Теперь, находясь здесь, просто хотелось, чтобы меня обняли.

Хотелось знать, что я кому-то нужна в этом мире.

Еще один тяжелый вздох вырвался из груди Тайлера, а затем его рука скользнула вниз, чтобы взять мою, и он потащил меня по коридору в свою комнату. Нужно было пройти мимо двух дверей, одной из многочисленных гостевых комнат и мастерской для шитья его матери, чтобы попасть в спальню.

Комната Тайлера была мрачнее, чем у Морган, – с плотными шторами и большим количеством темно-синего и зеленого цветов, что покрывали стены и плед на кровати. Мистер Вагнер разозлился, когда мы покрасили стену в темный цвет летом по окончании нашего с Морган первого курса, но это было именно то, что хотел Тайлер, и это его устраивало.

В комнате было темно, тихо, спокойно.

В ней можно почувствовать запах его одеколона Hollister, солнцезащитного крема и пота.

Как в день на озере.

Моим любимым времяпровождением в его комнате был первый день осени, когда Тайлер раскрывал жалюзи, солнце опускалось за озеро, и, когда зажигали камин, вся комната наполнялась мягким золотистым светом. Втроем мы сидели на полу с тыквенным чаем со специями, придумывали наряды на Хеллоуин. Это была традиция, которую я с нетерпением ждала каждый год.

Теперь я неподвижно сидела на краю незастеленной кровати. Закрыв за собой дверь, он опустился передо мной на пол, поджав губы.

– Морган пошла с мамой по магазинам, – пояснил он. – Они собирались пойти куда-нибудь поужинать после, но я могу написать ей, если…

– Нет, все нормально. – Я отрицательно потрясла головой.

– Но ведь это не так.

– Да, – прошептала я. – Не так. – И глаза вновь наполнились слезами.

Тайлер снова вздохнул, так тяжело и глубоко. Боль в этом вздохе подсказывала мне: ему не все равно, что со мной происходит. Это имело гораздо большее значение для меня, чем он мог себе представить.

– Давай принесу тебе воды, – сказал Тайлер, начиная подниматься с пола, но я потянулась к нему и зацепилась за руку.

– Нет. Пожалуйста, – умоляла я, едва сдерживая слезы. – Просто останься.

Его брови нахмурились, и он кивнул, садясь рядом на кровать и обнимая меня.

Рядом с Тайлером всегда было ощущение безопасности. Впервые это ощущение посетило меня еще в тот раз, когда мы увидели друг друга в мой первый день в школе.

Я находилась в совершенно новом учебном заведении с детьми, которых никогда раньше не встречала, и ощущала себя не в своей тарелке, но каким-то образом Тайлеру удалось заставить меня чувствовать себя лучше. До сих пор я помнила то, как он остановился в коридоре, улыбнулся мне и, поздоровавшись, пригласил сесть с ним на обеде.

Не верится, что это случилось в мой первый день в старшей школе, которую никто из моих друзей из обычной государственной средней школы не мог позволить себе посещать. В ней я училась только благодаря связям тети и тому, что она написала для меня чертовски хорошее рекомендательное письмо. Это произошло сразу после того, как мать оставила меня жить с тетей, отправившись в реабилитационный центр.

Возможно, впервые за всю свою жизнь я почувствовала себя в безопасности.

Тайлер всегда присматривал за мной и Морган. Когда мы катались на байдарках по озеру, он всегда был начеку, готовый прыгнуть и спасти любую из нас, если понадобится. Когда мы с Морган впервые научились водить машину, он всегда был с нами, следя за тем, чтобы мы не отвлекали друг друга от вождения. Когда мы пошли на нашу первую школьную вечеринку, Тайлер находился там и ждал своего часа, чтобы убедиться, что никто не подсыпал нам в напитки наркотики и мы не напились слишком сильно, чтобы ничего не соображать.

Тайлер излучал заботу и безопасность, прижавшись к его телу, можно было ощутить, как его кожа все еще была теплой и липкой от солнцезащитного крема. Должно быть, он лежал у бассейна или занимался спортом во дворе. Мои руки обхватили его торс, и я сглотнула от того, как чувствовались крепкие мышцы под мягкой бронзовой кожей.

