……

— Ну и зачем ты опубликовал эту статью про заводы Хухты? — с плохо скрываемым раздражением в голосе спросил у Ээро Эркко Пер Свинхувуд.

— Ты же сам просил организовать ряд статей про предприятия княжества, на которых работодателями созданы более или менее хорошие условия для работников, — спокойно ответил своему другу глава аграрной партии. — Пить будешь что-нибудь? Кофе, чай или что покрепче?

— Кофе. Твой секретарь варит отменный кофе. И не уходи от ответа. Я просил именно про условия. Зачем ты написал про систему оплаты на предприятиях Хухты? Теперь, все капиталисты стремятся перейти на почасовую оплату, тем самым уничтожая все достижения нашей всефинской забастовки.

Ээро Эркко не стал сразу давать ответ, а отдав распоряжение секретарю, дождался пока он принесёт напиток. И только после пары глотков кофе, снизошёл до ответа.

— Ты тогда в следующий раз более тщательнее формулируй то, что хочешь от меня получить. И с чего ты взял, что введение почасовой оплаты — это поражение? Наоборот, чем больше предприятий перейдёт на неё, тем легче будет заставить промышленников пойти на уступки.

— Что-то я не очень тебя понимаю, — возмутился Свинхувуд, чуть не поперхнувшись кофе.

— А всё потому, что у тебя однобокий взгляд на проблемы, которые вы попытались решить при помощи стачки. Надо сократить рабочий день? Ура, вперёд! Но вы не задумываетесь, что с сокращением дня уменьшатся и доходы рабочих. Увеличение расценок за производимый товар? А за счёт чего? За счёт сокращения прибыли капиталиста? А оно ему нужно? Нет! Он будет увольнять рабочих, чтобы за их счёт и повысить расценки.

— Ээро, ты рассуждаешь как самый настоящий капиталист.

— А я и есть капиталист. У меня есть издательство и типография. В них тоже работают люди. И им тоже хочется работать меньше, а получать больше. И я тоже, как и многие хозяева, ввёл почасовую оплату. И считаю это достижением твоей всефинской забастовки, а не поражением! Хотя этого пункта и не было в ваших требованиях.

— Раньше ты так не считал. С чего это у тебя изменилось мнение? — глава объединенных профсоюзов придвинул к себе массивную пепельницу и, достав папиросу, закурил.

— Минутку, — попросил хозяин кабинета и ненадолго закопался в ящике стола. — Вот. Прочти, — протянул он Свинхувуду несколько листов машинописного текста.

— Что это? — мужчина пробежал глазами начальный текст. — Твоя переписка с Матти Хухта?

— Просто прочти, а затем задавай вопросы.

Пожав плечами Пер Свинхувуд погрузился в чтение. Читал он очень внимательно, временами останавливался и перечитывал заново. За это время Ээро Эркко успел немного поработать с документами и попросил секретаря сделать ещё кофе.

— И ты думаешь, это сработает? — отложив прочитанное, поинтересовался гость у хозяина кабинета.

— Что именно? Там много чего напечатано.

— Кстати, а почему он печатает текст, а не пишет от руки?

— В этом я виноват. Года два назад, когда дарил печатную машинку, посоветовал, для практики, печатать и письма.

— Ясно. Я про введение минимальной оплаты труда. Про эти двадцать пенни в час. Откуда, кстати, такая странная сумма?

— Пер, а ты точно глава профсоюзов? — удивился Ээро Эркко. — Это же основное требование русских рабочих стачечных комитетов — про минимальный оклад чернорабочему в один рубль в день. Это две марки. Делим на десять часов и получаем по двадцать пенни в час. Всё же очень просто. Дело за малым, перевести все зарплаты на заводах в княжестве на почасовые. И узаконить минимальную оплату.

— Хм, а за заводами и фабриками потянутся и остальные мелкие буржуа типа тебя, — ухмыльнулся Пер Свинхувуд. — Надо бы и мне почаще списываться с малышом Хухтой.

— А ещё, у тебя есть возможность два раза в год с ним вживую общаться на пионерских сборах. Но ты почему-то не делаешь это. Он мне несколько раз жаловался, что ты, Пер, игнорируешь его и не отвечаешь на его вопросы.

