Злой дяденька бросает телефон назад, и он прилетает мне по голове.

— Ай!

Тру пальцами затылок. Точно шишка будет. Машина резко останавливается. Визг тормозов как лезвие бритвы по моим нервным волокнам. Сердце стучит очень-очень громко.

Не услышал? Или…

— Зараза Тимуровна, — рычит, — какого хрена, а?!

Шумно выдыхаю.

Слышал значит…

Поднимаюсь. Улыбаюсь во весь прекрасный рот.

— Не изволь казнить, вели миловать.

5. Зараза

POV Маргарита Ахметова

— Я жду.

Картина маслом — я, правая рука отца, безлюдная тихая ночь, обочина дороги, стыд и страх в одном флаконе.

— Рит, ты понимаешь, что мне Тимур.. Кх-м, Тагирович намотает… усы на кулак.

— Понимаю.

— И какого черта лысого меня так подставляешь?!

Черт лысый прищуривается, а я прыскаю со смеху, но тут же спохватываюсь.

— Извини, — и глазки строю самые наивные. Включаю образ блондинки на полную катушку.

Владимир цокает.

— Свалилась ты на мою голову… Садись в машину, — указывает на джип, который сливается с ночью.

— Зачем?

— И как ума хватило незаметно из дома выйти, — недовольно себе под нос, — домой повезу.

— Ну дядь Вов… — хнычу.

— В машину, я сказал. И не заставляй меня применять силу.

Глаза в глаза. Недолгое зрительное сражение, в котором выигрывает стальная выдержка правой руки папы. Чтож… Опустив голову и плечи, иду к джипу. Открываю дверь…

— Спереди садись, чтобы видел глаза твои бесстыжие.

Скриплю зубами и безжалостно хлопаю дверью, обхожу автомобиль и сажусь на пассажирское сиденье рядом с водителем, который бормочет ругательства. Может, думает, что у него тихо получается? Я все оттенки и краски нецензурной брани улавливаю. Впитываю. Фиксирую в сознании. Владимир разворачивает машину, а у меня все внутренности сжимаются. Даже глотка воздуха сделать не успела…

— Тимур Тагирович меня никуда не пускает, — отворачиваюсь к окну, глядя на мелькающие в нем фонари. — У меня даже подруги нет. Только наряды вот эти, — нервно дергаю за ворот комбинезона, — и Галина Викторовна с распорядком дня. Восемнадцать два месяца назад исполнилось, а я в туалет под конвоем хожу.

Про отношения вообще молчу. Когда были на отдыхе с мамой, разговаривала с девочкой одногодкой. У нее и парень, и насыщенная сексуальная жизнь имеются, а у меня из опыта только куча дик пиков в директе. Сейчас даже поблагодарить отправителей хочется. Их стараниями я хотя бы представляю, как выглядит мужское достоинство.

— Я твои горести, Зараза Тимуровна, вижу, но и ты пойми — у меня работа.

Киваю. Настроение падает на отметку минус миллион. Вожу подушечкой пальца по стеклу. Несколько минут дороги, и я вновь окажусь в своей «золотой клетке». Особо не впечатляюсь тому, что машина останавливается, ведь на заднем сиденье начинает орать гаджет Владимира, и продолжаю оставлять ему наоконную живопись. Уверена, что он сообщит отцу о моем позорном побеге.

— Говори, — прижимает телефон к уху. — Так срочно? — хмурится, поглядывая на меня. — Ладно. Скоро буду.

Не выдерживаю, конечно, поворачиваю голову к Владимиру и вопросительно поднимаю брови. Из-за козырька кепки вряд ли видно. Папина правая рука шумно выдыхает и снова разворачивает машину.

— Съездим в одно место по-быстрому, и домой отвезу.

Губы разъезжаются в улыбке, но я тут же поджимаю их и хмурюсь. Радостью затапливает. Довольно подергивая ногой, смотрю в окно на ночной город. Нереально красивый вид — яркие неоновые вывески, переливающиеся огни, слабый поток транспорта и море порочных удовольствий, которых я не попробую из-за отцовского надзора за моей безопасностью. Я хочу хоть немного побыть на воле.

— В машине посиди. Я скоро вернусь, — командует Владимир, когда глушит мотор. Мы возле какой-то шиномонтажки. По крайней мере так написано на входе в двухэтажное здание. Район тихий и… страшный почему-то.

— Можно с тобой? Я молчать буду. Ну пожалуйста, — складываю ладони в молитвенном жесте, но дядь Вова отрицательно качает головой.

