Доклад Дж. Уоррена Смита посвящен сравнительной интерпретации учения свт. Амвросия о справедливости в сравнении с идеями Цицерона о совершенных обязанностях. Сопоставление концепций этих мыслителей основано на параллельном прочтении двух текстов: сочинения свт. Амвросия «Об обязанностях священнослужителей» и классического трактата Цицерона «Об обязанностях». На примере мысли свт. Амвросия автор развивает идею, с одной стороны, – о преемственности между римской и христианской этикой, а с другой – демонстрирует превосходство христианского учения о добродетелях. Свт. Амвросий, переосмысляя идеи римского философа, утверждал, что совершенные обязанности для христианина задают идеал, который состоит в подражании совершенству Бога. При этом христианское видение противоречит классическому определению справедливости, сформулированному Цицероном как воздаяние каждому по его заслугам. Автор показывает, каким образом этическое учение Цицерона, апеллирующее к примерам из жизни выдающихся великих мужей римского прошлого, принимает у свт. Амвросия форму обращения к авторитету ветхозаветных патриархов, которые в интерпретации Миланского святителя становятся носителями подлинной добродетели и источниками этической системы у язычников. Рассуждая в русле античной традиции и принимая номинально систему четырех основных добродетелей Цицерона, свт. Амвросий выделяет веру (fides) в Бога в качестве основной добродетели, которая связывает все остальные между собой. Именно идея предстояния пред Богом, как и в случае праведного Авраама, вдохновляет христианина на следование другим основным добродетелям. Соответственно, он рассматривает iustitia («справедливость / праведность») прежде всего как религиозное благочестие по отношению к Богу, а потому превосходящую все другие обязанности. Как показывает автор, по мысли свт. Амвросия, вера и благочестие, для которых характерна иерархия обязанностей перед Богом и ближним, предполагает следование христианина идее высшей справедливости и в социальном плане, подразумевая отвержение собственного интереса ради блага других, что находит отражение во взгляде на частную собственность. Автор обращает внимание на то, что, в отличие от Цицерона, свт. Амвросий специально подчеркивал необходимость отказа от реализации собственных планов, когда это может противоречить общим интересам, тем самым полагая, что строгое ограничение частного блага от общего противоречит идеи справедливости и христианской заповеди о любви к ближнему. По мнению свт. Амвросия, именно первичная алчность греха привела к приватизации общей земли и всеобщему дистанцированию от ближнего в угоду собственным интересам. Тем не менее, как показывает автор, несмотря на этот теоретический ригоризм, в повседневной жизни свт. Амвросий снисходительно смотрел на наличие у клириков частной собственности, предполагая, что ее можно будет использовать во благо. В заключение автор замечает, что кульминацией обращения к примерам библейских патриархов для свт. Амвросия служит образ праведного Иосифа, который проявил к своим братьям не «цицероновскую» справедливость, но незлобие и всепрощение, прообразуя тем самым Иисуса Христа, милосердие Которого раскрывает новый идеал справедливости, основанный на любви, обращенной ко всем, а не только к тем, кто ее достоин в соответствии с античными представлениями.
Завершает этот раздел доклад игумена Дионисия (Шленова), в котором рассматривается учение свт. Амвросия о добродетелях, и, в частности, о четырех из них, которые были известны в философской традиции под наименованием «родовых» или «главных». На основании скрупулезного прочтения собрания текстов на языке оригинала, автор показывает, каким образом связанные с учением стоиков представления о добродетелях приобретают в сочинениях свт. Амвросия новое переосмысление в свете библейской традиции и патристической экзегезы. И хотя список христианских добродетелей у свт. Амвросия описывается в категориях античной аретологии с ее стремлением выделить главные и второстепенные элементы, тем не менее он содержит существенно больше наименований, многие из которых не имеют античных параллелей. Добродетели, которые исходно были введены в античную традицию представителями стоической философии, получают в интерпретации свт. Амвросия большую вариативность в терминах, примеры и статистику употребления которых автор приводит на основе работы с электронными базами данных. В докладе наглядно показано использование свт. Амвросием терминологии для описания добродетелей по сравнению с философскими античными источниками (трактатами Платона и Цицерона), сходство и различие между ними. Наиболее ярким свидетельством переосмысления античных представлений о добродетелях служит у свт. Амвросия используемый в трактате «Об Исааке, или душе» образ четырехконной колесницы (так называемой квадриги). Этот образ, будучи переосмыслен в контексте ветхозаветных повествований, становится символом как добродетелей, так и дурных страстей, управляя которыми душа человека получает возможность возвыситься до небесных высот, чтобы соединиться со Христом. Автор приводит примеры интерпретации всех элементов этого многосоставного образа в христианской традиции. Особое внимание в докладе уделяется раскрытию богословского значения каждой из четырех античных «родовых» добродетелей (мудрости, умеренности, справедливости, мужества), которые получают в трудах свт. Амвросия христианскую интерпретацию в духе евангельского учения. Завершается доклад изложением учения свт. Амвросия о семи добродетелях Святого Духа, которое не имеет прямых параллелей с античной традицией, а восходит к текстам Священного Писания, содержащим символизм числа семь (Ис. 11:2–21 и Кор. 12:7–10).
