Я ненадолго задержался на мосту Арака из‑за того, что через него пошли пустые повозки, возвращавшиеся с рынка. Стало тесно, не хотелось попадать в толчею. Держась за перила и глядя на тихие воды Весты, я вошел во второе внимание, проверяя нет ли за мной хвоста или какой‑либо угрозы. Было чисто. И вряд ли после разговора в доме клана Хартун Тран меня мог кто‑то выслеживать, хотя просто проследить мой путь эльфы могли. Если следят – пусть. Скрывать мне нечего.

После повозок под крики погонщиков по мосту прошло несколько быков, и запахло навозом. Наконец путь освободился, и я спокойно перешел на другую сторону реки. По дороге к городским воротам было желание свернуть на Южный рынок. Прежний Райсмар провел в торговых рядах много времени, имел там немало знакомых. Возможно, поэтому сейчас такое влечение передалось мне. Я не поддался на этот порыв, тем более на рынке были велики шансы встретить кого‑нибудь из банды Медной Руки, а у меня не имелось желание вступать с ними в беседу и вообще иметь хоть какие‑то отношения, потому как они могли быть либо скверными, либо смертельно скверными.

К Луврийским воротам я подошел в неудобное время. Близился Час Раковины и из города выезжали пустые обозы с Южного рынка, навстречу шел поток народа, прибывающего в город, тех, кто ехал из Луврии или южных поселений и стремился до темноты добраться до дома или подыскать место в таверне. Прежний Райсмар любил толкотню, потому что в ней проще срезать кошелек у зеваки с пояса. Мне же его стремление оказаться в толпе, к счастью, не передалось, а если бы передалось, то я бы сразу очистил его.

Пристроившись за одной из повозок, я ворота прошел. Дальше начиналась дорога на Луврию, размытая с одного края долгими дождями. Справа до виноградников герцога тянулись кривые улочки южного поселения. Глинобитные, реже деревянные дома чередовались небольшими огородами и лужайками для выпаса коз. Кое‑где виднелись дома каменные в два и даже три этажа, но таких взгляд находил мало. Ближе к оврагу поднимался желтоватый дым над гончарной мастерской. Я направился туда – так было удобнее пройти к адресу, указанному в объявлении.

Примерно на полпути к гончарной я услышал оклик:

– Эй, Кремень, ты что ли? Постой!

Я повернулся и увидел троих. Двое были мне знакомы: Дубина и Зелл из медноруких, третьего я не знал, но не было сомнений, что он входил в число лихих парней, работавших на Барона. «Кремень» – было моей кличкой, потому как я родом из поселка Кремни, что под Стэйланом, и так меня в Медной Руке называли большинство. Не все знали, что я на самом деле Райсмар.

– А я‑то думал, Хурдж брешет, что тебя видел, – рассмеялся Дубина, подходя со стороны скобяного склада. Ростом он был на полголовы выше меня, светловолосый, довольно широк в плечах.

– Говорит, ты с девкой‑эльфийкой был, – весело добавил Зелл. – Наши попросили у тебя девку на ночь, а ты оказался жадным.

– Да, я жадный. Свое никому не отдам. Тем более женщину, – сказал я, мрачно глядя на них. Щит активировать не стал, но кинетику на всякий случай вложил в левую руку. И добавил: – А ваш Хурдж не сказал, что я его едва не убил, за излишнюю невежливость?

– Ты Хурджа⁈ Правда, что ли? – скалясь, Дубина остановился в трех шагах от меня. – Он лишь сказал, что ты должен Барону деньги. И твой долг растет каждый день.

– А ты неплохо одет, наверное, деньжонки водятся. А Кремень? Поделись с нами по старой дружбе, и мы за тебя замолвим слово перед Бароном, – Зелл скрестил руки на груди. Клонившееся к закату солнце румянцем легло на правую часть его лица.

– Прежнего Кремня нет, Зелл. Запомни это очень хорошо. И ты, Дубина, запомни. И ты, как там тебя, – небрежно бросил я незнакомцу. – Если кто‑то нуждается, то я достаточно добр для подачки, но подаю тем, кто именно просит. А если кто пытается на меня надавить, то добром это для него не кончится. Ясно?

