Я посмотрел на него и увидел в его глазах искренность. Несмотря на раздражение и усталость, я понял, что, возможно, он прав. Мы так долго не виделись, и это было наше время побыть вместе, вспомнить старое и, возможно, создать новые воспоминания.

Дорога в Рим оказалась длинной и трудной. Мы ругались и смеялись, спорили и молчали.

Мы остановились на трассе перед небольшой закусочной, и я, честно говоря, был раздражён. Старик Марио, какого-то черта захотел покушать, причём непременно лазанью. Он был убеждён, что в этом заведении она будет лучше, чем где-либо ещё. Я же был против остановок — хотел поскорее добраться до Рима. Но против Марио трудно спорить. И я тоже на самом деле проголодался.

Когда мы вошли в закусочную, нас встретила добродушная официантка. Она улыбнулась, словно знала нас всю жизнь, и сразу начала хвалить местную стряпню.

- Добро пожаловать! У нас самая вкусная лазанья в округе, вам повезло!” — весело заявила она, принимая наш заказ.

Марио уже сиял от предвкушения, а я лишь вздохнул и сел за ближайший свободный столик. Когда я огляделся, моё внимание привлекла фигура напротив. За столом сидел католический священник.

Он был в чёрной сутане с белым воротничком, подчёркивающим его принадлежность к церкви. На голове священника была небольшая чёрная ермолка, а глаза светились мудростью и спокойствием. Лицо его было слегка загорелым, с мягкими чертами, покрытое сетью мелких морщин, говорящих о годах, прожитых с глубокими размышлениями и молитвами. В руках он держал небольшую книгу, вероятно, молитвенник, и время от времени, отрываясь от чтения, деликатно улыбался проходящим мимо людям.

Его присутствие каким-то образом придавало этому месту особую атмосферу спокойствия и умиротворения. Я на мгновение задумался о том, что, может быть, не стоит так торопиться и гнаться за пунктами назначения, забывая наслаждаться моментами. Возможно, Марио был прав, настояв на этой остановке. Иногда важно просто остановиться, оглянуться вокруг и позволить жизни течь своим чередом.

Официантка принесла нашу лазанью, и её аромат моментально разбудил во мне аппетит. Марио, видя мою реакцию, улыбнулся. Мы начали есть, и я должен признать — лазанья действительно была превосходной. Вкус насыщенный, с богатым ароматом трав и специй, она напомнила мне о детстве и домашних ужинах.

Священник заметил мой взгляд и кивнул мне, приветливо улыбнувшись. Я кивнул в ответ, чувствуя, как внутри что-то меняется. Может быть, не стоит всегда торопиться. Иногда стоит остановиться, насладиться моментом и позволить себе немного отдыха и размышлений.

- Проклятый пес Ватикана! Не пялься на нас!

- Марио ты чего творишь?!

- Извините пожалуйста, у старика Деменция, не понимает что он говорит и кого видит, он болен, прошу простить нас. - Едва оправдался Я.

Сидя за столом, я наблюдал за Марио, который с видимым удовольствием поедал лазанью. Его глаза светились радостью, и каждое движение было наполнено неспешной уверенностью. Марио всегда умел наслаждаться простыми вещами, и сейчас он казался абсолютно счастливым.

Марио аккуратно отрезал кусочек лазаньи, поднося его к губам с той же осторожностью и вниманием, с какой кто-то мог бы обращаться с дорогим вином. Я видел, как он закрыл глаза, наслаждаясь вкусом, а затем быстро отправлял кусочек в рот. Его челюсти двигались ритмично и уверенно, словно это был какой-то ритуал, которому он следовал годами.

Я заметил, как на его лице появилась лёгкая улыбка. Он явно наслаждался каждой секундой. Лазанья быстро исчезала с тарелки, и я был поражён его скоростью. Казалось, только что была полная тарелка, а теперь там оставались лишь крошки и следы соуса.

Марио посмотрел на меня и подмигнул, протягивая руку к последнему кусочку лазаньи.

