После Третьей мировой войны мир пришёл в упадок. Вымерли многие биологические виды, наступил голод, люди перестали развиваться. Наступил нравственный и производственный апокалипсис. Человечество спасалось с помощью образовавшихся мелких поселений и искало возможность найти связь со Вселенной. Прошло сто лет, и во главе всемирного общества был ребёнок-философ. Это высшая форма проявления мудрости, которая воплотилась в эпохе будущего.

В прошлом веке человечество покорили социальные сети, в которых люди обменивались мемами (картинками со смешными подписями), короткими видео, имеющими или чаще не имеющими какой-либо смысл или логику. Дети отошли от понятия «развитие» и чаще стали уделять время развлечению, а работа в сфере медиа бизнеса вовлекала даже самых маленьких граждан. Так и появилась огромная пропасть между реальностью и тем, что было написано в школьных учебниках или проговаривалось в телевизионных новостях. У такого поколения просто не могло существовать будущего. Или так только казалось «нормальным» людям.

Вскоре медийный кризис перерос в новую форму: дети всё чаще стали ненавидеть взрослых, сбегать от них, обособляться и зарабатывать самостоятельно. Обычный первоклассник уже знал тренды интернета, где можно заработать миллион, продавая только свои идеи и как пользоваться монтажом. Всё это привело к ускоренной эмансипации детей от родителей, и ребёнок стал возвышаться в обществе, поскольку породил новое течение. «Дети – единственные источники мудрости и истины», – так гласила главная заповедь. Границы морали начали стираться, рамки человеческих норм постепенно исчезали; уже не было важно, какой ты религии, каких взглядов, возраста и нации: люди обращали внимание только на то, какие интересные идеи ты можешь внести в общество. С этого началась гонка за жизнь внутри интернета.

Дэвид Ворд – обычный семнадцатилетний парень. Он, как и все современные дети, снимает видео в социальные сети, разбирается в популярных трендах и занимается робототехникой со своими друзьями. Получив образование в интернате для одарённых детей, который оканчивает каждый человек в 14 лет, Дэвид решил, что будет искать своё место в жизни и, возможно, как и его отец, будет работать на известную корпорацию «Заслон». Эта крупная компания дала жизнь новой эре и начала «обустраивать» новый мир, чтобы всё было приспособлено к технологичному прогрессу и кибернетике будущего. Множество взрослых работали на это предприятие, поскольку нужно было поднимать человечество на новый этап и развиваться вместе с подростками, всезнающими и просветлёнными.

С родителями Дэвид не был особенно близок. Именно поэтому ещё в интернате он стал называть себя не Давидом, как назвали его отец и мать, а Дэвидом. С этого началась его эмансипация. К тому же его фамилия служила своеобразным псевдонимом; юноша научился писать стихи, обучаясь сценическому мастерству в интернате. Его настоящая фамилия – Воронич. Однако Дэвид не хотел быть порождением своих родителей, потому как он – индивидуальность, отдельная личность с особенными чертами и способностями. Где-то в глубине души он был уверен и убеждал себя, что не принадлежит своим родителям. Да и в современной развитой цивилизации всё строилось по принципу «Всё для детей». На истории рассказывали, как родители сами возвышали детей, приносили их в этот мир, увеличивая свою популяцию, но в информационной войне многие взрослые погибли, поэтому дети остались предоставлены сами себе. Так и стало принято считать, что именно младшее поколение построило новый мир.

***

Они любили устраиваться на крыше заброшенной школы. Это здание когда-то дышало детскими тайнами, надписями на школьных стенах и криками в коридорах. Подростки развлекали себя по-своему, с помощью телефонов; снимая видео, выкладывали их в социальные сети, слушали музыку, занимались паркуром. В их компании были как мальчики, так и девочки. Кэт, рыжеволосая худощавая девчонка с пирсингом в носу и в пупке, недавно окончила интернат и вернулась обратно в семью. Её привлекали домашние животные-роботы, поэтому свою жизнь она собиралась посвятить их разработке и модификации. Марк, крепкий и коренастый парень, занимался исследованием природы, которая ещё сохранилась местами на Земле, а в свободное время увлекался паркуром. Он был самым старшим в этой компании. Алекс, светловолосый худощавый парень, увлекался электроскейтбордингом и виртуальными играми. Ири, низкая и подтянутая черноволосая азиатка с подкрашенными в розовый кончиками, занималась современными стрижками, макияжем, маникюром и даже пирсингом. В скором времени она собиралась пройти курс по татуированию.

