— Музыка Олова, — прислушался и погрозил пальцем Рюрик. — Я хотеть играть Музыку Олова, но у меня нет оборудования и моей группы. Поэтому играть музыку Кремния. И немного музыку Серебра — меня Энтон научить.

— Это какие-то песни?

— В смысле — песни? А-а, ты ж не знаешь. У вас ещё такого не было. В общем, после того, как все планеты колонизировали люди, некоторые, — тут Энтон понизил голос, — Сеяные решили систематизировать все музыкальные жанры всех разумных видов, и привели их в соответствие таблице химических элементов. Вроде бы, среди них был мой дед, кажется. Надо будет при случае у него спросить. Если доживу до встречи.

— А ты какого поколения, кстати, дядь Энтон? Или у полусеяных так не считается?

Он почесал подбородок с наклюнувшейся седой бородой.

— Не считается, но, получается, что чистого седьмого. У меня папаша родился ещё тогда, когда мешать поколения между собой было нельзя. Это уже в двадцать третьем веке стали делить на «чистое шестое» и «нечистое», по минимальному среди родителей. А такого боррачера, как у Халиба, вообще тогда не было, конечно.

— Чего-чего не было?

— Ну, разврата, чтобы Старший с младшими… Да ещё и в таком родстве. Ужас. А, или ты не в курсе? Старик после развода с женой решил поправить нехватку кадров и осчастливил половину своих десять-раз-правнучек.

Что-то нехорошее шевельнулось в душе. Вспомнилась Ийю, то, с какой радостью она повисла на мне, как только Халиб приказал провести мне экскурсию. Нет, если бы она была игрушкой — он не стал бы так просто её отдавать. Значит, у него был серьёзный план пристроить её в хорошие руки. Ну, или, на крайний случай — приручить меня с её помощью.

«И, кажется, она говорила, что пятнадцатого поколения. А десять раз правнучка от второго поколения, получается…»

— Ты чего задумался? — Энтон тронул меня за плечо.

— Да так, вспоминаю арифметику.

В этот момент явилась Джен, пожала сразу три свободных руки у Рюрика, поставила на стол поднос с чайным сервизом и села рядом.

— Там очень-очень горячий чай. Смотреть — не обожгитесь!

Я налил бесцветную и вполне очевидно холодную жидкость и хлебнул. И тут же захватал воздух ртом — это оказался жутчайшего градуса и вкуса самогон, вонючий, пробирающий до самого затылка.

— Закусить! Закусить! — почти заорал я.

Благо, скоро принесли шавермы и вяленых гусниц — я тут же сунул один из них в рот. Он оказался чем-то средним между кальмаром и куриным карпаччо, правда, с мелкими косточками.

В этот момент сидящий за соседним столиком скра с грохотом сдвинул дубовый стул и двинулся на меня.

— Тише! Мы играть в игру! Вы мешать нам играть в игру!

Я с удивлением воззарился на него. Ростом он был немалого, выше Рюрика — два метра с гаком. Но вот комплекцией, наверное, был самым худосощным скра, которого я видел — в странном пиджачке, с пенсне на глазу, он, скорее, напоминал персонажа детских книжек, чем потомка страшных южных кочевников.

— Хочешь, чтобы я тебя уделал? — усмехнулся я, уже собираясь встать.

Энтон с силой надавил мне на плечо, и тут я понял, что перегнул палку. Видимо, алкоголь сильно ударил в голову, и я пошёл на конфликт, который совсем не нужен был.

— Он пить злой вода! Злой вода! — забурчал очкарик. — Здесь таверна, здесь нельзя пить плохой напитки!

Он посмотрел на свою компанию и добавил что-то на родном наречии. За его столиком сидели ещё четверо. Самый крупный и толстый медленно поднялся с места и молча попытался протиснуться к нашему столику. В одной из рук он сжимал что-то — то ли небольшой кастет, то ли просто камень.

Рюрик и Джен моментально встали с места. Первый заговорил на своём наречии — отрывисто, но, явно, примиряюще. Джен же сказала на рутенийском, видимо, чтобы слышал и я:

— Это мои друзья. Они не злы. Просто устали! Давайте просто все сесть и не ругаться.