— Хм. Не знаю. Вот хоть тресни меня, но почему-то не могу его рассматривать как серьёзного собеседника. Он же ещё ребёнок.

— Но именно этот ребёнок подал нам идеи наших партий. И постоянно подаёт всё новые и новые идеи. А от его поступков регулярно лихорадит всё княжество. Тебе надо просто забыть про его возраст.

— Думаешь, я не пытался? Но мой сын, Пер-младший, всего на пару лет старше этого диктатора. А у него, у сына, в голове одна дребедень. Рогатки, собаки, те же самолёты с подачи Хухты же. Про младшего, Эйно, вообще не говорю.

— Ну и отвези их на пионерский сбор. Как я своего Юхо. Вот на общем фоне и сравнивай, а не в воспоминаниях.

— Мда. Надо будет попробовать.

……

Совещание в штабе «Особой Китайской бригады», деревня Судагоу, Квантунская область. 1 ноября 1904 года.

— Господа, прежде чем мы перейдём к главному вопросу нашего совещания, я бы хотел поблагодарить полковников Мурмана и Туринга за выполнение поставленной перед их батальоном задачи, — командующий бригадой барон Николай Каульбарс коротко кивнул двум вышеназванным офицерам и продолжил. — Охотники из их батальона смогли уничтожить батарею из шести одиннадцатидюймовых орудий, которые причиняли нашей линии обороны существенный урон. Кроме уже установленных орудий охотники уничтожили склад с боеприпасами и ещё шесть не установленных орудий. Вот приказ по бригаде о награждении стрелков, участвовавших в этом деле, серебряными крестами Святого Николая и денежном поощрении в размере ста рублей каждому. Поручик Кахмо, который и возглавлял эту вылазку, представлен к золотому кресту и чину штабс-капитана. Полковники Мурман и Туринг также представлены к золотым крестам.

Бывший танцевальный зал китайского поместья, в котором расположился штаб бригады, наполнился гулом голосов штаб-офицеров, которые наперебой поздравляли отличившихся собратьев.

— Но у меня есть и не очень хорошая новость, касающаяся вашего Санкт-Михельского батальона, — продолжил командующий, как только поздравления окончились. — Принято решение о создании бригадной солдатской библиотеки в пункте постоянной дислокации в городе Дальнем. И, как вы уже, Мозес, поняли, — барон обратился к командиру батальона по имени. — Именно ваша библиотека должна стать основой. Так как только в ней есть литература на финском и шведском.

— Господин генерал, разрешите вопрос? — полковник Гадолин, командир Абовкого батальона, как прилежный ученик гимназии поднял руку.

— Конечно, Гвидон Николаевич. Что у вас?

— А как наши стрелки, с позиций, попадут в эту библиотеку? Так мы хоть соседствуем с Санкт-Михельским батальоном и можем что-то взять почитать. Или принято решение о ротации подразделений?

Последние его слова вновь вызвали шум в зале, ибо идея отправки частей на кратковременный отдых в тыл была очень актуальна и активно обсуждалась в окопах.

— Именно так, господа, — барону Каульбарсу пришлось повысить голос, чтобы его услышали все. — Адмирал Старк наконец понял, что его драгоценные броненосцы и крейсера, запертые во «внутреннем бассейне» Порт-Артура, чем дальше от линии фронта, тем они в большей безопасности. И направил на помощь к нам два сводных батальона, укомплектованных матросами с разных кораблей. Но, не зная их реальную боеспособность на суше, мы с Фёдором Оскаровичем, — он кивнул в сторону генерал-лейтенанта Шаумана. — Приняли решение проводить частичную ротацию. По половине батальона на две недели с заменой отдыхающих частей на роты моряков с эскадры.

Генерал-лейтенант Фёдор Шауман отправлялся в Китай как командир бригады. Но после начала боевых действий, поняв, что его опыта маловато, добился от военного департамента княжества того, что в бригаде назвали рокировкой. Барон Каульбарс стал командиром, а Шауман перешёл на штабную работу.

— Господа офицеры, а теперь перейдём к основному вопросу, по поводу которого вас здесь и собрали… Что вы хотели, господин Вальберг? — внезапно вставший из-за стола и вытянувшийся по стойке смирно полковник Фердинанд фон Вальберг сбил Каульбарса с мысли.