Леон стоял возле окна и задумчиво глядел на улицу, когда к нему подошел Давид.

- Думаешь, это ее отец?

- Вряд ли, не похоже на него, может Альберт решил припугнуть или шайка Эрика, он до сих пор не пришел в себя.

- Вряд ли Альберт приказал бы так покалечить, - продолжил Давид. - Зачем это,причем у Исаака личные счеты.

- Во всяком случае не нравится мне это затишье со стороны родни этой девушки, до добра это не доведет, что-то в ее происхождении не так, - рассуждал Леон.

Все направились домой, немного отдохнуть.

В полночь Роберт открыл глаза в холодном поту и позвонил брату.

- Леон, думаю, он увез ее, чтобы поймать на живца этого подонка, найди ее раньше, не теряй времени.

Не прошло и пары минут после разговора с братом, дверь в палату Роберта открылась вошел мужчина, ранее он его никогда не встречал, он прогулялся по палате и подошел к койке Роберта.

- Ну как тебе косточки посчитали? - обратился к нему незнакомец, - скажи спасибо, что мы не от души, но это первая серия, жди вторую. Эрик если не очнется, можешь заранее заказать гранитный памятник, а теперь сладко-сладко спи, - сказал мужчина и вышел из палаты.

Подозрения Роберта подтвердились, это родня Эрика.

Монолог Роберта.

Снег не пахнет, наука не врет, пахнет зима. Пахнет холодом, леденящим кости ветром, пахнет воспоминаниями… Пахнет продрогшей корой деревьев, застывших до весны..

- А что я ей скажу? Прости!? Но я сам не хочу, чтобы она прощала…

- Накажи! Но я сам знаю, что этого будет мало.

- Расстанемся навсегда! Но я этого не хочу больше всего.

- Начнем с начала! Начнем с конца! А что еще я могу?

- Чем чаще я ее встречал, тем больше не было меня, сейчас ее нет, но есть ли я?

- Кто мог предполагать о таком исходе, если бы кто-нибудь мне тогда намекнул, что такое возможно.. Я бы прошел мимо в тот день, в ресторане, пусть бы она шла, куда собиралась с осколками в коленях.

- Прикосновения в шею, словно успокоение, это не мой выбор. Я и сейчас готов выбирать, да престиж для меня важнее чувств. Я же человек, вторую половину я еще найду. Эмилия перевешивает ее, на моих весах.

- Но это на словах, ведь человек так не может думать, а я человек?

- Но слова - это пыль, а что, если она встанет передо мной и посмотрит глазами цвета графита и скорее всего произнесет, что простила меня, я должен буду сразу исчезнуть?

- Одно из главных воспоминаний, у нее из блокнотов вечно высыпались высушенные лепестки различных цветов, листьев и трав. Человек, который ценит воспоминания. Это все хорошо, но, а что, если бы тетя не рассказала всего, но мой отец, также ушел с ее матерью. Кто мне ответит, почему только я виноват?

- Я всегда жил правильно, оберегал маму, тетю, Ирен и Эмилию. Так относиться к девушке, лишь потому что она не твоя семья или кровь. И таких как она тысячи, с чего я решил, что должен судить ее, а теперь будут судить меня.

- Но я признаю это и не смогу оправдаться, а она знала, что находится под следствием и отбывала наказание, ее всего лишь замечали мужчины, всего-то замечали… Был намек, а вывод сделал я, как и всегда в этой жизни все несправедливо… Мне надо знать, что у нее в голове, чтобы убедиться в том, что она думает обо мне…

Превосходно!!

Я знаю точно - ненавидит! Я бы ненавидел и за меньшее.. Я Эмилию не прощу, просто за внезапный уход.

«Не делай предложение в дождь, иначе пожалеешь..» Ее слова..

Мы женились в солнце, а все равно предал.

Может мне сломать систему? И, сдержать на этом слово? И кем я буду..

Глава XV

Система новой жизни

Роберт выписался из больницы спустя две недели. Выглядел неважно и странно, это и настораживало. Он, что-то замышлял….

