Не было и дня, чтобы я не пересеклась с кем-то из служащих, облаченных в строгую серую форму. Насколько я поняла, допросы шли повсеместно. Под прицел королевской сыскной службы попали все, кто хоть раз сталкивался с Эбигейл Нортон, – от наших общих одногруппников до преподавателей Маджериума и обслуживающего персонала.

Студенты были недовольны, напуганы. Многие стали задумываться о том, чтобы уехать, пока все не уляжется. Но теперь такой возможности не было. И даже попечительский совет, ратующий за роспуск адептов, никак не мог повлиять на ситуацию.

– Надо бежать отсюда. От этих ищеек толку нет!

Мои одногруппники, собравшиеся за общим столом во время обеденного перерыва, вовсю обсуждали прошедшие допросы и ситуацию в целом. Ребята были взволнованы, и по недовольным лицам можно было и без слов понять, что многие сейчас хотели бы оказаться как можно дальше от стен академии.

– Судя по вчерашнему допросу, они вообще не знают, где копать. А убийца преспокойно себе разгуливает по академии! Не хочу стать следующей жертвой.

– Да кому ты нужен, Брайан? – усмехнулся Шелдон. Он, судя по всему, никуда бежать не собирался.

– Да бездна его знает! А кому нужна была Эбби? Почему она? И как знать, кто из нас следующий? Еще эта аномалия, будь она неладна…

– Считаешь, в Маджериуме завелся маньяк? – Сайрус Совейг поднял взгляд на одногруппника.

В отличие от Брайана, нервно комкающего матерчатую салфетку и нетерпеливо постукивающего ложкой по краю тарелки, Сайрус выглядел на удивление спокойным. Но взгляд его был неподдельно серьезен, словно парень уже продумывал план поимки преступника.

– Да гремлин его знает!

– Ну, если это маньяк, то бояться стоит не нам, а в первую очередь девчонкам, – сидящий рядом с Брайаном Гаррет усмехнулся и перевел взгляд на меня. – Эй, Легран, личный телохранитель не нужен?

– У нее уже есть телохранитель. – Неожиданно вклинившаяся в разговор Сирена кивнула на стол старшекурсников. С краю чинно восседал Астон Шейн, ожидающий, пока прислужник принесет ему поднос с едой.

Кто-то рядом хмыкнул, а я лишь обреченно закатила глаза, никак не комментируя эти глупые сплетни. Надоело…

Да, не спорю, в последние дни лорд не отходил от меня ни на шаг. Во время тренировок, разумеется. Благо в основном у нас были раздельные занятия. Но, как бы то ни было, оберегал от опасности меня отнюдь не он.

Стоило подумать о Монтего и драггасте, который одним своим видом внушал ужас и благоговейный трепет всем окружающим, как я словно почувствовала близкое присутствие Ская.

Круто развернулась и как раз поймала момент, когда Скай перешагивал порог столовой. Мокрый, взлохмаченный, с ярким румянцем на щеках, словно провел много времени на воздухе. Как ни пыталась, но мне не удалось сдержать глупую улыбку.

Скай улыбнулся в ответ, и мне на мгновение показалось, что он сейчас двинется не к своим одногруппникам, а ко мне. И поводов для сплетен станет вдвое больше.

Благо Питер вовремя успел перехватить его.

– Эй, Монтего! Ты со своим кошаком скоро перейдешь на подножный корм. Давай живей за стол, пока все не разобрали.

«А Питер-то, оказывается, заботливый», – проскочила мимолетная мысль.

Я отвернулась, делая вид, что приход Ская меня ничуть не интересует. Но на самом деле была рада, что он наконец вспомнил о себе. Скоро и правда поселится в загоне с Драгом и будет питаться той же дичью, что и его хищный питомец.

– Хоть бы переоделся, Монтего. От тебя мокрой шерстью за милю разит, – услышала краем уха недовольный возглас Шейна.

– Тебя не спросил, – фыркнул Скай, и хоть я не видела его лица, уперев взгляд в собственную миску, представляла, как он криво ухмыляется. – Ночью опять шел дождь, в лесу все мокро.

– Ты ездил в лес? Нам же запрещено… Максимум пускают на тропу, и то Байрон рекомендовал лишний раз не рисковать…

– С Драгом я ничем не рискую. К тому же нам надо охотиться.