Дэвид был высоким, но широкоплечим парнем с тёмными волосами. Занимаясь паркуром, он всегда находил в себе силы жить дальше. Птицей в небо взмывали его эмоции, а ощущение непреодолимого течения жизни испарялось. Его друзья разделяли с ним его взгляды на жизнь, но каждый был сам по себе, каждый индивидуален и неповторим.

После очередной записи танцевального видео подростки столпились у планшета и начали просматривать, что у них получилось.

– По-моему, всё не то, – махнул рукой Дэвид. – Как будто что-то не то. Это уже все повторили, нужно нечто особенное.

– В том и есть смысл трендов, что все их повторяют, – ухмыльнулась Кэт.

– Нет, это навевает скуку…

Все с удивлением уставились на Дэвида. Он почесал затылок, а потом продолжил:

– Разве вам не скучно смотреть каждый день одно и то же?

– Чувак, это пранк? – манерно растягивая слова басисто проговорил Марк, по-идиотски улыбаясь.

– О, вы что… Да ну вас… – Дэвид махнул на них рукой и пошёл вдоль ската крыши, засунув руки в карманы чёрных брюк.

– Это что с ним? – Ири закатила глаза. – Опять не выпил дофамин?

Дэвид ушёл достаточно далеко от своей компании, чтобы что-либо слышать. Но нет, он не забыл выпить с утра дофаминовую добавку, которую принимали все граждане. Ему было трудно понять, что с ним происходит и почему вдруг занятие, которое приносило ему столько счастья раньше, сейчас перестало быть таким занятным. Он спустился по пожарной лестнице вниз, прошёл вдоль пустых мусорных баков. Они перестали быть нужными с тех пор, как в каждом доме установили баки для автоматической утилизации сортированного мусора. Юноша прицепил на мочки ушей чёрные капсулы и включил любимую музыку. Это приспособление поставляло звук с помощью электрических импульсов.

Начинало садиться солнце. На горизонте появились жёлто-сиреневые блики, которые отражались в огромном тёмном озере, расположенном посреди города. Дэвид поднялся на самую высокую точку, с которой было видно всё. Он сидел на прохладной земле и не думал ни о чём. Тяжело просто сидеть и смотреть на город, заполненный бликами и вспышками медиафасадов. Теперь всё это начинало казаться для него чем-то непреодолимым и тягостным. Дэвид начал переживать, что он мог заболеть или даже заразиться неизвестным вирусом. Медицина, конечно, была сверхсильна, но опасение какой-то неопределённости всё равно присутствовало. Парень решил, что он однозначно завтра же посетит психолога. Хотя, возможно, это могло продлиться и дольше, поскольку он никогда не знал наверняка, какие еще заботы могли овладеть им каждый день.

Дэвид не мог понять, почему привычные занятия перестали радовать его и приносить то счастье, которое было раньше. Хотя энергии ему хватало на обычные занятия, но всё равно ощущалась нехватка чего-то очень важного в его жизни. Как будто он растет неполноценным человеком. И вот это самое ощущение давило на него, зажимало в своих когтистых лапах, иногда впиваясь своими острыми, болезненными когтями. Он не был уверен, нормально ли ощущать то, что было в его душе сейчас. Поэтому юноша очень боялся поделиться с кем-то своими душевными переживаниями и волнениями, а в особенности пойти к специалисту. Он никогда не слышал от своих друзей или сверстниками, с которыми обучался в интернате, что они чувствуют что-то подобное.