Ирен пыталась убедить его еще раз поговорить с Эмилией и все уладить. Она не находила другого выхода, как привести брата в чувство. Он отказывался наотрез. Роберт сидел в своей комнате и смотрел в окно, укутавшись в одеяло с головой.

Днем в отражении было хоть какое-то движение: листопад в ноябре, снегопад в декабре, затем снегопад сменился, безмолвным леденящим воздух морозом.

Вечер, когда наступал вечер и солнце опускалось за горизонт. Он погружался в полное одиночество со своим отражением в стекле. И задавался лишь одним вопросом, - «А много ли ты сделал хорошего, что сейчас смотришь на себя?»

Как и говорила она тогда, ночь душит несчастного человека, сдавливая ком в горле от безысходности…

Почти два месяца он просидел в спальне,игнорируя всех членов семьи, новостей от семьи Аны не было, было ощущение, что их вообще не было, никогда..

Канун Рождества. В доме праздничная суматоха. Каждый занят чем-то в эти особенные дни. А Роберт словно умалишенный сидел в комнате и лишь вслух повторял:

- Но я предатель! Я – предатель. Как только видел свое отражение.

Что назревало в его беспокойной голове? О чем он думал?

Перестал грубить родным, просто равнодушно кивал молча, соглашаясь со всеми..

Давид постучал в его дверь ближе к ночи, он взглянул на друга холодными, голубыми глазами и натянутой улыбкой.

- Входи.

- Ты долго тут собираешься сидеть?

- Как там на улице? - спросил Роберт.

- Дело к зиме, - прошептал друг. - Ну так что, может начнешь потихоньку возвращаться в исходное состояние. Два месяца тишина, скорее всего они покинули страну, чтобы избежать всех неприятностей и оградить дочь, чтобы она..

- Не повторила попытку, ты думаешь она такая слабая?

- Дело не в слабости, а в безнадежности, если она повторит попытку, только потому что ей, не за кого уцепиться, чтобы удержаться. Мы знаем, что родители нас всегда любят, какими бы мы не были, но мнение остальных для нас почему-то весомее, так и она не будет стремиться, если в глазах всех будет жалкой. Ей будет нужен человек, который скажет: «Ты мне нужна», но не любой, а родной человек.

- Зачем ты это делаешь Давид, думаешь самый умный? – раздраженно ответил Роберт.

- Я просто озвучиваю твои мысли, в этом же нет ничего?

На следующий день, все собрались за праздничным ужином, друзья, родные, близкие. Как ни странно, тетка пригласила семью Лизы, видимо, не обговорив с Ирен, которая пригласила Эмилию.

На радость всем, Роберт был абсолютно спокоен.

Степень лицемерия и фальши в этот вечер зашкаливала. Даже брат позже заметил настороженный вид брата. Он будто не был с ними там, хотя обсуждались темы не очень приятные для него, кто-то ожидал, что он сорвется, но он не реагировал снова и снова. Давид предложил поехать в клуб развлечься. Роберт промолчал в ответ.

Лиза и Эмилия метали искры за столом. Тетка открыто вела разговор в отношении Лизы и Роберта, Эмилия и Ирен напоминали всем «шутя», кого любил Роберт всю жизнь. Мать тревожно наблюдала за сыном. Брат даже за столом был погружен в работу.

На улице была такая метель, окна на нижнем этаже были бы вот-вот засыпаны доверху. Деревья до самых макушек покрыты инеем.

Роберт о чем-то задумался, глядя в окно напротив и внезапно, засмеялся с блеском в глазах, впервые, так искренне, затем прошептал:

- Вязанные трусы и шерстяные носки или наоборот… Какао, да, я хочу какао.. рыжего кота,- с этими словами, он, улыбаясь, встал из-за стола и направился к выходу. Он направился в деревню, куда ездил по делам и столкнулся Аной.

Дорога была настолько заснежена, а снег так и мел не переставая. Вместо пары часов, он добрался до туда спустя пять часов, до храма он добрался к шести часам утра.

Красоту этого места невозможно было описать словами. Хрустальное утро встало перед ним. Чистейший воздух, скрипучий мороз. Храм стоял окутанный снегом, словно это не вживую, а открытка из детства.