«Яжмаг! Категорически приветствую как равный равного! Есть один моментик, мне срочно нужен прямой контакт с Князем тьмы. Я, так сказать, имею до него личное предложение. Скрывать не буду, речь идёт о создании некоего конгломерата вроде того же ЖКХ, где чисто финансовая часть ляжет на его плечи, а я взвалю на свои общее руководство. Выход на самоокупаемость в течение пары лет гарантирую, и подняться можно неслабо! Но целиком бизнес-план раскрывать не стану, уж простите великодушно. Могу намекнуть, речь идёт о помёте речных чаек… Оценили уровень размаха? Итак, прямой контакт готов оплатить согласно вашим тарифам. В разговорах с посредниками не нуждаюсь. Никаких вторых-третьих лиц, только лично сам Князь тьмы!»
– Да легко. – Я прикрепил к письму номер счёта.
По факту любой, даже самый незатейливый и левый контакт с Тёмной стороной является официальным. Человеку достаточно озвучить у себя в голове мысль о дьяволе, а его слуги уже роятся вокруг, подчиняясь начальственной воле. Если мужик требует «прямой контакт», так он у него уже есть. Нужно лишь пошире раскрыть глаза и идти туда, куда тебя ведут. Практически толкают в шею.
Но именно поэтому мы, яжмаги, не оказываем таких услуг. Мы делаем иначе:
«Вот адрес почты, телефон. Разумеется, предварительно вас проверят. Будьте готовы к тому, что над вами начнут смеяться, вас будут посылать, говорить, что вы не туда попали, что вас обманули, требовать оставить всех в покое, быть может, даже угрожать полицией. Но вы должны, не сдаваясь, идти до конца. Только тогда Князь тьмы оценит ваше упорство в достижении цели и проявит свою милость…»
В конце письма я ввёл все данные так называемой матушки Февронии. Если кто забыл, это трансвестит, притворяющийся женщиной и делающий себе хлеб с маслом на ведении блога и чтении курса лекций для овуляшек-неадеквашек «Задушевные разговоры с маточкой». Да, да, это именно то, что вы прочли. Держитесь, теперь вам с этим жить.
Он периодически пытается меня убить, я в свою очередь добавляю ему перца в кисель. Всё честно, мы с ним ещё за недавнюю ворону не рассчитались, так что пусть пообщается и с реальными психами мужского пола. Разнообразие всегда полезное дело. Развлекутся все.
– Так, ещё одно, и я валюсь.
«Яжмаг Ярослав ибн Гауда Мценский! Мне дали ваш адрес через третьи руки, в общем, чтоб вы знали, что я из своих и имею рекомендации. Вам не позволят игнорировать мой вопрос, если что! Так вот, мою дочь поймали в школе за курением. Я возмущена, почему в современной нормальной российской школе нельзя уже сделать отдельное место для детского курения? Так ведь многие детишки курят! Дома нельзя, в общественном транспорте нельзя, на улице нельзя, с родителями в машине нельзя. Где же им курить? Тоже мне, так сказать, частная школа, за что я им только деньги плачу?! Помогите заклинанием, чтобы моя дочь могла дымить во всех местах, но её никто бы не спалил. А так я готова заплатить. Немного. Ибо вы могли бы и бесплатно помогать детычкам! Искренне ваша, певица Ионова-Сахаринова, вы обязаны были запомнить по искренней и честной песне «А у меня самая красивая попа»…»
Я нервно захлопнул крышку планшета. Потом с трудом выровнял дыхание, мысленно повторяя, что на всяких дур нервов никаких не хватит, погладил между рогов разомлевшую от ласки козлиную морду на пентаграмме и наконец-то задумался о том, что неплохо было бы и снять женское платье. Потом растянулся в одних трусах на кожаном диване, а незаметно подкравшийся сон почти увёл моё сознание в иные, красочные дали, если бы не…
– Невесточка?! – Меня едва не подбросило на метр к потолку. – Весь сегодняшний шухер был устроен нами только ради того, чтобы спасти её! Спасти и забыть! Да чоткий же Сотона, как я мог?!
Первое, что мне взбрело на тот момент в голову, это громко заорать на всю квартиру. Нет, никаких речей я не произносил, поскольку все слова, на тот момент пришедшие на язык, были исключительно матерными. Но, хоть оно не столь уж и возмутительно (даже Иосиф Бродский отменно матерился при случае), я прекрасно помнил о том, кто у меня живёт.