Долгое время Тайлер просто держал меня в объятиях, покачиваясь вместе со мной из стороны в сторону, пока мои слезы окончательно не высохли. В какой-то момент он протянул мне салфетку, хотя я даже не заметила когда. Это было похоже на сон или скорее ночной кошмар.

– Что-то случилось с Джеймсом? – спросил Тайлер через некоторое время, и от меня не ускользнула жесткость в голосе при упоминании моего теперь уже бывшего парня. Он порвал со мной пару недель назад, прямо перед выпускным балом, и я была морально опустошена.

Но то, что произошло сегодня, ничто по сравнению с этим.

Я помотала головой, и Тайлер выдохнул почти с облегчением.

– Хорошо, – произнес он. – Я и не хотел драться с этим мелким ублюдком.

Я попыталась улыбнуться, но все тщетно.

– Это связано с твоей матерью? – после еще одной долгой паузы прошептал Тайлер.

Мое сердце сильно сжалось в груди. Я замялась на этом вопросе, но ответ был и так понятен. Тем не менее я кивнула, уткнувшись ему в грудь, и он прижал меня еще крепче.

Моя мать была наркоманкой, сколько себя помню. Об этом я узнала, когда окончила восьмой класс и нашла ее на полу нашего трейлера с мертвым выражением лица. К счастью, случилась лишь передозировка, и ей удалось выжить.

Это была жесткая пощечина от жизни.

Не знаю, кем был мой отец, но, по словам матери, она тоже ничего о нем не знала. Летом 1994-го она подверглась сексуальному насилию на рейв-вечеринке, и я стала результатом той ночи, а также постоянным напоминанием о самом жестоком насилии, которое может случиться с женщиной.

Часть меня задавалась вопросом, являлась ли я причиной того, что мать так сильно пристрастилась к наркотикам, если, видя меня, она каждый день вспоминала ту ночь. Моя тетя Лаура заверила, что эта привычка появилась задолго до моего рождения, но были некоторые сомнения.

Тем летом я переехала к тете Лауре, и последние четыре года моя мама работала над собой. Она прошла курс реабилитации, устроилась на работу и даже сумела снять дом в соседнем городе, хотя мы по-прежнему виделись нечасто.

– Мне просто нужно немного времени, чтобы найти себя, – объясняла она в тот день, когда перевезла меня в дом тети. – И когда я это сделаю, то вернусь за тобой, и мы снова будем вместе.

Но как только мама нашла себя, она также нашла нового ухажера, который жил в Финиксе.

Сегодня она сказала, что переезжает туда, дабы быть с ним.

Я все еще слышала, как тетя кричит на свою старшую сестру, умоляя ее быть благоразумной, ответственной и поставить свою дочь на первое место. Это было самое громкое, что я когда-либо слышала от тети Лауры, и все же в тот момент голос казался каким-то приглушенным, как будто все это являлось далеким воспоминанием еще до того, как произошло.

Я все еще видела слезы матери, когда она пыталась объясниться, глядя на меня со смесью жалости, вины и сожаления, что составляло худшее сочетание. Ничто из того, что она говорила, не улучшало ситуацию. Ни то, что она наконец-то впервые счастлива, находится в хорошем месте или же хочет там остаться.

Что бы мама ни говорила, в моих глазах все это сводилось к одному.

Я ей не нужна.

И никогда не была.

Я чувствовала себя дурой, поверив, что она когда-нибудь вернется за мной.

– Она уехала, – удалось произнести мне, и Тайлер напрягся после этих слов. Отстранившись, я взглянула в его глубокие карие глаза, которые впервые по-настоящему заметили меня, как только я пришла в старшую школу в свой первый год.

Первые глаза, увидевшие меня настоящую.

– Она уехала, Тай. Мне казалось, она вернется за мной, но мама просто… – Я всхлипнула. – Она просто пришла попрощаться.

Ноздри Тайлера расширились, и, потянувшись ко мне, он обхватил лицо руками. Я прикусила губу, борясь с желанием снова заплакать.

– Послушай меня, Жасмин, – произнес Тайлер, встретившись с моим взглядом. – Ты – не твоя мать. Понимаешь? Она идиотка, потому что не видит, какая у нее потрясающая дочь, и не хочет узнать тебя так, как знает наша семья. – Он сглотнул. – Такой, какой я тебя знаю. Но это только ее вина, а не твоя, ясно?