— Мы все будем жить здесь? То есть... — замолкаю, не зная, как сформулировать мысль. В доме Регора всё было понятно. И территория большая. И необходимая безопасность. А сейчас, казалось бы, я уже замужем.

Макс начал вспоминать прошлое. Вдруг он вспомнит абсолютно всё. И то, что полигамных пар в нашем мире нет. Вдруг он поставит меня перед выбором. И ведь выберу его. Вот только как забыть Регора, Старкара, Асада и даже Ансера? Я не смогу вытравить их из своего сердца.

— Если захочешь, да, — сбивает с мысли Регор. — Места тут пока немного, но второй уровень достроить не составит труда. Этот дом мечты одной землянки теперь твой.

— Мой? — непонимающе отстраняюсь.

— Только твой. Осталось уладить маленькую формальность, — встревает Макс.

— Вы купили его для меня? — явно туплю я.

— Нет, кесарь подарил, — усмехается мой бывший жених.

— Хорошо, — сдуваюсь, не зная, как реагировать.

— Это явный перебор. Ей же не пять лет, — ворчит Ансер и, ударив по шару, выходит из дома. Вздрогнув, отстраняюсь от двух мужчин и удивлённо смотрю на здоровяка. Вместо верхней одежды на нем фартук. Он явно что-то готовил. Не знаю, почему он всегда готовит полуголый, но в первую нашу встречу этот верзила тоже таким грешил. — Чего так долго, механик? Обед совсем остыл, — бурчит он, а мне подмигивает.

— Привет, — против воли улыбаюсь, замечая идущих за Ансером Асада и Старкара.

Они уже все здесь. Всё уже решили за меня. Просто переехали. Украсили дом. Обед приготовили. А я тут самоанализом занимаюсь и обдумываю возможные пути развития наших отношений. Дурак я человек. Тряхнув волосами, разворачиваюсь к Максу и крепко обнимаю. Целую в губы. А потом лезу обниматься с остальными невозможными мужчинами, что так нагло вторглись в мою жизнь.

Глава 49

Максим Танов

— Тише, он спит, — шикает Лана, заходя в гостиную. Не сплю на самом деле, просто прилёг немного отдохнуть. Насыщенные дни выдались, спал мало, работал много. Да и утро тяжелое получилось.

Диван прогибается, и меня укрывают пледом. Улыбаюсь. Просто прислушиваюсь к её тихому голосу. У Ланы даже голос красивый. Мелодичный, ласковый. Чуть вибрирующий. А когда злится, становится твёрдым и стальным.

И зачем я мучил её и себя тем, что держался на расстоянии? Сам не понимаю. Отталкивал, хоть и старался вспомнить. Рейгхарт помогал, да и Регор пытался. Я очень старался вспомнить, проводил денно и нощно в симуляции, пытаясь подстегнуть все центры своего мозга. Мне хотелось ее вспомнить. Хотелось вспомнить ее любовь. Хоть что-то. Но были лишь темнота и пустота. Регор каждый день рассказывал о ней. Как она оживает, как проходит ее день. Про прошлое, что со мной случилось и почему. Я надеялся, если увижу прошлое в симуляции, то память вернется. Урывками, фрагментами, как было до этого.

Ничего не получалось. И тогда решил начать всё с чистого листа. Не цепляться за то, чего нет и не вернуть. Применить те знания, что уже заложены. Ведь кроме них у меня ничего нет. Только Лану из головы выбросить не мог. И приблизить не мог. Не хотел её мучить. Не хотел беспомощно смотреть на её боль.

На кладбище, слушая девчонку, я силился представить это прошлое, воссоздать, почувствовать. А она говорила. Много, долго, с болью и слезами. В любви признавалась и что скучает. Вот только опять чувствовал себя беспомощным и потерянным. Не тем, кем являюсь. Не Макс. Лишь набор клеток.

Только Лана не отступила. В отличие от меня, не сдалась. Раз за разом врывалась и тормошила. Отвлекала и вытягивала. Показала, кем я являюсь на самом деле. Внешность мою вернула. А теперь и воспоминания. Не все, но часть. Они вспышками озаряются в темноте. Урывками, фрагментами, нечеткими кадрами.

— Лапуль, пойдёшь со мной на свидание? — басит Ансер. Сжимаю зубы. Он больше всех раздражает. Наглостью и бестактностью своей.