– Эй, Кремень, ты где научился так грамотно и нагло разговаривать? – Зелл убрал слипшиеся черные волосы со лба, улыбка слетела с его лица, теперь он волком смотрел на меня.

– Ты я видно, тупой, Зелл. Тогда еще раз: нет больше Кремня. Есть только Райсмар Ирринд. На этом распрощаемся, – я повернулся и пошел дальше. Не закрывая глаз, перенес часть внимания назад, чтобы быть готовым отреагировать, если моим старым знакомым взбредет сделать какую‑нибудь глупость.

– Эй, Кремень, ты так же возвращаться будешь к воротам? – с усмешкой спросил Дубина.

Было у меня желание резко развернуться и ударить кинетикой, чтобы до этих тупых голов дошло: нет больше Кремня, и прежнего Райса нет. Но я не стал этого делать. Зачем являть мое магическое мастерство этому быдлу. И не на полезно это: поползут обо мне лишние слухи. Барон заинтересуется. А у меня не было ни времени, ни желания решать проблему еще с ним.

Пройдя вдоль оврага, я добрался до пекарни «Тучный Мук». На самом деле это была самая окраина поселения. Дальше начинались виноградники, правее на холме виднелась ферма и несколько крестьянских домиков.

– Здесь где‑то живет эльфийка по имени Талонэль. Не подскажите, где ее дом? – спросил я у пожилой женщины, рыхлившей грядку.

– Там дом, – оторвавшись от работы и опираясь на мотыгу, она махнула на небольшой деревянный домик и добавила. – Вон же она, стоит у изгороди.

Я направился в указанном направлении. У деревянной изгороди, увитой тонкими стеблями с маленькими резными листьями, на самом деле стояла эльфийка. Она смотрела на близкое к горизонту солнце и перебирала что‑то в руках.

С виду эльфийка была молода, примерно, как 25‑летняя девушка. Светло‑льняные волосы обрамляли приятное, даже красивое лицо. Голубые с холодным оттенком глаза, вопросительно взглянули на меня, когда я подошел ближе.

– Вы та самая госпожа Талонэль, которая оставила объявление на доске у «Лунного Гонца»? – спросил я, замечая на ее шее повязку и уже понимая, что она прикрывает.

При упоминании объявления, улыбка мигом слетела с ее лица, глаза эльфийки перестали быть добрыми.

Глава 6

Ради Аолис!

Я подошел ближе к изгороди, чтобы рассмотреть эльфийку и видеть, что в ее руках. Оказалось, пальцы ее держат увядшую розу. Талонэль перебирала жесткий стебель так, что шипы искололи ее пальцы и на них выступила кровь.

– Теперь еще вы. Боги, зачем⁈ – она сокрушенно покачала головой. – Не надо было приходить!

– В чем дело, госпожа? Разве не вы писали это объявление? – я достал из кармана листок, развернул его, показывая ей.

– Я… – нехотя признала она. – Хорошо, что вы его сорвали. Надеюсь, больше никто не придет.

– Кто‑то приходил еще кроме меня, – я оперся на изгородь, и она пошатнулась, пришлось убрать руку.

– Да, наемница‑эльфийка, но она родом из Лойлэна. Сразу поняла по ее грубой речи и отсутствию воспитания. Я не люблю выходцев с запада. Тем более их женщин, – она сделала несчастное лицо, всем видом показывая свое страдание. – Ну чего вы стоите здесь? Мне больше ничего не нужно! Нет никаких вампиров! И я не могу ничем заплатить вам за беспокойство этим объявлением.

– Госпожа Талонэль, что у вас с шеей? Сдвиньте повязку, – попросил я, убирая в карман листок с объявлением, при этом понимая, что он мне больше не потребуется.

– Нет!.. – она отшатнулась от изгороди.

– Покажите, Талонэль! – решительно настоял я и направился к калитке. – Иначе мне придется это сделать самому!

– Нет! Ради Аолис, не надо! – она попятилась к дому.

– Талонэль, это необходимо. Я знаю, что там у вас. И нам придется поговорить, – я открыл калитку и вошел в ее дворик.