— Блин, вы бы сказали, что на крышу присядите! — послышался голос Серафимиона. — Я барьер только вокруг корпуса сделал.

— Нормально. Джен, полезай вниз. Ты… как тебя там, Иннокентий?

— Есть такой.

— Как оцениваешь обстановку?

«Джун» покрутил в руках непонятно откуда взявшуюся папироску.

— Обстановка, товарищ командир, так себе. Я только что сделал тест — эти твари непробиваемые.

— В каком смысле — непробиваемые?

— Мы по ним снарядам — им хоть бы что! — раздался голос Энтона в переговорном устройстве. — Фимка говорит, что…

— Кто⁈

До меня не сразу дошло, что моему коллеге, Сеяному шестого поколения, дали такое смешное уменьшительно-ласкательное прозвище.

— Тут Алгоритм, причем не наших языков, — продолжил Серафимион. — Ни Теодоры, ни Халиба. Попробовал язык Игоря, но я его плохо знаю.

Големы уверенно шагали в нашу сторону, но «Единорог» продолжал движение вперёд, в сторону холмов, за которыми проглядывала полоска моря. Пули некоторое время беззвучно бились о наш барьер, но скоро снова засвистели над головой.

— Так… что за фигня?

Я понял, что мой Алгоритм защиты, который я вызвал интуитивно, оказался слишком простым.

— Вижу! — сказал Серафимион. — Сейчас поправлю. Сделаю купол.

— Мне не нравится, как легко они взломали защиту, — сказал Иннокентий. — И как они собираются, взгляни.

Джун указал на задний ряд големов. И тут я понял, откуда они берутся — они вырастали прямо из грунта, в руках возникали стволы, тут же начинавшие извергать пули.

— Видел что-нибудь подобное?

— Ну, мой троюродный Эльдар, один из учеников у Светозара, вычитал где-то про подобные алгоритмы, применявшиеся в Пош-фо.

— Что за Пош-фо?

Иннокентий некрасиво погасил бычок о приборную панель.

— Вот ты же в курсе, что наша планета Скрадо — дыра по сравнению с Рутеей? Вот теперь представь планету, которая дыра по сравнению со Скрадо. Коренное население разумных — с десяток миллионов, и пара грызущихся колоний хиоттов. В общем, там народ много экспериментировал. И как-то раз мы устроили внутренний чемпионат по строевому у неодушевлёнок. У его команды были самовоспроизводящиеся полевые големы вроде этого, у нас — ветро-водяные элементали из воздушного конденсата.

— Святые третьи геройчики!

— Почему третьи? — не понял Иннокентий. — Мы заняли почётное второе место.

— Из двух?

— Ну да.

Я снова взглянул на големов. Они продолжали формировать стройные ряды и окружать нас радиусом в метров двести.

— Заморозить, начальник? Давай попробую, — предложил Иннокентий.

— Валяй, — кивнул я.

Големы, один за другим, стали покрываться коркой из льда, замедляющей их движение. Под коркой у них был свой собственный защитный панцирь, но тот, что соорудил мой «джун», был на пару сантимов дальше. Прошло секунд десять, и все первые ряды замёрзли.

— А дальше что?

— А дальше у меня мана-тонны кончились, — признался Иннокентий. — Посмотрим, может, этого уже хватит.

Ближайший к нам ряд был уже в метрах тридцати, затем двадцати, тридцати, и вот, наконец, Энтон буркнул в переговорное устройство:

— Сейчас пойдём давить, они стрелять прекратили! — сообщил Энтон. — Что, получилось, что ли, парни?

— Не говори «гоп», коли рожа крива, — сострил я. — Рано ещё праздновать победу.

Учитывая, что каждый голем защищают аж целых два барьерных Алгоритма, давить их вряд ли получилось… Наш шагоход, доселе державшийся на поверхности весьма ровно, приподняло, шатнуло, будто он напоролся не на гору глины и соломы, а на настоящий камень. Стальная нога, к тому же, защищённая барьерным Алгоритмом, справилась, но вот дальше колосс как будто бы упёрся во что-то звонкое и чугунное.

— Вот чёрт! — послышался голос Энтона. — Он как влитой стоит.

Следом с големами начало твориться превращение. Один за другим ледяные колбы, в которые заключил големы Иннокентий, стали лопасть. Ряды снова начали смыкаться. Стволы попадали на землю, а големы принялись срастаться в один большой ком, словно огромный снеговик.