Следующий седьмой раздел сборника посвящен проблематике интерпретации наследия античности в трудах свт. Амвросия. Его открывает доклад Кьяры O. Томмази, который знакомит читателя с отношением Миланского святителя к платоновской философии. Автор отстаивает тезис о том, что отличительная особенность богословия свт. Амвросия – свободное владение известными образами как из платонической, так и других философских традиций, не отражает каких-то специальных познаний в греческой или латинской философии, а скорее носит характер обобщений из самых известных сочинений. Свт. Амвросий использовал наиболее известные фрагменты из философских трудов в инструментальных апологических целях, что становится очевидным при рассмотрении трех его трактатов: «Шестоднев», «Об Исааке, или душе» и «О благе смерти». Как показывает исследовательница, эти сочинения обнаруживают многочисленные реминисценции античных философских идей, которые встраиваются через отсылки к Священному Писанию в контекст христианского вероучения, при этом в ходе подобной интерпретации из них устраняются аллюзии на греческие мифы или другие аспекты языческого миросозерцания. Вслед за мнением крупных современных исследователей, автор доклада приходит к выводу, что интерес к подобным текстам у свт. Амвросия может восходить к некоему сообществу интеллектуалов, который сложился в Медиолане ко времени его епископского служения. Автор подробно разбирает, каким способом свт. Амвросий переосмысляет отдельные мотивы из диалогов Платона или идеи Плотина в христианском ключе, тем самым придавая своей проповеди большую убедительность для современного ему образованного горожанина. При этом во многих случаях точное определение философских источников в произведениях свт. Амвросия затруднено, поскольку зачастую он приводит цитаты без указания источника, в значительной степени видоизменяя их, чтобы привести философские идеи в соответствие с христианским учением. В то же время эти аллюзии могут свидетельствовать об их заимствовании из сочинений других раннехристианских авторов, в частности, из комментариев Оригена. Оценивая истоки такого отношения к философии, автор делает акцент на том, что свт. Амвросий, следуя за ригористичной максимой ап. Павла из Кол. 2:8, не прибегал систематически к философской аргументации, следуя распространенным в образованной раннехристианской среде представлениям о том, что греческие авторы заимствовали свою мудрость у пророка Моисея и древних пророков Израиля. С целью лучше понять отношение свт. Амвросия к философии автор подробно останавливается на параллельном сопоставлении его метода с известным из трудов Мария Викторина подходом, чьи труды демонстрируют глубокое погружение в неоплатоническое учение. Автор доклада приходит к выводу, что несколько отстраненное и упрощенное обращение свт. Амвросия с философскими источниками напоминает подход, близкий риторическому навыку образованных софистов, которые обладали широкими, но не узко специальными познаниями, позволяющими использовать отдельные философские идеи для украшения своих речей. При этом в случае свт. Амвросия очевидны содержательные предпосылки подобного отношения: глубинный синтез философии и христианского учения для него не был возможен по причине превосходства последнего, особенно в контексте преобладающего значения авторитета Священного Писания, в свете которого обретение истинной мудрости возможно только через познание личности и учения Иисуса Христа.
