— Треть вкладывает Князь Долгорукий, треть — Князь Борятинский, а треть — инвестирует Казна, — легко ответил мне Мамонт. И, если судить по той лёгкости, с которой он выкладывал мне цифры и расклады, то тут одно из трёх: я уже труп, меня вербуют или… всё это давно презентовано и обнародовано, не являясь ни для кого тайной. И что-то я склоняюсь к третьему варианту… по крайней мере, он мне нравится куда больше осталных. — А скрепляется эта сделка как раз браком Княжны Борятинской с Княжичем Долгоруким, — продолжал говорить Борис Аркадьевич. — Первоначально, этим Княжичем Долгоруким, полтора года назад, когда начинались подготовка и согласование, был ты, Юра… Потом… обстоятельства изменились, и проект подвис. Там были и иные сложности, не только твой выход из Рода. Но теперь, конкретно сейчас, всё упирается только в брак. Император требует гарантий. А он у нас, сам знаешь, «старой закалки». Надёжной гарантией признаёт только семейный союз. И новомодных «разводов» для него не существует… Вот и пришлось срочно искать другого неженатого Княжича тебе на замену…
— А, если бы у Маверика получилось…
— То это были бы очень серьёзные проблемы, вплоть до полной отмены проекта. Император не доверил бы столь серьёзное дело кому-то, неспособному защитить даже собственных детей. Да и Род Борятинских встал бы в позу… в лучшем случае. В том, где убили бы только вас с Матвеем. Про случай, когда погибала бы ещё и Княжна, даже говорить не хочется.
— И всё это чуть не сорвал какой-то Вой-наёмник?.. — проговорил я больше в пространство, чем обратился с вопросом к своему собеседнику. Однако, ответил мне он.
— Не «какой-то», Юр. Совсем не «какой-то», — покачал головой Мамонт. — «Маверик» — это, на самом деле, очень известная, в определённых кругах, фигура. Это очень дорогой специалист, к услугам которого не брезгуют прибегать не только отдельные Роды, но даже и государственные спецслужбы… неофициально, конечно же. В этом, кстати, и проблема поиска заказчика: слишком широк круг подозреваемых. Срыв этой сделки выгоден очень многим. Начиная от нескольких других Княжеских Родов внутри страны, которым, в случае провала нашего союза, должен был перейти этот проект вместе с казённым финансированием и доверием Императора, заканчивая другими странами, которым появление собственного производства полупроводников на территории нашей Империи не слишком выгодно, таким, как ФГЕ, ЮАИ или Африка… Да и Япония с Поднебесной Империей, хоть и союзники нам, но… Ты, в общем, понимаешь — и их исключать нельзя.
— П…………! — не очень искусно, коротко, но до крайности эмоционально выматерился я, начав осознавать, в какую ж глубокую задницу умудрился, сам того не понимая, влезть. Хотя, некий повод для гордости в этом всём для меня имелся: никогда ещё моя жизнь не стоила так дорого — пятнадцать миллиардов баксов! Это же ошизеть, как много! Я даже представить себе такую сумму в физическом исполнении затрудняюсь! Это ж должны быть целые поддоны с бумажными деньгами, замотанными упаковочной плёнкой, которые возят с места на место желтые складские погрузчики… и ещё обязательно противно пищат при этом, как они умеют, когда сдают задним ходом…
— Ну, я бы не был так категоричен, — улыбнулся Борис Аркадьевич. — В конце концов, покушение сорвалось. Один из исполнителей пойман. Меры обеспечения безопасности усилены. Теперь к Матвею будет так просто не подобраться. Да и вряд ли они, кто бы это ни был, решатся на повторное покушение.
— С такими-то ставками? — отняв ладонь ото лба, которую положил туда вместе с прошлым своим эмоциональным высказыванием, поднял голову от подушки и посмотрел на лицо Мамонта. — Серьёзно?
— Ну… возможно, ты и прав, ставки действительно высоковаты, — даже для виду пытаться спорить не стал он. — В конце концов, на кону стоит репутация Маверика…
— Ну п………! — снова не удержался я и рухнул обратно на подушку. Однако, краем глаза успел заметить весёлую улыбку на губах безопасника — он просто надо мной издевается.