— Нет, Рита. Не хватало ещё тебя таскать по таким местам, — открывает дверь и замирает. — Или лучше тебя связать, чтобы быть спокойным?

— Да никуда я не денусь, — складываю руки на груди и таращусь в лобовое стекло на Владимира, который с важным видом обходит джип и скрывается в здании.

От обиды хочется плакать. Горько и громко, чтобы все слышали, как мне плохо. Но я соплю от злости и часто моргаю. Ничего подобного! Я в детстве не была плаксой и сейчас такой не стану!

— Подышу свежим воздухом. Должна же у меня появиться причина выбраться отсюда, — шепчу себе под нос, открывая дверь.

Первым делом втягиваю в себя уличный воздух. Пахнет краской и летом. Блаженно улыбаюсь. Мне нравится это время года. Смена места жительства и надежда на то, что все будет иначе…

Тихо прикрываю дверь. Оглядываюсь по сторонам. Тени деревьев. Парочка фонарей. И большое поле для открытий.

Куда же ты пошел Владимир? И зачем?

Не к той ли, которая раздвигает ноги перед Тимуром Тагировичем?

Личная жизнь папы меня, конечно, не касается, но неприятно, когда случайно слышишь о ней. После мамы он так и не женился. Женщин я с ним не видела. В дом тем более не приводит. И я думаю, что у него много вариантов. Отец у меня видный и богатый. Любая вцепится. Так мама говорит, и я с ней согласна.

Прикусив губу, крадусь к двери, за которой скрылся Владимир. Она немного приоткрыта. Слышны мужские голоса и звон инструментов.

Вздыхаю разочарованно.

Отхожу от двери. Вдоль стены медленно вышагиваю, рассматривая окрестности. Неподалеку вижу хиленький заборчик. Там тоже голоса. Оглядываюсь. Никого.

Я же одним глазком гляну и сразу в машину вернусь. Не заметит.

Слыша только свое громкое дыхание, крадусь к цели. Вот и забор! За ним задний двор шиномонтажки. Несколько машин. Над ними светит тусклый фонарь. Рядом стоят двое парней, разговаривают и тихо посмеиваются.

Ничего интересного, но я почему-то придвигаюсь ближе к забору, включая органы слуха.

— Опять себе инвалида берешь.

— Нужно уважать старания родины.

Доносится до меня вместе со смехом. Голос у второго парня приятный. Меня мурашками окатывает с ног до головы. Странное, но приятное ощущение. С силой прикусываю губу и вытягиваю шею, чтобы рассмотреть их. Интересно, кто из них ТОТ САМЫЙ? Один стоит лицом ко мне, а второй спиной. Оба высокие и темненькие. Черты лица у первого миловидные. Деталей не разглядеть, но в целом смазливенький. Второй наклоняется. Положение тела меняется, и если мне залезть на забор, то может увижу его.

— Хочешь её тюнинговать?

— Ага. Будет и реклама заодно.

Смазливенький не обладатель будоражащего меня голоса. Перемещаю свое тело — цепляюсь за верхушки штакетин, подтягиваюсь. Раздается противный скрип. Замираю.

Гулкий стук сердца разлетается по пространству. Его же слышу только я?

Сглатываю. Я в черном. Вокруг темно. Меня не видно. Да-да.

Но от греха подальше лучше вернуться к джипу. Подаюсь назад. Хруст. Ойкаю и замираю.

— Воровать лезешь?

От неожиданности дергаюсь. Забор наклоняется и под моим весом падает прямо на парня с бархатным тембром голоса.

— Зар-р-раза! — рычит в процессе. Я на заборе. Забор на нем. Он на земле. Все тело в напряжении. Распахиваю глаза, потому что при падении зажмурилась, словно это поможет. Тут же сталкиваюсь с хмурым и явно недовольным взглядом. Боже…

— Привет! — выдыхаю оптимистично и очень нервно. — Вообще-то меня Рита зовут.

Но с заразой он точно заметил. Зараза это про меня.

6. Щелевое проветривание

POVДмитрий Шумов

Бывает же такое…

Яйца придавливает не только забором, но и девчонкой, на которую я должен открыть охоту. Смешно. Ну и кто из нас сейчас жертва?

— Шум? Ты там цел? — доносится сбоку голос Майора, а я глаз отвести от её лица не могу. Из-за кепки половина скрыта тенью. То, что я сейчас вижу, привлекает внимание. Полная нижняя губа и белые зубки, которые её яростно терзают. Заметен блеск глаз. Цвет не различишь, но я помню, что они голубые. — Иди-ка сюда!