Каково было моё удивление, когда я очнулся и понял, что не чувствую конечностей. Я тупо не мог поднять ноги. Я не мог пошевелить пальцами на ногах.

Я был слишком беспомощен, когда у моей жены пошла кровь, а я даже не смог встать и подойти к ней, чтобы отнести её к врачам.

Зачем я ей? Чтобы усложнять жизнь? Так ей и так скоро будет сложнее. Врачи сказали, что плод удалось сохранить, слишком он схватился за жизнь, но беременность будет тяжелая.

- Дурак и Демир мертвы. В этом есть заслуга твоей жены.

Резко торможу коляску и смотрю на друга снизу вверх. Что он сказал?

- Ты вообще зачем был? Как ты такое мог допустить?

- Твоя жена взяла и послушала меня, да, Али? - Кемаль отходит к окну в коридоре и опирается о подоконник. - Это ещё не всё. - чувствую, сердце мечется из стороны в сторону. Мне не понравится, что Кемаль скажет. - Я поцеловал Наз в губы. - сжимаю зубы и выдыхаю через нос. Жду, чтобы Кемаль продолжил. - Это было сделано для того, чтобы она пришла в себя. Демир хотел выстрелить ей в поясницу, а Наз сама выстрелила ему в живот. Потом она впала в истерику и не могла дышать.

Подъезжаю на долбанной коляске к Кемалю и бью кулаком в живот. Силы сейчас совсем не равны. Я не смог приложить и сорок процентов своих сил, но мне полегчало.

Задаю уточняющие вопросы. То, что мне рассказывает товарищ повергает меня в шок. Сколько всего моя жена пережила, пока я был в коме.

Какой стержень у неё внутри есть, что она, будучи беременной, пошла мстить за меня.

Я знал, что Наз сильная женщина. Но не думал, что настолько.

Как бы я внутри сейчас не бушевал на неё, что повергла свою жизнь и жизнь нашего ребенка в опасность, мне очень приятно, что она на это пошла ради меня.

Она меня любит и я её очень люблю. Её и нашего ребенка. Сейчас под вопросом моё предложение о разводе.

Уже не так сильно уверен в своём предложении и нужно это обсудить с женой.

Хорошо, что с ребенком ничего не случилось. Наверное, меня бы раздавило, если случился выкидыш. Уверен, что и жена не пережила бы.

Нужно беречь её. Любовь всей моей жизни и плод нашей любви не должны больше пострадать.

Кемаль доводит меня до кровати, на которой лежит моя жена и читает книгу, потом покидает её, оставляя нас одних.

Жена лежит в больничном платье и подключена к капельнице.

- Я бы хотела тебя попросить, если ты вдруг снизойдешь до ребенка и захочешь проводить с ним время в будущем и участвовать в жизни малыша, то внеси дни и время, когда ты будешь посещать ребёнка. - Наз книгу не отложила и говорила ровно.

Но я видел, как подрагивают её пальцы. Я знаю, что она волнуется.

- То есть, ты согласна на развод? - охрипшим голосом спрашиваю.

- Зачем мне быть рядом с тобой насильно? Я устала бороться за то, чего нет. У меня есть ребёнок и жить я теперь буду ради него. Если ты так хочешь развод, тогда я всё подпишу.

Больно слышать эти слова от любимой. Стаскиваю кожаную оббивку коляски изо всех сил.

Она права. Чертовски права. Но я понимаю, что не могу отпустить.

Сам хотел. А теперь понимаю, что не хочу. Я не смогу. Я буду бороться за нас.

Али

Полупрозрачная белая ткань на жене больше будоражит кровь, нежели что-то прикрывает.

Готов свернуть всем шеи, что так плотоядно и сально смотрят в сторону моей женщины.

Наз идет, не подозревая, что я рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Мой взгляд прикован к открытой спине и тонкой белой полоске между ягодиц. Эта тряпка, что называется платьем совсем ничего не скрывает. Ну, может совсем чуть-чуть.

Из-за садящегося солнца ткань просвечивает и я вижу всё насквозь. Или это из-за того, что я знаю каждый миллиметр этого тела?

Не знаю. Надо будет подумать на досуге.

Улыбаюсь.

Мой орган наливается кровью от вида покачивающихся ягодиц.

Жена катает коляску с нашим сыном. Джан. Душа наша, как любит называть Наз.

Мои льняные бруки приятно колышутся, даря хоть немного воздуха. В обратном случае я бы откинул коньки.