Захотелось от всей души съездить ему по его улыбающемуся лицу кулаком, сбрасывая злость и напряжение, чтобы стереть эту его улыбку, но… во-первых, ничего это не даст — завод и эти пятнадцать лярдов вместе с грёбаным Мавериком никуда не исчезнут, во-вторых — это ж Борис Аркадьевич, который меня не раз и не два на собственных коленях качал, нос мне маленькому подтирал; ну и в-третьих: бить кулаком по лицу Пестуна Бездарю вроде меня — не самая умная идея.
Оставалось только бессильно сжимать кулаки и тихо материться сквозь зубы. По крайней мере, этого мне никто не запрещал.
Именно в этот момент раздался вежливый стук в дверь палаты, после чего она открылась и внутрь заглянул один из дежурящих снаружи Дружинников.
— Борис Аркадьевич, там Мария Дмитриевна пришла. Впускать? — вежливо, но без подобострастия спросил у Мамонта он.
— Да-да, — ответил ему Мамонт. — Как раз её ждём.
Голова Дружинника скрылась. Мамонт повернулся ко мне и ободряюще улыбнулся.
— А вот и наш Разумник, Юр, — потом глянул на часы. — Даже немного раньше освободилась. Хорошо.
— Чего уж хорошего, — не смог сдержаться я. Лицо моё побледнело, а закушенная до боли нижняя губа стала немного солоноватой.
Но долго мучиться ожиданием не пришлось. Дверь входная отворилась, и в помещение вошла…
Как бы это получше описать? Строгая «училка» из фильмов для взрослых в белом не застёгнутом больничном халате поверх делового костюма. Эта фраза, пожалуй, будет близка к встретившей меня реальности.
Притом, что юбка вошедшей была по длине совсем чуть-чуть выше колен, поверх идеально белой блузки был надет подходящий по цвету к юбке пиджак, застёгнутый на положенное количество пуговиц, никаких сетчатых или вызывающих чулок не наблюдалось, бельё сквозь блузку не проглядывало, декольте было полностью в рамках приличий, а макияж, если и был, то настолько незаметный, что назвать его вызывающим, язык бы не повернулся. Да и волосы были собраны в простой и незамысловатый хвост. Ничего в её облике по отдельности, ни одна деталь не являлась провокационной, пошлой или вульгарной, но всё впечатление в целом… сбивало с ног.
Огромного труда и массы усилий мне стоило не растечься похотливой лужицей при её появлении и сохранить настрой. А ещё понимание серьёзности для меня ситуации. Просто огромного.
И это только при появлении. А, когда эта… ожившая мечта озабоченного подростка повернулась конкретно ко мне, улыбнулась и сделала несколько шагов в мою сторону, то… разум сбойнул.
Княжич поплыл. Не сразу, а лишь, когда женщина подошла уже к самой кровати и села на стул, который ей обходительно уступил Мамонт, внимательно наблюдающий почему-то за мной.
А чего за мной наблюдать? Приятного мало: остановившийся мутный взгляд, дебиловатое выражение лица, приоткрывшийся рот, из которого хорошо хоть слюна не спешила капать.
Я смотрел на неё и восприятие моё… троилось. Я одновременно видел перед собой сногсшибательную секс-бомбу, серьёзную сосредоточенную девушку и… ещё что-то, что просто так словами не опишешь.
Дальше были вопросы. Почему-то очень похожие на те, которые мне тогда задавал Инспектор по делам несовершеннолетних, который приходил ко мне в дом, после визита Анастасии Дмитриевны. И я на эти вопросы отвечал. С радостью, готовностью и удовольствием, обстоятельно, четко и толково… одновременно с этим, с немалым удивлением и настороженностью наблюдал за девушкой, видя, насколько она напряжена… и ещё что-то, понять бы ещё что.
Не знаю, трудно сказать, сколько это всё длилось, часов-то у меня не было в области видимости. Можно было бы, конечно, взять с тумбочки телефон, разблокировать его и посмотреть на время там… если бы можно было это сделать. Но вот с этим «можно» были некоторые проблемы, так как я просто не мог оторвать своего внимания от девушки, что меня так благожелательно… так напряжённо… непонятно, расспрашивала.
Но, в какой-то момент, спустя, не знаю, сколько времени, глаза мои закрылись, голова опустилась на подушку, дыхание выровнялось и стало мерным, глубоким. Я уснул.
