет ритм.

– Ты сошел с ума? Здесь? Сейчас?!

Холодов подходит, достает ключи и закрывает нас изнутри кабинета.

– Сейчас. Снимай одежду, Яна. Встань на колени. Я хочу увидеть, как ты меня умоляешь.

– Я не могу так… сразу. Я не готова.

Пячусь назад, вот только ключи у Олега, мы здесь одни, уже ночь на дворе.

– Ты уже потекла, так что не надо церемоний.

– Мне нужно к дочери.

– Она спит, позже зайдешь.

Олег разминает шею, и садится в большое кресло, сканируя меня ожидающим ответа взглядом.

– Опустишься до насилия? Так будет?

Не знаю, почему так говорю, не знаю!

Нервы натянуты до предела, не то чтобы я не готовилась, я вообще этого не ждала! И дело не в том, что на мне старый лифчик, нет, но просто… я не знаю уже его. Пять лет прошло, Олег изменился, да и я, наверное, тоже.

– Чушь не неси, мы сделку заключили, так что не надо строить из себя жертву! Ты уже взрослая девочка, Яна.

Киваю, Олег прав. Я сама на это пошла. Неважно, почему и зачем. Так надо.

– Хорошо. Одна ночь? То есть один раз? – выторговываю.

Олег усмехается, и я ловлю опасный блеск в его глазах. Взгляд стал намного темнее, такой синий… как море, как океан.

– До операции Александры месяц, и ты будешь приходить ко мне этот месяц, Яна. Каждую ночь. Каждую.

– Ты слишком многого просишь.

– А во сколько ты оцениваешь жизнь своей дочери?

– Ты же знаешь, что у меня нет выбора, Олег! Ты знаешь сам, что я все сделаю, все! Как я могла любить тебя когда-то? Ненавижу тебя… – взрываюсь, сердце стучит где-то в горле. Он меня в угол загнал, как мышку.

– Я тебя тоже ненавижу. И хочу. На колени! Повтори то, что ты хочешь от меня. Живо!

Кажется, такого унижения я еще не испытывала, но Холодов не шутит. Приказывает, говорит на полном серьезе.

Это ему нравится. Нравится видеть меня в таком положении, зависимую, понимающую, что жизнь собственного ребенка в его руках врача.

Стискиваю зубы и сглатываю, медленно опускаюсь на колени перед бывшим. Дрожать почему-то начинаю, поднимаю на Олега глаза. Все расплывается от слез… Больно.

– Я не слышу. Что тебе надо?

– Спаси моего ребенка, Олег… – тихо, на выдохе, стоя перед ним на коленях, видя, как загораются его темные глаза. Победа, похоть, торжество. Холодов победил. Конечно.

– Ты меня умоляешь?

Складывает крепкие руки на груди, откидывается на спинку кресла. Чертов хозяин положения, и кажется, что сейчас хозяин мира.

– Да. Я тебя умоляю. Олег, пожалуйста, спаси мою дочь! Саша маленькая, она хочет жить!

Глаза в глаза, Холодов довольно кивает. Ему нравится это – видеть меня у своих ног, хотя мне не стыдно. Я буду ноги ему целовать, если попросит, лишь бы Сашенька жила.

– Какая послушная гулящая жена, – добавляет, а затем коротко кивает на кушетку. – Снимай тряпки и ложись.

– Здесь? Разве нет другого места…

– А тебе разве не все равно где? По-моему, шлюхам без разницы.

Шлюхой назвал. Больно, неприятно, так уверенно говорит об этом, что невольно сама задумываюсь. Олег ведь и правда так думает на полном серьезе.

Молчу, нечего мне ему сказать, нечем уколоть, нечем укусить.

Отворачиваюсь от него. Слышу, как Олег подошел и остановился прямо позади меня. Близко. Опасно близко.

Рывок, и я сдираю с себя свитер, снимаю майку, следом опускаю юбку. Холодов смотрит. Молча, доволен как слон, кажется, его это забавляет.