Ну слишком красива и бесценна.

Догоняю любимую и кладу руку на талию.

- О-о-й. Али! Ты хочешь, чтобы я раньше времени родила? Зачем так пугать-то? - и на русском, и на турецком. Всего намешала.

- Каюсь, моя госпожа. Я просто хотел показать всем мужикам, что забыли о своих женщинах и пялятся на мою, чтобы попросту не тратили время зря.

- Тебе не кажется, что это лишнее? Будто по мне не видно, что я занята? - кивком головы показывает на спящего сына и свой большой живот. - Да и смотрят уж точно не на меня, а мой слишком большой живот.

- Ты ошибаешься. Я знаю и читаю эти взгляды. - подхожу еще ближе и целую в пухлые губки.

Ни грамма косметики. Кожа сияет. Да что там. Моя жена вся сияет.

Она счастлива. Любима. Под защитой. С любимыми людьми.

Так всегда говорит Наз.

Волосы жены сильно отрасли за эти четыре года, но Наз решила отстричь чуть ниже плеч, чтобы ухаживать за ними с её животом было легче.

Запускаю руку в идеальный шёлк и закатываю глаза от кайфа. Это выше моих сил. Я готов тут закончить и плевать, что мы на улице, где дохрена людей.

- Я очень рада, что у тебя получилось приехать пораньше. - жена улыбается, а я кладу руку на семимесячный животик. - И наша малышка тоже. - улыбаюсь в ответ.

- Как смог, так сразу прилетел. Ты ведь знаешь, самолет всегда был готов к вылету.

- Пойдём домой? Джана бы переодеть, чтобы ему было удобнее. Да и душно на улице сегодня.

- Давай мне коляску, родная...

- Вики? - оборачиваемся с женой одновременно на приглушенный мужской голос.

Вячеслав.

На руках у него сидит насупившийся мальчик. Светловолосый и щекастый. Чем-то похож на... На нашего первого ребёнка с женой. Да, Тёма мой первый ребенок. Он от любимой женщины и я его считаю своим, пусть по крови и являюсь ему никем.

- Здравствуйте. - Вячеслав подходит ближе к нам и здоровается. Протягивает мне руку и я пожимаю её в ответ. Жена кивает.

Мальчуган своим карими глазами прямо в душу заглядывает. Жмется к плечу... Отца?

Не знал, что у Вячеслава есть ребенок.

Мальчик примерно одного возраста с нашим Джаном.

Смотрит на Наз и смущенно улыбается.

Жена прижимается ко мне ближе и улыбается мальчику в ответ. Смотрю на Наз и вижу в глазах тоску. Тоже подумала о Тёме.

- Привет, малыш. - жена улыбается мальчику и тот начинает тянуть к ней руки.

Интересно, а где мама этого ребенка?

- Нельзя, Артём. Тётя беременна и поднимать тяжелое ей нельзя. - поглаживая по спинке сына, Вячеслав объясняет. А мы в ступоре стоим и смотрим на мальчика. Артём. Тёма.. - Поздравляю вас с пополнением в семье.

- Спасибо. Тебя тоже можно поздравить. - Наз слабо улыбается и опять переводит взгляд на мальчишку.

Я слышу в голосе Вячеслава боль вперемешку с тоской, но не злорадствовую. Я знаю, что такое терять.

Я чуть не наступил на те же грабли, что и Слава. Не изменил. Я подвёл жену. Хорошо хоть опомнился и исправил свои косяки.

Я тогда успел к её родам. Я смог сделать невозможное. Я встал на ноги за очень короткий срок, хотя все твердили, как единое - не получится.

Получилось. Моя сила воли и любовь сильнее чего либо на этом свете. Я смог присутствовать на родах своей жены. Я услышал первый плач своего сына. Я перерезал пуповину своего сына.

- Да, верно. Этот паренёк круто изменил мою жизнь.

- Где Ваша супруга, мама мальчика? - интересуюсь вполне логичным вопросом.

Вячеслав отвечает не сразу. Поворачивает голову направо и кивком головы подзывает женщину средних лет. Когда Тёму забирают, Вячеслав говорит:

- Я усыновил его, когда ему было пару месяцев.

- Очень благородный поступок. Ты большой молодец, Слава. - жена поглаживает живот обеими руками и смотрит на нашего сына.

Джан продолжает спать. Опускаю козырек коляски ниже, чтобы садящееся солнце не било в глаза.