Я опустил взгляд на свои колени, мои руки были переплетены так крепко, что начинали болеть.

Мой отец положил свою большую руку мне на колено.

— Скажи мне, дочь.

Со вздохом я подняла глаза. Его лоб был наморщен, густые брови сдвинуты вместе, когда он смотрел на меня с беспокойством. Его глубокие голубые глаза, такие проницательные и ясные, были все такими же проницательными, как всегда. Несмотря на то, что ему было около семидесяти, он все еще выглядел так, как я помнил его с юности. Я задавалась вопросом, всегда ли я буду видеть его таким, каким вижу сейчас.

— Я убила Дэвида.

Он убрал руку с моего колена, и его брови удивленно приподнялись.

— Это не то, что я ожидал от тебя услышать.

— Он не помогал защищать нас, отец. Он и, вероятно, несколько других стражников участвовали в нападении. Они пытались уничтожить делегацию Коноса. И меня.

Я тяжело сглотнула.

— Дэвид собирался убить Райвина, я имею в виду посла, и мне пришлось сделать выбор.

— Ты решила защищать посла? — он казался удивленным.

Откинувшись назад, он постучал указательным пальцем по подбородку, его глаза были расфокусированы, он глубоко задумался.

— Отец?

Он моргнул, затем опустил руку на колени.

— Я действительно просил тебя развлечь его. Полагаю, мне следовало ожидать, что ты можешь прийти, чтобы позаботиться о нем.

— Нет. Это не то, что произошло.

Мое лицо вспыхнуло, а глаза расширились.

— Я терпеть не могу этого человека. Или кем бы он ни был. Я сделала выбор. В тот момент я умирала. Дэвид умирал. Я была уверена, что если я убью посла, у нас будет война.

— Я думаю, что на данный момент это неизбежно, — сказал он.

Я видела доказательства в его кабинете, но, услышав его слова, они показались такими реальными.

— Вы собираетесь напасть на Коноса? Сможем ли мы выиграть эту битву?

— Мы все еще работаем над этим, Ара. Нужно многое обдумать, — признался он.

Мой разговор с Лагиной вспыхнул в моей памяти. Нам всегда не хватало солдат после нашей битвы у стены, но драконы перестали нападать. Что, если эти люди были на пути домой?

— Означает ли это, что наша война с драконами окончена?

Трепет надежды наполнил мою грудь. Что, если бы у нас был шанс наконец противостоять фейри и покончить с Выбором?

Он усмехнулся.

— Лагина. Она рассказала тебе?

Мой желудок сжался. Я не должна была этого говорить. Последнее, что я хотела сделать, это навлечь на нее неприятности.

— Только то, что тетя Катерина пропала за стеной. Есть новости о ней?

— Она в безопасности. И она скоро будет здесь с информацией, которая может все изменить.

Он улыбнулся, затем похлопал меня по колену.

— Союз?

Это казалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Если бы мы закончили войну с драконами, у нас было бы больше ресурсов для других целей. Но если бы мы работали с драконами, это могло бы все изменить.

— Возможно.

Он наклонился вперед и понизил голос.

— Я рад, что ты зашла. Я собирался найти тебя после моей встречи. Я должен тебя кое о чем спросить.

Я внимательно слушала.

— Все может измениться, как только приедет твоя тетя. Но этого не произойдет, если Конос узнает об этом. Мы перехватили их шпионов, когда они направлялись сообщить об изменениях на стене. Мы выиграли себе несколько недель, прежде чем они поймут, что у них не было никакой связи. Время не идеальное. Король-дракон отказался ждать с официальным визитом, поэтому они направляются сюда. Мы должны подготовиться к ним в фоновом режиме, чтобы никто из Коноса не узнал, что мы делаем.

— Как они узнают? — спросила я. — Не похоже, что они пойдут в твой личный кабинет.

— Мы не уверены, как работает их магия или были ли у них шпионы во дворце, — объяснил он.

— О чем именно ты меня просишь?

— Мне нужно, чтобы посол был занят. Отвлечен. У него не может быть времени исследовать территорию или заходить туда, куда не следует. Я знаю, что в этом, вероятно, нет необходимости, но мне нужно, чтобы ты подобралась к нему поближе. Заставь его думать, что у него есть друг при этом дворе, — сказал мой отец.