- Дэус, жизнь слишком коротка, чтобы не наслаждаться хорошей едой. Особенно такой лазаньей! — ответил он с довольным видом, отправляя в рот последний кусок.

Наблюдая за ним, я понял, что Марио всегда умел находить радость в простых вещах. Может быть, мне стоило учиться у него этому искусству. Ведь в конечном итоге, именно такие моменты делают нашу жизнь ярче и наполненнее.

После того как мы закончили есть, я поднял руку, чтобы позвать официантку и оплатить счёт. Она подошла с улыбкой, и я заметил, как её глаза сияли добротой. Марио всё ещё сиял от удовольствия, когда я выложил деньги и поблагодарил её за замечательную еду.

- Спасибо вам, господа. Приезжайте к нам ещё. — сказала она, забирая деньги и направляясь к кассе.

Мы встали и направились к выходу. Но вдруг что-то произошло. Марио остановился и резко повернулся к сидящему неподалёку священнику. Его лицо изменилось, и он с яростью выкрикнул: “Пёс Ватикана! Будь ты проклят! Вы исказили учение Иисуса!”

Время словно замедлилось. Священник поднял глаза, и в них отразилось удивление и обида. Люди в закусочной замерли, глядя на нас. Я почувствовал, как по моему телу прокатилась волна стыда. Марио всегда был прямолинейным человеком, но я не ожидал такого всплеска эмоций от него.

- Марио, прекрати! Что ты делаешь? — попытался я его урезонить, хватая его за руку и подтягивая к выходу.

Он лишь недовольно хмыкнул и, вырываясь, вышел на улицу. Я извинился перед священником, который всё ещё сидел с потрясённым выражением лица, и поспешил за Марио.

Когда мы вернулись к машине, я был в ярости. Марио сел на водительское сиденье, а я хлопнул дверью пассажирского места, стараясь унять своё раздражение.

- Марио, что это было? Почему ты оскорбил того священника? — спросил я, пытаясь не повышать голос.

Он завёл машину и, не глядя на меня, ответил: - Дэус, ты не понимаешь. Католики всё время вмешиваются в нашу жизнь, контролируют, осуждают. Я просто не мог сдержаться. Проклятые Католики они исказили. учение Иисуса Христа! Библию, столько раз опорочили, её переписывали, редактировали, удаляли или добавляли! Одним из наиболее загадочных вопросов для меня всегда была судьба Книги Еноха. Эта древняя книга, наполненная мистическими откровениями и пророчествами, была исключена из канона. Почему? Католическая церковь, обладая огромной властью, решила, что Книга Еноха не должна быть частью Священного Писания. Возможно, её содержание слишком явно противоречило официальной доктрине, подрывая авторитет и устои церкви. Или же, возможно, её мистические откровения могли пробудить у людей вопросы, на которые церковь не хотела отвечать. Также меня беспокоило отношение церкви к апокрифам — текстам, которые не вошли в каноническую Библию. Эти книги были объявлены ересью, подделкой, а те, кто осмеливался их читать или, что ещё хуже, распространять, подвергались жестоким преследованиям. Почему? Что такого опасного содержалось в этих текстах, что церковь была готова пойти на такие меры?

- Ты хочешь сказать что истинная цель церкви не только спасти души, но и удерживать власть над людьми? Ведь легче управлять теми, кто верит в установленный порядок и не задает лишних вопросов. Церковь создавала догмы, а всё, что им противоречило, было жестоко подавлено. Апокрифы, с их альтернативными версиями событий и учений, могли разрушить тот образ веры, который церковь строила веками.

- Эти мысли приводят меня к выводу, что религиозная история намного сложнее и многограннее, чем нам хотелось бы верить. Важно помнить, что вера это не только то, что написано в священных книгах. Вера это личное переживание, путь к истине, который каждый из нас должен пройти сам. И, возможно, в поисках этой истины стоит обращать внимание не только на канонические тексты, но и на те, которые были отвергнуты и объявлены ересью. В них может скрываться часть той великой истины, которую мы все так жаждем найти.