С лестницы доносились звуки детского плача. Ее плач разрывал мое сердце, и мне хотелось плакать вместе с ней. Мне не приходилось так сильно бороться со слезами с похорон родителей.

— С ней все в порядке? Почему она плачет?

— Понятия не имею, сынок. Младенцы плачут. Их мамы обычно все исправляют. Иногда это делают их папы. — Он пожал плечами и повел меня вверх по лестнице, а затем по коридору в их комнату. Из-за двери спальни слышались причитания моей принцессы.

Я ворвался в комнату, как только открылась дверь, еще до того, как альфа успел меня объявить.

Верховная королева сидела в кресле-качалке, напевая что-то беспокойному ребенку. Она выглядела умиротворенной, словно плач ее ничуть не беспокоил.

— Ваше Высочество, — прошептал я, отвесив ей небольшой поклон. Человек, вероятно, не услышал бы меня из-за плача ребенка, но Верховная Королева услышала.

Она подняла глаза и лучезарно улыбнулась мне.

— Зови меня Тиной. А ты Квинтон, не так ли?

Наблюдая за ребенком, я кивнул, потрясенный тем, что она меня вспомнила. Мой взгляд не мог оторваться от пищащего младенца на руках Верховной Королевы.

— Да, Ваше Высочество, — сказал я низким голосом. За моей спиной раздался смех Верховного Альфы.

— Он идеален, Грей, — сказала Королева своему мужу.

— Я тоже так подумал, — ответил он, но я не обратил ни на кого из них внимания, потому что был слишком сосредоточен на принцессе.

— Можно мне подержать ее? Пожалуйста, мэм? — Я подошел ближе, мои руки уже чесались подержать ребенка.

— Конечно, можно, — сказала она, вставая. — Садись в качалку.

Мое сердце заколотилось, и я бросился вперед, чтобы сесть. Никогда в жизни не держал на руках ребенка и терпеть не мог находиться рядом с другими детьми, особенно младше меня. Я понятия не имел, как расположить руки.

Верховная Королева уложила мои руки в положение колыбели.

— Осторожно, поддерживай ее голову. Она еще не может сама держать головку.

Я кивнул. Я позабочусь о том, чтобы она была в безопасности в моих объятиях.

Принцессу положили мне на руки, а я сделал глубокий вдох. Девочка сразу же перестала плакать и открыла свои большие голубые глаза. Она была прекрасна.

— Сколько ей?

— Примерно двенадцать часов или около того, — сказал Высший Альфа. — Она только родилась.

Малышка смотрела с интересом, и я улыбнулся ей.

— Я думаю, она моя. Пожалуйста, позвольте мне позаботиться о ней.

Я наконец отвернулся от нее, когда Высший Альфа фыркнул.

— О, черт. Я думал, у нас будет лет двадцать, прежде чем это случится. — Он посмотрел на Верховную Королеву и кивнул головой.

Тина улыбнулась и встретила мой взгляд, ее черты лица посветлели.

— Да, Квинтон. Ты можешь позаботиться о ней. Я ожидаю от тебя самой лучшей заботы о ней.

— Обещаю, — искренне сказал я. — Никто не сможет позаботиться о ней лучше, чем я. Обещаю.

Квин

Черт. Просто пиздец.

Я вынес Джиллиан из огромного дома вампиров, прижимая её к себе. Восс придержал дверь для нас, его лицо перекосило от гнева и беспокойства. Джил потеряла сознание от усилий увидеть свершившиеся убийства, но не раньше, чем узнала, кто руководил людьми в этой вендетте.

Тринити. Нынешняя королева вампиров. Ситуация от хреновой перешла в разряд адской.

Терпеть не могу, когда она проводит расследование таким способом, но других вариантов получить информацию у нас не было. Эта чертова кровь альфы дала ей дар, который стал для нее непосильным бременем. Он истощал её, делала слишком уязвимой.

Когда мы вышли, Кейн уже подогнал машину к выходу. Они с Роджером побежали вперед, как только Джиллиан потеряла сознание. Пока Кейн перегонял машину, Роджер поспешил к воротам, чтобы выпустить нас.

Роджер казался хорошим парнем для вампира. Во всяком случае, он очень нравился Кейну. Я догадался, что Роджер был одним из немногих, кому Кейн доверял. Я начинал доверять Кейну. Особенно после того, как увидел, как он вел себя с Джиллиан.