Наши соседи о чём-то ещё побурчали, показали странный жест рукой — что-то между американским бранным и кручением у виска, а затем вернулись обратно к игре. Когда конфликт был улажен, Джен села напротив и заявила.

— Ну, давай, говорить мне. Что там на счёт электричества?

Я напился сливового морса, и опьянение немного ушло. Пришлось вспоминать остаточные после давно законченного колледжа знания электротехники. Начался привычный процесс уточнения требований у заказчика.

— Сколько киловатт вам нужно запитать?

— Киловатт? — Джен почесала затылок. — Не знать, что такое киловатт. Четыре станка. Двадцать-тридцать уба-маннахов.

Я обернулся к Энтону.

— Ну, ты же у нас знаток в единицах исчисления?

— Думаешь, смогу по памяти! Сейчас… Если только запустится — я его в поезде уронил.

Энтон выудил из куртки планшет — как у меня, только без половины корпуса, с трещинами на экране и на корпусе, с торчащими проводами.

— Давай лучше я посчитаю.

Я достал свой и, недолго порывшись, нашёл там калькулятор перевода единиц измерения. Получилось, что нужно около пятидесяти киловатт. Народ за соседними столиками, тем временем, всё чаще поглядывал на нас — то ли с недовольством, то ли с любопытством.

— Ты б лучше не светить, барин, здесь технику не любят, — посоветовала Джен.

— Пофиг вообще. Украдут — новый достану, я человек небедный. Так, этот момент мы уяснили, я услышал вас. Далее. Говорите, там сети все есть?

— Есть электрик! Шнуры все есть. Подключим. И деталь генератор есть. Старый был — топить нечем.

— У вас же тут везде газ? — я окинул взглядом светильники на стенах. — Газ жгите, может, что ли.

— Не везде. Только на двух улицах. К цехам газопровод бум-бум, станцию бум-бум.

— Взорвали, — пояснил Энтон. — Во время войны. И сейчас стрельцы смотрят, чтобы ничего в цеха не ввозили и не подключали.

— Хорошо.

Я задумался, перебирая алгоритмы, которые могли бы пригодиться. По сути, всё, что приходило на ум, требовало тратить мана-тонны. А их у меня, даже если накопить, было недостаточно, чтобы создавать топливо в достаточных количествах.

Уворовать из Дворца мощные а-ашки-аккумуляторы — так себе решение. Наверняка они проводят инвентаризацию, или вообще существует что-то вроде сигнализации — так что обнаруживается весьма легко.

И вскоре я подумал над словами Энтона — может, действительно, не стоило всё это делать вообще? Проект действительно идёт в полном противоречии с «линией партии», и последствия могут быть серьёзными. Пока я размышлял, Рюрик вспомнил о чём-то и принялся рыться в рюкзаке.

— Энт! Я же вон что нашёл! Когда Энта Четыре Ноги разгружал. Кажется — твое. С Проклятого холма остался.

— Что за Проклятый холм? — спросил я и мельком взглянул на сверток, который Рюрик свободной рукой передавал под столом.

В следующий миг мне стало не по себе. В свертке лежал тот самый шлем с присосками, который я стягивал с головы в своём сне. Пыльный, замызганный жижей, но удивительно знакомый, даже какой-то родной.

— Твою мать! — прошептал я. — Откуда это у тебя?

Передо мной пронёсся кусок того самого сна — именно тогда я снова вспомнил его и точно понял, что это вовсе не было сном. Что это, наоборот, было пробуждение ото сна, возможно, что-то близкое к лунатизму, но определённо реальное. Это именно я проснулся и вылез из капсулы. Это я сам каким-то образом воспроизвёл Алгоритм невидимого клинка, вспомнил непонятно откуда взятую боевую и рукопашную практику. И именно я в ходе сражения перенёс своё место спячки, ни много ни мало, с одной планеты на другую.

Но самое главное, что я вспомнил один факт, который должен был вспомнить ещё совсем давно.

— Вот чёрт.

— Что-то вспомнил, Станис? — спросил Энтон, спрятав свёрток в свою сумку и добавил, понизив голос. — Из бункера это. Я потом покажу тебе, но не при всех.

— Да. Вспомнил. Кажется, у меня есть враг

Глава 26

Крестоносцы

[900/10000]