«Должно сработать», – подумал он и сделал решительный шаг в сторону изголовья.

Девушка лежала лицом вверх, что значительно упрощало задачу, избавляя от необходимости переворачивать её. Грудь её медленно и спокойно поднималась. Из приоткрытых губ доносились тихие и даже по- особому милые похрапывания.

Борис Ильич опустил руку с платком на лицо и крепко прижал его, давая парам вещества проникнуть в дыхательные пути и выполнить своё предназначение.

На мгновение в полумраке комнаты зажглись в испуге две зелёные точки женских глаз. Но практически сразу на них упала пелена дурмана, и девушка провалилась в искусственное забытьё.

Глава 4.

Она.

В первый раз Наташа проснулась ещё в дороге. Что неудивительно, ведь старый отечественный автомобиль, созданный далеко не с заделом на комфортное перемещение, прилично трясся на ухабистом бездорожье, где, судя по всему, сейчас и пролегал путь.

На одной из кочек девушка хорошенько приложилась головой о днище, на которое хоть и был постелен заботливой рукой похитителя какой-то ковер, но от безумной болтанки, схожей с поездкой на американских горках, он явно не спасал. Почувствовав очередной удар, девушка открыла глаза. Она лежала поперёк кузова. Колени неловко упирались в холодный металл боковой стены и постоянно обдирались о неё, от чего на коже образовались кровоточащие ссадины.

В первую же секунду, несмотря на плотную стену тумана, что стояла перед глазами и в голове и затрудняла манипуляцию даже с самыми простыми мыслями, девушка осознала, что она не там, где должна находиться. И то, что это не сон, она тоже поняла сразу. Не дом, не на кровати, не нежится на мягких перинах, и кожу не ласкает нежный шёлк простыней, а обжигает жёсткий ворс ковра. Наталья всем телом ощущала холодный сквозняк, залетавший сквозь щели неплотно закрытых дверей. Некое подобие одеяла, накинутое на неё, никак от этого ветра не спасало.

Естественно, после того как шок отступил, она хотела закричать, позвать на помощь. Но это было невозможно – плотная лента скотча крепко сковывала её губы.

«Боже… Так. Это не сон, не глюк, я же сегодня не курила и не нюхала. Я еду в какой-то засранной тачке хрен пойми куда, и хрен пойми кто меня везёт. И непонятно, зачем везёт…»

Варианты, отвечающие на вопрос «зачем», тут же короткой очередью выстрелили в фантазиях девушки. От и до. Ей снова захотелось заорать, но получилось лишь нелепое мычание. Тогда она попробовала пошевелиться. Затёкшее от неудобства тело требовало хоть какой-то смены позы, но скрученные липкой лентой руки и ноги, а также крайне ограниченное пространство не давали сделать этого. Паук надёжно окутал жертвы паутиной.

Наташа со второй попытки кое-как всё же смогла оторвать голову от пола машины. Из-за накатывающих головокружений это стоило неимоверных усилий. Наркотик, который она вдохнула не по своей воле, ещё толком не выветрился, и каждое движение, попытка сделать хоть что-то, отдавалась болью в затылке. К горлу подкатывала тошнота. Перед глазами мир начинал вращаться, будто это запись с камеры GoPro, закреплённой на голове акробата.

Но всё же, вытянув шею и рыская зрачками по всем сторонам, девушка смогла немного оглядеться. В салоне, пропахшем бензином и моторным маслом, было совсем темно. Лишь свет фар, отражаемый дорожным полотном, возвращался обратно через лобовое стекло и давал хоть какую-то видимость.

Прямо перед лицом маячило и как будто прыгало в такт звенящим о пол автомобиля железкам сиденье, на котором обычно находится пассажир. Сейчас оно пустовало.

«Значит, в одиночку всё провернул, подлый мудак».

Со стороны водительского места иногда показывались крепкое плечо и очертания силуэта лица. Наташа постаралась сконцентрироваться, напрячь зрение, но тут же волчок перед глазами ускорился, вызывая новую волну головокружений. Машина подпрыгнула на очередной неровности, и девушка приложилась виском, издав приглушённый звук. В то же мгновение сознание её погасло, уносясь в глубокую темную пустоту.

