— Я правил не знаю.
— Разберёшься.
И я действительно разобрался — игра почти полностью повторяла техасский холдем, только карты были другие, с многоугольниками, цветами и незнакомыми мне персонажами. А ставками служили крендельки.
— Йеркут, — зачем-то заговорил я. — Можешь рассказать про свой народ?
— Могу, — кивнул рептилоид. — Не думаю, что это будет интерес-сно.
— Ты говорил про кланы, можешь подробнее? Какие народы у вас там. Так, вскрываемся.
Йеркут как раз загрёб здоровый банк, отпил воды — никаких чаёв он не употреблял — и как-то странно рассмеялся.
— Народ у нас-с один. Когда-то давно у нас-с были разные народы и языки, но уже тысячелетия язык и народ один. А кланов — пятьдес-сят. Была война. Война кланов. Погибло две трети нас-селения, половина земель лежит в руинах. Каждый клан владеет землёй. Земля — это большой ос-стров, отделённых проливами от остальных. Пять кланов главных. Пос-сле войны глава планеты из-збирается из числа этих кланов на следующие двадцать лет. Из-збирается из числа сирот-подкидышей.
— Ты сирота? Ты же говорил, что ты — полусеяный, то есть должен знать хотя бы одного из своих родителей?
Мия вздохнула.
— Поднимаю. Мы смогли определить только примерно рода, от которых он происходит. Скальный Дворец Айпоиды, либо северный Дворец Агао. Превращением в расы подданных баловались пара десятков Сеяных из этих Дворцов — кто-то из них, получается.
Я усмехнулся.
— В северном Агао у меня жила двоюродная сестра, Инга. Тоже Первая, наверное, у неё куча потомков по всей окрестности. Получается, мы родственники? И с Энтоном тоже?
Йеркут даже бровью не повёл.
— Не удивлюс-сь. Я много удивлялся в этом мире.
— Так почему ты не стал правителем?
— С десяти лет меня учили грамоте, рукопашному бою, искусству управления низшими слоями общес-ства. Управлению сферолётами. Плантарной инженерии. Управлению рабами…
— Рабами⁈
Ивита усмехнулась.
— Хиотты у нас известные рабовладельцы. Их миллиард разумных, а хаиров — четыре миллиарда. Но они их не считают не то, что за граждан, даже за разумных. Что-то среднее между домашними питомцами, скотом и рабами. Этой истории примерно пятьдесят тысяч лет, поэтому…
Я мельком переглянулся с Лией — ей, похоже, эти факты были давно известны.
— Поэтому это устраивает всех, — добавила Лия. — Кроме некоторых Сеяных. Это даже не рабовладельческий строй, это симбиоз, плюс селекция — среди хиоттов оставались только самые интеллектуальные и приспособленные к войне, а среди хаиров — покорные и глуповатые.
Йеркут продолжал.
— К тридцати годам я был уже достаточно обучен, имел опыт управления регионом для учебы, показав отличные отметки. Но не ус-спел. Меня только сделали евнухом, ос-ставалось полгода до начала правления, и некто из ваших родов телепортировал меня на планету Дарзит…
— Погоди… Ты — евнух⁈
— Да, — кивнул Йеркут. — Что в этом странного? И пос-смотри на окружение, я работаю минис-стром безопасности в стране голимого матриархата, из ис-стории человечнес-ства ты должен знать, кто в таком случае является серым кардиналом.
— Ты не серый, — подала голос Влада. — Ты синий.
Пожалуй, эта информация удивила меня даже больше, чем информация о том, что я являюсь родственником рептилоиду.
— Да. Грустно. И что, ты вообще?…
— У меня была бурная молодос-сть, — на его чешуйчатом лице отразилось что-то вроде ностальгической улыбки. — Я не жалею. Женщин-хиоттов рождается почти вдвое меньше, чем мужчин, и право быть осеменителем нужно зас-служить. К тому же, процесс оскопения позволяет получать удовольс-ствие и доставлять его самкам рабов, если на то возникнет потребнос-сть.
— Фу. Всегда противно, когда ты про это рассказываешь, — вставила Мия.