– Дальше! – командует, заставляя меня вздрогнуть всем телом.

Он прикоснется ко мне сегодня. Когда-то я с ума сходила от его рук, а теперь не знаю, какие они. Кажется, он умеет делать больно. Руки хирурга всегда очень сильные, цепкие, умелые.

Касаюсь резинки трусиков, но не могу полностью раздеться перед Олегом. Мне стыдно. Я даже живот от него прикрываю. Не знаю почему, раньше не стеснялась, а теперь… после родов я не уверена в своей фигуре, грудь больше стала, да и бедра, чего скрывать, хотя я себе нравлюсь.

Я просто не знаю, как мужчины реагируют на мою новую фигуру и как отреагирует ОН. У меня не было отношений ни до, ни после Олега ни с кем, я никому себя не показывала, кроме него.

– Я хочу остаться в одежде. Пожалуйста…

– Так не выйдет. Снимай все, Яна. Или я сам.

Он привык командовать, ладно, делаю вдох.

Распускаю длинные волосы, хоть так прикроюсь от него.

Щелчок, и расстегиваю бюстгальтер, груди мгновенно опаляет прохладным воздухом, соски сжимаются в бутоны. Стягиваю трусики, аккуратно сворачиваю их и складываю в сумочку.

Так и стою спиной к нему. Не могу я. Не могу обернуться. Мне стыдно.

Слышу, как заскрипело кресло. Олег поднялся, я чувствую каждый его шаг все ближе.

Распахиваю губы в немом сопротивлении, когда Олег кладет большие теплые ладони мне на живот, медленно вжимая меня в себя.

Голой поясницей и попой чувствую его возбуждение. Становится жарко. От стыда и еще чего-то… жуткого голода по его рукам.

Олег очень высокий, крепкий, крупный, на миг я теряюсь, но заставляю себя собраться. Не думай, не чувствуй, не бойся…

Шлюха? Хорошо, буду шлюхой. Выключу чувства и не буду чувствовать ни-че-го.

– Каменная, королева зимняя. Что так дрожишь, будто в первый раз?

– Тебе показалось.

Мотаю головой, а этот дьявол руки мне на груди кладет, перекатывает соски между пальцами, заставляя сжать зубы крепче и свести бедра вместе.

Приятно, я и забыла уже, как же это приятно, как мне нравилось, когда Олег так делал. А он все помнит как будто, словно специально издевается надо мной, заставляя прогнуть спину.

– Зажата. Словно струна натянутая, Яна. Мужика давно не было или твой плохо старается? – шепчет, стоя позади меня и сжимая мои груди до боли, лаская соски, а я воздух хватаю распахнутыми губами.

Ноги отказываются держать, и кажется, я вот-вот упаду в обморок.

– У меня не было никого, кроме тебя, Олег.

– Хорошая шутка, да не смешная, но ты же актриса. Я забыл.

В его голосе проскальзывают стальные нотки, и я решаю не дергать кота за усы.

Хочет послушную шлюху – он ее получит, а я потерплю.

Привыкла терпеть уже, к черту!

– С женой своей ты такой же? Или только со мной так себе позволяешь?

– Я со свой женой сам разберусь.

– Не тяни! Быстрее! – выпаливаю и слышу довольный смешок.

– Ты так дрожишь, потому что хочешь меня. Так и знал, что скучала. Думала обо мне, Яна?

Олег очень близко, его медицинский костюм царапает мне кожу, а я с места сдвинуться не могу.

Аж колотит всю. Я любовница, грязная подстилка, шлюха. Олег больше не мой муж. Не любимый, нет. Чужой мужчина, холодный, ненавидящий меня.

– Не скучала. Не думала.

Пытаюсь отойти от него, но Олег не дает. Прижимает меня к себе сильнее, еще миг, и я чувствую, как его ладонь накрывает мою промежность.

Я гладкая там, для себя люблю ухоженной быть. Олег с легкостью складочки мои раздвигает и круговыми движениями клитор гладит, зажигая во мне огонь, делая мокрой.