Я скользнул на заднее сиденье к своей подопечной, спутнице моей жизни. Я был рядом с ней с момента ее рождения. Поклялся защищать ее, быть с ней всегда.

Ее голова откинулась на мое плечо, и я поудобнее прижал ее к себе. Стараясь успокоиться, устроился на сиденье и начал поглаживать Джил по спине. С ней все в порядке. Ей просто нужен отдых.

Ее детство было волшебным и для нее, и для меня. Я сдержал слово, данное ее матери, и заботился о ней.

Обычно Верховный Альфа и Королева выбирали няню, но я им не позволил. Она была моей. Когда я не тренировался или не был на уроках, я находился рядом с ней.

Она никогда не плакала, когда я был рядом. Если ночью мать не могла успокоить её, они посылали за мной. Я сворачивался калачиком на большой кровати рядом с её кроваткой, и она сразу засыпала.

Королева назвала меня своим чудотворцем и вскоре убедила меня называть ее Тиной. Верховный Альфа настаивал на имени Грэй. На это у меня ушло больше времени.

Джиллиан бормотала во сне какую-то чушь, которую я не мог разобрать. Восс повернул голову.

— Она что-то сказала?

— Бессмыслица. Думаю, ей снится кошмар.

Восс покачал головой, нахмурившись. Его волк мелькал в его глазах.

— Я не хочу, чтобы она этим занималась.

Я чуть не рассмеялся над ним. Он должен знать не хуже меня, что Джиллиан не подчиняется ничьим приказам.

— Я не думаю, что это оставит какой-либо долгосрочный ущерб. И ты знаешь, что она сказала бы, если бы услышала сейчас тебя.

— Послушай, я знаю, ты думаешь, что знаешь ее лучше, чем я, и, возможно, так оно и есть. Но это не значит, что я не имею права на мнение или голос, — рассердился Восс. Он действительно слишком опекал ее.

Я тоже такой был, но у меня было время научиться позволять Джиллиан заботиться о себе. Я прикрывал её, если она в этом нуждалась, но не раньше, чем она в этом нуждалась. Обычно.

Пока она росла, она была для меня близким другом, маленьким приятелем. Мы играли, смеялись и ели слишком много конфет и сладостей. Я потакал всем её прихотям.

С возрастом она стала приходить ко мне со своими проблемами. Когда она была совсем маленькой, это были ободранные коленки и друзья, забравшие ее игрушки. Затем переросло в проблемы с подружками, а потом и с мальчиками.

В какой-то момент, когда она училась в средней школе, моё желание защитить и почти братская привязанность к ней переросли в нечто иное. Это не произошло в одночасье, но однажды я понял, что больше не хочу играть в настольные игры. Я хочу играть с ней в другие… более грязные игры.

Я был старше ее на тринадцать лет. Ей семнадцать, а мне тридцать. Не такого парня отец видит для своей дочери.

С её взрослением моя тяга усиливалась. Когда она привела домой своего первого парня, чуть не сорвался. А к тому времени, как она нашла Кейна, я уже был готов сдаться. Я не знал, чувствует ли она то же, что и я, но не мог заговорить с ней об этом. С самого ее рождения не мог. Да и не хотел этого.

— Почему она не просыпается? — спросил Кейн, глядя на нас в зеркало заднего вида.

Я сосредоточился на ней, подстраивая свое дыхание под ее, как делал, когда она была младенцем и не переставала плакать. Между нами существовала связь, и я чувствовал ее. Я не пытался сделать это с тех пор, как она была маленькой.

Но сейчас это сработало. Я смог соединиться с ней, почувствовать то, что она чувствует. Возможно, именно это имела в виду моя мама, говоря о целительстве. Моя эмпатия позволяла мне чувствовать эмоции других людей. Джиллиан была одной из немногих, с кем я реально мог установить эмоциональную связь.

— Ей не больно. Она устала. Ей нужно поспать, вот и все.

— Откуда ты это знаешь? — подозрительно спросил Восс.

— Это долгая история, — сказал я.

Он лишь поднял на меня бровь.

Я вздохнул и рассказал ему сокращенную версию того, как я стал первым стражем Джиллиан. Я включил ту часть, где говорилось о том, что мой мир изменился, когда я увидел её в младенчестве. Но ничего не сказал о том, что в тот день моё одиночество исчезло, а дыра, которую оставила смерть родителей, начала заполняться.