Использование ненормативной лексики в присутствии дамы всегда поможет отличить коренного питерца от москвича, в том плане, что мы прежде спросим разрешение по-французски. В столице всё проще, но там и уровень лимиты несопоставимый.
В общем, мне удалось взять себя в руки и, прекратив орать, броситься на методичные обыски собственного жилья. Фамильяр отчаянно зевал на кухне, из ванной всё ещё слышался плеск воды, надеюсь, Нонна не утонула? А вскоре искомая мною Белая Невесточка прекраснейшим образом обнаружилась на балконе. Связанная атласными лентами по рукам и ногам, с кляпом во рту из собственной фаты и с такими яростными глазами, что… ох, мама-а…
– Доброй ночи, как настроение? – самым фальшивым голоском на свете пропел я.
Черкешенка смотрела на меня сумасшедшим взглядом. В котором, впрочем, читались лишь три слова: удавлю, убью, урою! И не то чтобы мне такого никто не говорил раньше. Просто в устах Белой Невесточки такие слова звучали не угрозой или предупреждением, а констатацией факта! Ну вроде как смертный приговор огласила, а там уж…
– То есть если я прямо сейчас тебя развяжу, то мне, по-татарски выражаясь, кабзда?
Она старательно закивала головой. Чем, разумеется, заставила меня уйти в глубокие, но недолгие размышления. Мне показалось очень хорошей идеей дать ей возможность отдохнуть, расслабиться, хоть как-то успокоиться, а уже потом пытаться поговорить. Потому что любая женщина после такого стресса вряд ли сможет вести себя достаточно разумно.
– Я думаю, тебе лучше поспать. – Мне показалось, что в моём голосе достаточно медоточивости и ласки. – Пойдём, я сам отнесу тебя в постель.
Невесточка забилась так, словно услышала нечто совершенно неприличное. С чего бы, а? Можно подумать, мы с ней не спали. В смысле не дрыхли спина к спине в одной кровати. Чего теперь уж стесняться…
Я поднял её на руки, она весила едва ли больше сорока килограмм. Бедняжка прильнула к моей груди, лихорадочно пытаясь прожевать газовую фату, чтобы вцепиться зубами мне в горло. Наивная, жевать фатин всегда проблемно, это же всё-таки полиэстер, синтетика, задохнуться проще, но она очень старалась.
Мне как-то удалось осторожно, не задев её головой о косяк, вынести Белую Невесточку в свой рабочий кабинет, уложить на диван и…
– А что вы тут делаете?
Я обернулся.
На меня изумлённо уставилась совершенно трезвая Нонна, в коротком банном халате рыжего цвета, в наброшенном на голову капюшоне с глазками и ушками, типа я лисичка. Не знаю уж, что она там себе надумала, но…
– Вы мне… а я-то вам верила, но… Вот, значит, как…
Потом был визг! Уходя винтом в глубокий обморок, я краешком сознания успел зафиксировать: а хорошо ведь, что это ещё не слёзы. Поскольку, когда в срочном порядке заявится её прапрапрапрадедушка архангел Метатрон, засучивая рукава и сжимая кулаки, то всем вокруг реально станет так хреново, что лучше и не представлять.
В себя я пришёл от неадекватных похлопываний по щекам. В ином случае я сказал бы, что меня просто били кулаками по морде. Нет, не по лицу! По лицу – это как перчаткой аристократы, а меня лупцевали по мордасам с первородной крестьянской хваткой!
Как там Некрасов писал о русской женщине? Останавливает коня, одаривает рублём, не имеет жалости к нищему и разгуливает по горящим избам, да? Так вот Нонна Бернер, девица из села под Волгоградом, точнее, по её же словам, из бывшей немецкой колонии Сарепта, прямо сейчас лупила меня со всей страстью и методичностью, присущей коренным жителям фатерлянда!
– За что?
– За то, что вы с ней!
– Мы с ней что?
– Вы с ней всё!
Далее Нонна на минуточку одумалась, пытаясь уравновесить то, что он видела, с тем, что она чувствовала. Видимо, результат оказался не в её пользу.
– А почему вы тогда её так обнимали?