– Погоди-погоди, – голос Питера перешел на вкрадчивый полушепот, и я с трудом могла различить, о чем он говорит. – Хочешь сказать, что ты можешь выйти за периметр? Но ведь его закрыли. Пароль поменяли. Я пробовал.

Скай вновь усмехнулся, но ничего не ответил. И я, не удержавшись, повернула голову, пытаясь понять, что он недоговаривает. Но увидела лишь как Монтего и Рэнкс многозначительно переглядываются. И Питер кивает, поняв все без слов.

В выходные, вопреки многолетним традициям, домой никого не отпустили. Студенты остались в стенах Маджериума, предоставленные сами себе. Лишь с той разницей, что на этот раз библиотека была открыта, и столовая работала в полную мощность, обеспечивая завтраком, обедом и ужином студентов, оказавшихся в заточении.

Но, в отличие от остальных учеников, коим позволялось спать до обеда, меня в субботу утром ждала назначенная тренировка. Я все еще отставала от одногруппников по физическим параметрам, так что дополнительные занятия никто не отменял, даже несмотря на введенный в академии комендантский час. Да и я сама желала отвлечься от тяжких мыслей.

Вчера вечером ко мне в комнату наведался один из старших братьев Эбигейл. Пришел забрать ее вещи.

Пока он методично собирал чемодан, медленно и аккуратно складывая немногочисленные вещи Эбби, я буквально не находила себе места. Все казалось, что я должна сказать ему что-то. Обсудить произошедшее, выразить соболезнования. Но мы с ним не были знакомы, а парень оказался немногословен и сам не начинал разговор. Лишь сухо интересовался, что можно забрать, а что нет.

– Кажется, все, – произнес старший Нортон, когда шкаф и полки наконец опустели. И честно говоря, я не поняла, вопрос это или утверждение.

– Да, наверное. Хотя… – Я вспомнила про зачарованный блокнот, который забрали ищейки в свой прошлый приход. – Был еще дневник, но он у дознавателей.

– Надо же. Дневник… Раньше Эбби не вела дневников. Ты его читала? – зачем-то спросил парень и перевел взгляд на меня.

По телу невольно пробежали мурашки. Взгляд у него был такой же цепкий и пристальный, как у мистера Рэндела, что допрашивал меня во время обыска. И я вспомнила, что в семье Эбигейл все сплошь менталисты. Желание находиться рядом с ее братом тут же отпало, превратившись в навязчивую потребность сбежать подальше. Кажется, теперь я поняла, за что все так не любят менталистов.

А еще я вдруг резко осознала другую, не менее важную вещь.

Я читала дневник Эбби. Он открылся, несмотря на наложенное заклятие, и в тот момент я не поняла, что это значит. Зато ищейки прекрасно поняли. Зачарованная вещь, настроенная на ауру владельца, теряла свои свойства, когда хозяин погибал. И если бы я была хоть чуточку умнее, чуточку сообразительнее и сосредоточилась на исчезновении Эбби, а не на своих чудесным образом открывшихся способностях, я бы поняла это. Поняла бы, что Эбби мертва, задолго до того, как нашли ее тело.

Чувство вины, ненадолго отступившее в потаенный угол сознания, вновь вышло на свет. Оскалилось хищной улыбкой, словно намекая, что так просто меня не оставит. Что будет преследовать до тех пор, пока не сведет с ума. Пока не вгонит в омут беспросветной тьмы, поглощающий любой робкий лучик света.

– Да, читала… – произнесла я еле слышно и опустила глаза, не желая встречаться взглядом с братом Эбби.

Благо тот не стал вдаваться в подробности. Застегнул чемодан и направился к выходу.

Но у порога неожиданно остановился, обернулся и положил ладонь мне на плечо.

– Тут нет твоей вины, – мягко произнес Нортон и улыбнулся. Той самой грустной улыбкой, вмещающей в себя одновременно и понимание, и небывалую горечь.

Я не нашла в себе сил улыбнуться в ответ. Лишь устало опустилась на кровать после того, как закрыла за ним дверь. А затем перевела взгляд на другую половину комнаты. Пустую и безжизненную. Непривычно чистую и аккуратную. Все эти дни я будто специально не убирала вещи Эбби, оставив все в первоначальном виде. А теперь казалось, что ничего прежде там и не было. И самой Эбби никогда не было.