- Мамаша, - хмыкнул Роко. – Вам нужно было стать комиком, босс.

Коротышка Луи надул свою толстую грудь и отрыгнул.

- Вам лучше поторопиться, мистер Хатсон. У вас осталось всего пятьдесят пять минут.

Дрожащей рукой Хатсон взял телефон и набрал номер Рэя. Он звонил пятнадцать раз, двадцать, двадцать пять. Но безуспешно. В трубке слышались лишь гудки.

Коротышка Луи подошел к Хатсону и похлопал его по плечу.

- Я думаю его нет дома. Может, тебе стоит попробовать кого-нибудь еще?

Хатсон боролся с тошнотой. Вытерев пот с шеи, он набрал другой номер. Его бывшей девушке Долорес, с которой они расстались в прошлом месяце.

В трубке послышался голос мужчины.

- Могу я поговорить с Долорес?

- Кто это, черт возьми?

- Это Хатсон.

- Какого черта тебе надо?

- Пожалуйста, позволь мне поговорить с Долорес, это очень важно.

Коротышка Луи пристально смотрел на Хатсона. У Хатсона было чувство, что гангстер больше предпочел бы наблюдать, как его люди причиняют серьезную боль другому человеку, чем сами деньги.

- Долорес, это Хатсон.

- Что тебе нужно?

- Мне нужно немного денег. Я проиграл в карты значительную сумму и...

Она повесила трубку, прежде чем он продолжил.

Хатсон зажмурился. Тридцать тысяч долларов. Стоят ли они мучительной боли? С чего бы они начали? С его коленей? Его зубов? Или же, Господи Исусe, с его глаз?

Хатсон набрал номер своих родителей. Трубку подняли на шестом гудке.

- Мама? - это вызвало неконтролируемый смех криминального трио. - Мне нужно немного денег. Быстро. Игорный долг. Они собираются сделать мне больно.

- Сколько?

- Тридцать тысяч. И это нужно через сорок пять минут.

В трубке воцарилась долгая пауза.

- Когда ты вырастешь, Бернард?

- Мама...

- Ты не можешь продолжать думать, что я и твой отец будем подтирать за тобой зад все время. Ты взрослый мужчина, Бернард.

Хатсон вытер лоб рукавом.

- Мама, я верну, я клянусь Богом. Я никогда больше не буду играть...

Наступила еще одна мучительно долгая пауза, показавшаяся Хатсону вечностью.

- Может быть ты извлечешь урок из этого, сынок. Урок, который мы с твоим отцом так и не преподали тебе.

- Мама, ради Бога! Они собираются сделать мне больно!

- Мне жаль. Ты сам ввязался в это, и тебе придется выпутываться самому.

- Мама! Пожалуйста!!!

Телефон отключился.

- Да, родители могут быть жесткими, - Коротышка Луи повернул голову на своей пухлой шее, издавая звук, похожий на потрескивающий целлофановый пакет. - Вот поэтому я убил своих.

Хатсон обхватил лицо руками и попытался сдержать рыдание. Он был потерян. Он уже приготовился к боли. Он будет подвергнут мучительным пыткам в течение длительного периода времени. И никто не собирался ему помогать.

- Пожалуйста, - сказал он голосом, которого сам не узнал. - Просто дайте мне день или два. Я достану деньги.

Коротышка Луи покачал головой.

- Дело не в этом. Tы согласился с условиями. У тебя еще есть полчаса. Посмотри, кому ты можешь еще позвонить.

Хатсон смахнул слезы и уставился на телефон, молясь о чуде. Тогда у него возникла идея.

Он вызoвет полицию.

Он набрал 911, затем еще случайные четыре цифры, так чтобы было похоже, что это был обычный звонок. Женщина-офицер ответила.

- Чикагское полицейское управление.

- Это Хатсон. Это вопрос жизни и смерти. Принесите тридцать тысяч долларов в Онтарио, 1357, квартира 506.

- Сэр, ложный вызов по номеру экстренной помощи является преступлением, наказуемым штрафом в пятьсот долларов и тюремным заключением на срок до тридцати дней.

- Послушайте меня. Пожалуйста. Они хотят убить меня.

- Кто, сэр?

- Эти ребята. Это игровой долг. Они собираются сделать мне больно. Приезжайте сюда.

- Сэр, я уже объяснила какое будет наказание за такие звонки...

Роко вырвал телефон из рук Хатсона и передал Коротышки Луи.