— Ты хочешь, чтобы я отвлекла его?

Мое сердце ушло в пятки. Я хотела избегать Райвина, а не проводить с ним больше времени. Кроме того, я только что угрожала ему и его людям. Он ни за что не собирался позволять мне снова к нему подлизываться.

— Я думаю, для этого уже слишком поздно. Я обвинила его в убийстве Милы.

— Смерть Милы расследуется, — заверил меня мой отец. — Но это ни с кем не должно обсуждаться, ты понимаешь?

— Ты знаешь, что это был один из них, и они должны быть наказаны. Мила была важна для меня. Ее нельзя просто так убрать, — сказала я.

— Мы не можем позволить себе наживать врагов среди делегации, — предупредил мой отец.

— Они уже наши враги, — указала я. — И если они убили ее, что помешает им убивать других?

— Я разберусь с этим. Мы не можем позволить им узнать, что мы их раскусили. Мы должны отвлекать их и делать счастливыми. Выбор должен продолжаться как обычно, и тогда мы, наконец, сможем добиться прогресса в том, чтобы покончить с этим раз и навсегда, — сказал он.

— Ты действительно думаешь, что драконы помогут нам? Ты действительно думаешь, что это может остановить Выбор?

Я хотела покончить с этим сейчас, чтобы спасти свой народ от такой судьбы, но я бы взяла надежду везде, где могла ее получить.

— Должны быть принесены жертвы, чтобы все изменилось.

Выражение его лица стало суровым.

— О семье Милы позаботились, и после смерти ей будут предоставлены все права. Но мы не должны говорить об этом снова. Я прошу тебя не думать об этом, пожалуйста.

— Сначала Дэвид, теперь Мила… — я боролась с подступающими слезами. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Я убила Дэвида ради них, и они отплатили мне тем же, убив Милу. Как я должна игнорировать это?

— Служа своему народу. Своему королевству. Своей семье.

— Я думала, что именно это я делала, когда спасала посла.

У меня болело в груди, и я не мог избавиться от предательского выражения лица Дэвида, когда я наблюдала, как он умирает. Он заслуживал лучшего. Он был тем, кто противостоял делегации Коноса, и я предпочла их своим собственным людям.

— Не проси меня выбирать их снова, — сказала я. — Я не смогу.

Мой отец протянул руку и погладил меня по волосам, как он делал, когда я была ребенком. Я отстранилась, чувствуя себя недостойной такого доброго прикосновения.

— Я совершила ошибку.

Я даже не позволяла себе думать об этих словах, и теперь, когда я произнесла это вслух, мне показалось, что моя грудь вот-вот разорвется от горя.

— Я понимаю, почему ты это сделала. И почему ты не сказала мне.

Он вздохнул.

— Мне жаль признавать, но я уже знал.

Он слабо улыбнулся.

— Как?

— Посол рассказал мне, что произошло. Сказал мне, что обещал тебе позаботиться о сестрах Дэвида, когда ты испускала, как он думал, свой последний вздох, — объяснил он.

— Ты уже знал о наших стражниках? —

я подтвердила.

Он кивнул.

— Об этом позаботились. И я сохраню тайну Дэвида, если только ты не хочешь, чтобы я изменил его статус на предателя и изгнал его семью?

Я покачала головой.

— Это объясняет частные похороны.

— Иштван знает правду. Я не мог допустить публичной церемонии в его честь, но я не мог заставить себя отказать в твоей просьбе, пока ты была без сознания в своей комнате. Когда я подумал, что ты можешь не проснуться… — его голос дрогнул, и он прочистил горло. — Мы отойдем от этой темы. Дело сделано.

— Что, если их больше? Еще больше предателей? — спросила я.

— Я же сказал тебе, об этом позаботились. Тебе не о чем беспокоиться, — сказал он. — Ты продолжишь выполнять свой долг. Развлекай посла, отвлекай его, пока они не уедут. Жизненно важно, чтобы они не знали об изменениях на нашей границе.