Второй раз разум проклюнулся сквозь дымовую завесу в тот момент, когда чьи-то крепкие руки вытаскивали её из кузова. Вот перед глазами мелькнул узор ковра («кажется, у бабушки в деревне висел такой же», –подумала Наташа), вот мелькает снег, вылетающий из-под ботинок. Очень чистый, белый, блестящий. Слышен долгий металлический скрежет, и картинка перед глазами снова меняется.

«Чёртовы слайды».

В полутора метрах под головой проносится серый бетон. Где-то наверху разгораются жёлтым светом лампы, делая цвет пола слегка зеленоватым.

Несколько шагов. Десять, а может, пятнадцать, и весь мир летит кувырком.

Секунда, и он замирает. В спину впивается холод. Лопатки, не прикрытые ничем, обжигаются о ледяной металл.

Над лицом Натальи повисло чужое лицо. Незнакомые глаза, увеличенные толстыми линзами очков, вглядывались в неё, будто пытались разглядеть что-то сокровенное, отыскать ответ на древнюю тайну, скрытый теперь в глубинах наметившихся морщин.

«Ты кто?!» – хотела выкрикнуть девушка, совсем позабыв о надёжном замке, что держал взаперти её губы. Мысли в голове беспорядочно ползали, переплетались ленивыми жирными червями и никак не могли выстроиться в ровную цепочку.

«Что? Где? Почему?» – никаких ответов.

Мужчина отлучился на минуту и вернулся с тяжёлым шерстяным одеялом. Он подоткнул его под спину и обернул спереди, будто запеленывая младенца.

Одеяло кололось, но это неудобство было несравнимо мало относительно чувства проникающего до костей холода и быстро прошло. Да и все ощущения отступали назад перед накатывающим раз за разом рвотным позывом.

«Чем ты меня накачал, сукин сын?»

Мужчина опять наклонился над Наташей и упёр свой взгляд в неё. Казалось, что он ничего не выражал. Было похоже на то, что похититель, хоть и находился сейчас в том же помещении, но мысленно блуждал где-то вдалеке.

«Ну и уродец же ты», – совсем неуместно пробежала мысль.

«Щетина бомжацкая, очки эти… Нос как у свиньи.»

Похититель вышел из транса, хмыкнул и отодвинулся. Девушка услышала звуки удаляющихся шагов. Три… десять… двадцать.

Щелчок.

Свет померк. И вместе с приходом темноты вернулась сонливость. Наташа пыталась с ней бороться, моргала и дёргалась на своей неудобной лежанке, но все старания были тщетны. Не прошло и нескольких минут, как сон победил и окутал её.

Яркие лучи зимнего солнца, пробивающиеся сквозь небольшие окошки под потолком, разбудили Наталью. Морщась от ослепления, девушка закрутила головой. Ей удалось найти угол, при котором можно было поднять веки без опасения обжечь роговицу.

Напротив на табуретке сидел он. Свет, брызжущий из-за спины, не давал рассмотреть детали, но Наталье это было и не нужно.

«Урод. Чудовище. Выродок проклятый», – загорелись слова вместе с возникшими воспоминаниями лица, что Наташа видела ночью.

«Какого хрена я тут оказалась?! Что это всё значит? Дурацкий розыгрыш? Или конкурентки заказали?» – думала она, пытаясь занять позу поудобнее на жёсткой кушетке, но связанные конечности не позволяли этого сделать.

Видимо, заметив конвульсивные дёрганья, мужчина встал и медленным, текучим шагом оказался у кровати. Его плавная походка напоминала движения змеи, что почти незаметно подползает к жертве, а затем в стремительном броске кидается на неё.

«… душит и проглатывает», – вспомнила Наташа передачу об удавах по Discovery.

В руке у мужчины что-то блеснуло.

«Нож! Ну всё, мне конец. Сейчас этот псих меня тут и прирежет, как какую-то скотину, а потом трахнет труп…»

Страх сделал своё дело, и девушка почувствовала, как воздух жёстким бумажным комом встаёт у неё поперёк горла, не находя себе выхода. Она забилась в жалких попытках освободиться.

– Тихо ты. Не дёргайся. Сейчас я срежу ленту с запястий и с ног. Даже не думай о том, чтобы закричать, или побежать. Во-первых, тут просто некуда. Во-вторых, твоё тело затекло, да и хлороформ до конца вряд ли выветрился, так что не думаю, что физически ты способна на хороший спринт.