- Мне жаль. Это больше не повторится.

Коротышка Луи повесил трубку и погрозил пальцем Хатсону.

- Я очень разочарован в вас, мистер Хатсон. В конце концов, вы сами согласились на мои условия.

Хатсон начал плакать. Он плакал, как первоклассник с разодранным коленом. Он долго плакал, прежде чем наконец взять себя под контроль.

- Пора, - Коротышка Луи взглянул на часы и улыбнулся. - Начните с его пальцев.

- Пожалуйста, не делайте мне больно...

Роко и второй головорез приблизились. Хатсон увернулся от них и встал на колени перед Коротышкой Луи.

- Я сделаю все, - умолял он. – Все что захотите. Назовите это. Просто назовите это. Но, пожалуйста, не делайте мне больно.

- Подождите, парни, - приказал Коротышка Луи и поднял ладонь. - У меня есть идея.

Небольшой луч надежды пронзил Хатсона.

- Все что угодно. Я все сделаю.

Коротышка Луи достал длинную тонкую сигару, сорвал с нее конец и проглотил.

- Около шести лет назад был один парень, который находился в той же ситуации, что и ты сейчас.

Он положил кончик сигары в рот и перекатил его своим толстым серым языком.

- Тот парень также сказал, что сделает все, чтобы я не причинил ему боль. Помните парни?

Оба телохранителя кивнули.

- И знаешь, что он сделал? Он сказал, что будет держать свою руку на плите целых десять секунд.

Маленький Луи достал золотой "Данхилл" и закурил сигару, скручивая ее между своими пухлыми пальцами.

- Он продержался только семь, поэтому мы все равно были вынуждены причинить ему боль.

Коротышка Луи вдохнул и выпустил идеальное кольцо дыма.

- Но мне любопытно посмотреть, сможешь ли ты это сделать. Целых десять секунд.

Коротышка Луи посмотрел на Хатсона, который все еще стоял на коленях перед ним.

- Если вы сможете удержать свою правую руку на плите в течение десяти секунд, мистер Хатсон, я избавлю вас от долгов, и вы сможете уйти, и вам никто не причинит вреда.

Хатсон несколько раз моргнул. Насколько горячей будет плитa? Насколько серьезно он будет ранен?

Скорее всего не так серьезно, как нанесенный ущерб в тридцать тысяч долларов. Но плитa? Мог ли он заставить себя держать руку на ней так долго?

У него не было другого выбора.

- Я сделаю это.

Коротышка Луи улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь Хатсону подняться на ноги.

- Конечно, если ты этого не сделаешь, мальчикам все равно придется над тобой поработать. Tы понимаешь?

Хатсон кивнул, позволяя увести себя на кухню.

Плитa была грязно-белой и сальной, с четырьмя электрическими конфорками. Нагревательные элементы были диаметром в шесть дюймов, свернутые в спирали, похожие на водоворот. Они были черные, но Хатсон знал, что, когда он включит еe, они станут красными.

Коротышка Луи и его телохранители встали позади него, чтобы лучше все рассмотреть.

- Она электрическая, - отметил Роко.

Коротышка Луи нахмурился.

- Тот парень использовал газовую плиту. Помните его рукав загорелся.

Гангстеры захохотали. Хатсон выбрал нижнюю левую горелку и включил самое низкое значение.

- Эй, включи жар посильнее.

- Вы не говорили, насколько высока должна быть температура, когда мы заключали соглашение, - Хатсон говорил быстро, полагаясь на искаженное чувство справедливости гангстера. - Я просто должен держать руку в течение десяти секунд.

- Предполагалось, что это будет самый сильный жар.

- Я могу оставить его на низком уровне и при этом придерживаться договора.

Коротышка Луи подумал, затем кивнул.

- Пожалуй, ты прав. Tы не нарушаешь соглашениe. Можешь оставить на низком уровне.

Все это не имело значения, потому что горелка уже светилась оранжевым цветом. Роко наклонился и плюнул на неe, слюна даже не имела возможности стечь сквозь спирали, в мгновения испарившись.

- Думаю, уже достаточно жарко, - сказал Роко.

Хатсон уставился на пылающую горелку. Он держал свою дрожащую руку в двух дюймах^[14] над ней. Жара была мучительной. Ладонь Хатсона начала потеть, волосы над его костяшками завились, он боролся с голосом в его голове, который кричал: убери руку!