— Чучело какое, — пробормотал Иннокентий, задирая голову. — Откуда у них столько мана-тонн? Да-да, всё как написано было в тех протоколах Больших Игрищ. Было такое.

— Чо ж не сказал! И как ты их поборол?

— Говорю же. Мы получили серебряную медаль.

Скрипнул люк позади и высунулась голова Иоганна. Голос в голове заговорил с ноторскими нотками.

— Узрите, земляные черви, к чему привело вас скудоумие и лентяйство. Говорил же я пилотам сей крепости — идти надобно чрез лес. Там куда безопаснее просторов, и вы бы не потревожили сего подземного йотуна, а теперь вы будем пожраны им. А меня он проглотить не сможет, вот так-то!

Иннокентий при виде нашего гианта впервые потерял самообладание — прыгнул из верхней рубки по лестнице вниз.

— Чего⁈ У тебя, нач, в команде великан⁈ Чего не сказал! Они же людоеды!

— Не бойся, это наш, полезай обратно. Да, приручили. Привет, старина, — я обернулся. — Без переводчика ты мне казался куда более позитивным. Серафимион, твоя работа?

— Славный отрок с синими волосами решил нашу проблему с взаимопониманием, — подтвердил Иоганн. — Навёл чары, благодаря коим я уподоблюсь в красноречии всем вам.

Комья утрамбовывались и складывались в исполинские конечности, толщиной в половину нашего корпуса, земля, куски почвы и стога сена летели наверх, складываясь в огромные лапища. Но никакого оружия у гигантского исполина не было.

А у нас было.

— Иоганн! Помню, в твоём логове были замечательные копья со взрывными наконечниками.

— Я сам думал уже применить такое. В случае успеха я бы смог стать Иоганном, Победившим Йотуна. Сейчас.

Наш четырёхрукий медведь полез обратно, а затем появился с обтёсанным стволом молодой сосенки, у которой на конце был привязан крупнокалиберный снаряд.

Протиснулся, вылез из ракетного люка, размахнулся, удерживая древко сразу двумя левыми руками, и кинул.

— [Чэйнч рулз, суперадмин рулз!] — рявкнул я.

— Стой!! Зачем ты, это бесполе… — успел сказать Серафимион, но окончание слова поглотил грохот ударной волну, разметавшей в клочья то, из чего начинала вырисовываться исполинская голова.

Мой подчинённый не предполагал, что предварительно я назначил на снаряд «суперполномочия». Я же был Первым, а права Первого главнее, чем права на Артефакт у любого другого Сеяного. Гигантский голем выходил в добрую сотню метров. И я почти уполовинил его.

Левая рука его вместе с плечом и половиной груди провалились, как от попадания бульдозера и упали перед носом нашей крепости. Комья грязи, соломы и глины рухнули на крышу «Единорога». Однако это был не конец. В повисшей над полем битвы дымке из пыли и взрывных газов возвышался искорёженный силуэт однорукого исполина, чья ладонь сжимала что-то огромное, тяжёлое и кривое. Это что-то ещё только продолжало формироваться, нужные материалы поднимались с земли и впивались в основу, словно куски большого трёхмерного тетриса. Я понял, что это — массивный, в сотню тонн и десяток метров длиной молот, спаянный из тысяч металлических стволов, булыжников и пуль. Рука медленно поднимала ещё незавершённый молот, готовый обрушиться на наши головы.

— Солома… грязь… Она упала на нас. Кажется, барьер твоего приятеля нихрена не работает!

Я понял, что сейчас произойдёт. Крыша «Единорога» мощная, но она не сможет выдержать такой удар. Моя кулак стиснул невидимый эфес меча, глаза крепко сожмурились.

Время замедлилось. Боевой режим прямой интерпретации команд включился теперь с новыми функциями — с функцией отладчика. Я видел теперь весь пульсирующий силуэт Чучела, сотканного из нечётких фигур предыдущих тварей. В каждом из силуэтов горело яркой светлой точкой зерно — зерно Артефакта, и я понял, что надо избавиться от них. Прыгнул прямо на живот исполина, поражая клинком каждую из светящихся точек. Сперва клинок встретил тонкую, но прочную кожи защитного барьера. Первое, второе, третье — обломки грязи и гнилой древесины летели в стороны.