— Детка, имей в виду, до ночи я не смогу восстановить силы полностью. Если твое дело действительно серьезное и требуется много огненной магии, то лучше его отложить на сутки, — говоря это, я немного приврал: те силы, что я растратил, поражая мишени на коновязи, восстановятся за пару часов и к ночи я буду уже посильнее чем сегодня утром. Но если бы у меня были в запасе сутки, то я бы мог проявить себя гораздо лучше, а главное, обзавестись магическим щитом.

— Это нужно сделать сегодня ночью. Сегодня, мальчик! Иначе здесь придется застрять еще на четырнадцать дней или еще больше. Так что иди, отдыхай, набирайся сил. На тебе еще три гинара — этого хватит на хороший обед, — она зазвенела кошельком, ослабляя завязку.

От серебряной монетки я не отказался — взял ее, намеренно задержав пальцы Ионы в своими.

— Ты так и липнешь ко мне, — она рассмеялась. — Я что, медом намазана? Расслабься, малыш. Я намного старше тебя и у тебя ничего со мной не выйдет.

Я наклонился к ней и, поглядывая на чернобородого, спросил полушепотом:

— А этот, как его там, Яркус, ты с ним спишь?

— Какое твое дело⁈ — ее ногти больно впились мне в руку.

— Ну скажи. Я же вижу, что он ревнует, — я позволил ее ноготкам потерзать мою руку.

— Он очень бы хотел этого, как и ты. Все, прочь с глаз моих! — она оттолкнула меня.

Следующие два с половиной часа я провел, лежа на топчане и занимаясь магической практикой. Новые шаблоны не активировал — рано. Их попросту не примет это, пока не развитое в магическом плане тело. Но я прокачивал свою энергетику, раскрыв на максимум чакры, гармонизируя входящие и исходящие потоки. Примерно за час до обеда я вышел из таверны. С другой ее стороны, не доходя до двора, где стояли обозные повозки и лошади постояльцев, я нашел небольшую удобную для занятий площадку. От посторонних глаз ее скрывала изгородь, заросшая плющом и жиденькие кусты. Здесь же росла молодая смоква, дававшая вполне приятную тень, что ценно — в полдень здесь припекало, несмотря на близость снежных вершин Карнасских гор.

Раздевшись по пояс, я решил уделить время тренировке тела. Хотя раны еще давали знать, вполне можно было позаниматься в щадящем режиме, не давая большую нагрузку на грудные мышцы. Делая плавные, тянущие движения я размял руки и ноги. Затем начал отработку самых простых приемов лемурийского рукопашного боя. Кстати, для хорошего мага он может быть как контактный, так и бесконтактный. Все лемурийские техники я знал в совершенстве, но знал ментально, теперь мне требовалось передать их моему новому телу. Пройдет еще много дней, прежде чем важные боевые навыки укоренятся во мне и станут равны мгновенным рефлексам. Минут двадцать я отрабатывал «Наро уимли бо», что означает удар в прыжке ногой в грудь или подбородок. Отрабатывал энергично, до пота. В заключении, в пока еще невысоком прыжке, я дважды ударил пяткой ствол смоковницы. Вышло несколько неуклюже, но я тут же услышал аплодисменты.

Повернувшись, увидел Иону, стоявшую в проломе изгороди и, похоже, не первую минуту наблюдавшую за мной.

— Волчонок, ты хочешь ногой сломать дерево? — рассмеялась она.

— Нет, остроухая. Если бы я хотел сломать дерево, то я бы его сломал. Разумеется, не ногой, но магией, — говоря это, я несколько приврал: сегодня и, пожалуй, в ближайшие дни у меня не хватило бы на это сил. А вот несколько позже моя кинетика вполне бы могла разнести нетолстый ствол в щепки. Хотя для такой глупости в моем пока еще скрытом арсенале имелась другая магия.

— Хочешь, поспорим на 50 гинар? — как бы в шутку предложил я, подняв с травы одежду и подходя к эльфийке.

— Любишь легкий заработок? Если ты в самом деле на такое способен, то я тебя не буду больше называть волчонком. Хочешь? — она с прищуром смотрела на меня.

— Меня это не обижает. Потому, что я знаю, кто я на самом деле. Можешь называть меня хоть тараканом, только от этого мастер Райс не перестанет быть мастером Райсом. Ясно? — я сделал отвлекающее движение левой рукой, в тот же миг пальцами правой ловко щелкнул ее по носу.