— Уже девятый год это продолжается. Я просил телепортировать обратно, но мне передали, что на троне вос-седает мой двойник, посаженный кем-то из конкурирующего Дворца. Вероятно, полукровкой было с-сложнее управлять, и план тех, кто меня с-создал — провалился. Шансов, что я буду править планетой — практически нет, и у нас нет с-сил, чтобы даже просто перенес-сти меня.
— Погоди, так тебе всего тридцать девять? Я думал, что старше. Ещё всё впереди!
— Мы быс-стро становимся с-старыми. У нескольких отс-сталых кланов до с-сих пор традиция убивать мужчин, как только им ис-сполнится пятьдесят, потому как ум теряет яс-сность. Хотя доживать мы можем до двухс-сот…
— Пятьдесят лет — ему мало! — проворчала Влада. — Мы, четырёхрукие, уже в сорок старые-старые!
— Грустная история. Вскрываемся. Ах, чертяга, опять у тебя фулл хаус! Как ты это делаешь, чешуйчатый?
— Он запоминает неровности на краях карты, — поджала губы Лия. — Ну, что, может, прошвырнёмся до Джен, заберём старушку?
— Давай я прокачу, — кивнула Мия. — Тут работы на часа полтора. Спать не хочешь? Есть?
Я ответил отрицательно — после того, что мне влила в кровь Лия, спать мне совсем не хотелось. Сперва мы погрузились в машину, проехались до ближайшего «клапана», ведущего из-под купола. Ехали, неожиданно, молча и с налётом холодности, наконец Мия сказала:
— Если у тебя что-то с Лией — я не хочу ничего знать. Просто ничего не говори и делай вид, будто ничего не происходило. А как только мы приедем и погрузимся в сферолёт, я попрошу тебя об одном…
— О чём же? — с небольшим недоверием спросил я.
— Связать меня и сделать всё быстро и грубо, — сказала она и выпорхнула из машины.
Мы остановились у большого деревянного строения глубоко в лесной полосе. Я потёр перстень, на всякий случай обратив всех пчелоров в округе в безвредных. Кровля сарая распахнулась, мы открыли некрепкую дверь, и я обнаружил там немного потрёпанный сферолёт — примерно такой же по размеру, как у Серафимиона. Когда мы вошли внутрь, Мия медленно, не спеша разделась и протянула мне верёвку.
— Умеешь?
— Научусь. Видел, — кивнул я.
— Хорошо, а я пока поведу.
Она легла на пол, а мы резко, без всяких амортизаторов взмыли в небо.
Копилка необычных мест, где приходилось заниматься подобным, продолжала пополняться.
Глава 25
Приманка
Очень хочется описать все сальные подробности. Но всё вышло, скорее, анекдотично, чем экзотично. Я сделал вывод, что даже настолько опытная и ловкая трёхсотлетняя девушка, как Мия, не в состоянии нормально управлять Способностью в подобном положении.
Наш сферолет швыряло и кидало из стороны в сторону, как ёлочную игрушку в пасти у кота.
Я слишком был слишком сконцентрирован, чтобы следить — да и просто навыка не хватало, поэтому осиавалось только наблюдать и периодически выкрикивать:
— Осторожно! Левее, скала!
— Не останавливайся, прошу!
Мы едва не врезались в гребень невысокого хребта, затем Мия потянула вверх, выше и выше, неровными рывками, по ступенькам, словно боясь упасть. Мы миновали береговую линию, когда поднялись уже слишком высоко — на несколько километров над облаками. В этот миг случилось то, к чему я не был готов — Мия вдруг резко изогнулась и отпустила сферолет.
Внутренняя гравитация, до того хотя бы немного спасавшая, отключилась. Нас швырнуло на потолок, расплющив по круглой стеклянной поверхности. Затрещали кости, чувство удовольствия резко закончилось и сменилось болью. Мы проткнули облака, немного стормозившись об атмосферу, а затем воткнулись в воду. Стеклянный шар вошел в воду на пару десятков метров, наши тела швырнуло обратно на пол, а затем сферолет быстро, как резиновый мячик, всплыл на поверхность и начал вращаться, ворочаясь на волнах.
— [Селект… мув!] — пробормотал я.
Наше средство передвижения снова стало воздухоплавательным, но теперь его вел я. Летел он значительно медленнее, чем только что. Мия, освободившись и отдышавшись, посоветовала:
— Конус для обтекания создай. Ты же видел классические самолеты?