— Сукин сын! — вспыхнула эльфийка и попыталась ударить пяткой по пальцам моей опорной ноги.

Я успел убрать ее.

Вот теперь ее лицо стало сердитым, она бросилась на меня, пытаясь схватить за нос. И, шет дери, ей это удалось! В этот раз Иона оказалась быстрее — я не успел отклониться. Вцепилась больно и дернула так, что едва не хрустнул хрящ. Я обхватил ее, стиснул, прижимая к себе, и поцеловал в губы, вжимаясь больным носом в ее щеку.

— Никогда так не делай, Райс! — она тяжело дышала, ее щека блестела от крови — крови из моего носа.

— Не щелкать тебя по носу? — усмехнулся я, приложив к носу сорочку. Часть ее и без того была пропитана кровью вчерашних ран.

— Нет! Не смей меня целовать, если я такого не позволяю! — она обтерла щеку ладонью. — И не мажь меня своими соплями. Дай сюда! — она вырвала у меня сорочку и воспользовалась ей как тряпкой.

— Детка, я тебе скажу сейчас кое-что, — накинув плащ на голый торс, я поднял с травы дорожный мешок. — Девушки редко дают согласие на первый поцелуй. Уж это проверено веками и в разных мирах. Вашему племени, видите ли, мешает стеснительность, — неторопливо пояснял я. — Поэтому есть негласное правило: никогда не спрашивать у дамы разрешение на поцелуй. Только глупый мальчишка с душой зайца будет пытаться получить такое нелепое разрешение. Настоящий мужчина берет и целует ту, которую желает. Странно, что ты, живя уже сто лет, этого не знаешь.

— Мне не сто лет! Ты совсем свихнулся? — она снова злилась, не понимая моей подковырки.

— А сколько? — я закинул мешок за спину и поправил лямку на плече.

— Не твое дело. Ты знаешь меня меньше суток, а наглости в тебе и гонора, словно мы уже не первый год вместе спим, — она отошла от пролома, давая мне дорогу. — За много лет меня никто не злил так, как ты! Разве что Гулфи, которого я убила.

— Успокойся, Иона. Ты же воительница, и мне кажется, воительница неплохая. Умеешь владеть клинком и луком. Разве умение держать себя в руках — не столь же важное качество воина, как умение держать оружие? — сказал я, примирительно коснувшись ее руки. — Тем более для лучницы. Неспокойные нервы мешают стрелам попадать в цель.

— Не тебе меня поучать. Я бью без промаха, и руки мои никогда не дрожат, — ответила эльфийка, ее волосы, скрывавшие ушки, шевельнулись.

— Еще одно важное правило воина: никогда не оправдывайся. Оправдываясь, ты заведомо примеряешь на себя роль проигравшей стороны, — сейчас во мне говорил Астерий — откуда Райсу знать такие премудрости.

— Послушай, Райс, ты не много ли на себя берешь, читая мне лекции? — Ионэль смяла в кулаке мой плащ.

— Ого, ты даже начала называть меня по имени? Детка, очень скоро ты меня начнешь уважать. А там, глядишь, и просыпаться будем вместе, обнявшись. Не скрою, я хочу тебя трахнуть, — сейчас я ожидал, что она снова вспыхнет, но этого не произошло.

Эльфийка лишь повернулась и с прищуром посмотрела в мои глаза.

— Волчонок, откуда ты такой взялся? Для очень многих подобные речи плохо кончились. Ты думаешь, отрезанные мужские члены — это такая шутка? — ее рука потянулась к моему причинному месту, и через миг я почувствовал, как Иона сжала то, что у меня имелось в штанах. — У тебя там что-то есть, да?

— Хочешь посмотреть? — мой боец тут же встрепенулся.

— Мой тебе совет побереги это. Ты нужен мне в эту ночь живой и здоровый, — сказала эльфийка глядя мне в глаза и не спеша меня отпустить.

— Ты мне нравишься, — я чувствовал сильное влечение к ней.

— Ты мне тоже, — признала она. — Поэтому я терплю от тебя то, что не стала бы терпеть ни от кого другого. Но есть проблема: ты меня злишь, как никто другой на этом свете.

— Как странно легли карты. Не припомню, чтобы во многих прошлых жизнях я одновременно и нравился, и злил одну и ту же женщину, — я намеренно сказал ей о многих жизнях.