— У неё со мной свидание, — чеканю, убирая руку с глаз и смотря на сидящую рядом блондинку. Краснеет. Так мило, даже шея покрывается красными пятнышками.

— Да без Б. Завтра? — не сдаётся парень.

— А завтра со мной, — вставляет Асад, заходя в комнату. — Поехали, Ансер.

— Доиграетесь, украду и увезу в логово. Ещё десять лет не увидите нас! — рычит он, и братья выходят, оставляя нас одних. Лана, ещё сильнее смутившись, падает рядом, пряча лицо в подмышке. Обнимаю её крепче, переворачиваюсь на бок.

— Он не сделает этого, — шепчу, поглаживая спину.

— Ты этого не знаешь, он очень непредсказуем, — бурчит она, вырисовывая узор на груди и не поднимая глаза.

— Там дождь кончился? — спрашиваю, заправляя белую прядь за ухо и оглаживая большим пальцем скулу.

— Нет, — щурится девушка. — Я люблю дождь.

— Знаю, — киваю я. Не помню. Просто знаю. Это странно, но не анализирую. И тянусь за поцелуем.

Лана охотно тянется в ответ. Глаза небесные прикрывает, подаётся всем телом. Такая нежная, отзывчивая. Моя. Это тоже просто знаю. Пробую её, ласково провожу языком между губ, вдыхаю запах, наполняюсь её чувствами.

— Макс, — тянет на выдохе. — Может, ну его, это свидание?

Удивлённо отстраняюсь, в глаза заглядываю. Хотела ведь, и я придумал романтику. Не банальную, там ужин при свечах. Лана опять краснеет, смотрит куда-то в шею и пальчиками ворот футболки сминает.

— Что ты хочешь, Лан? — спрашиваю тихо, готовясь к худшему.

— Тебя…

Кажется, я оглох. Или мне послышалось. Заставляю девушку на меня взглянуть. Она пухлые губы облизывает и смотрит пытливо, уверенно.

— Ты хотел двигаться постепенно. Но я скучаю по тебе. Скучаю по нам, — признание выбивает из колеи. И смешит немного. Но я приподнимаюсь на вытянутых руках, нависаю над ней. Лана обнимает за шею, перебирает короткие волосы, смотрит. В душу заглядывает. — Слишком быстро, да?

— Нет, — качаю головой и стягиваю через голову футболку.

Лана тут же смещает руки на плечи. Оглаживает мышцы. Нажимает подушечками пальцев, царапает короткими ногтями. Она везде трогает. Изучает. И губы облизывает. А меня кроет только от этих простых действий. Кровь бурлит, нервы натянуты как канаты, мышцы судорогой сводит. Я тоже хочу её. До одури. Безумно. Только сдерживаюсь.

Девушка приподнимается и прижимается губами к ключице. Меня огнём прошибает. В лёгких кислород сжигается и голову напрочь сносит. Поддеваю подол сарафана и тяну наверх. Лана охотно помогает мне, не прячется стыдливо. Не жмётся. Просто смотрит на меня с щемящей любовью, безграничным доверием и нежностью.

— Я девственник, Лан, — шепчу, едва-едва касаясь границ кружевных чашечек, в которых закована молочная белая грудь, а она хохочет и мотает головой.

— Мы это исправим, — голос у неё дрожит, да и она вся подо мной немного дрожит.

Усмехаюсь и вновь целую её. Она сама прижимается. Грудью скользит по моей груди. Обнимает за шею. Крепко, будто боится, что убегу.

Сместившись ниже, целую в шею. Ласкаю языком ямочку между ключицами. Дышит тяжело, царапает кожу головы, позволяя изучать своё тело. А мне хочется всю её целовать. Хочется трогать, гладить, ласкать, как она это делала несколькими минутами ранее.

Опускаю лямки бюстгальтера и чашечки вниз оттягиваю. Грудь у неё красивая. Молочная, с тёмными ореолами и тугими пиками. Обхватываю губами одну из вишенок. И её стон бальзамом обволакивает нутро. Так сладко, громко. Безумно.

Переключаюсь на другую грудь, ласкаю языком, пощипываю губами. Лана ёрзает подо мной, всхлипывает тихонько, сама прижимает мою голову. И что-то бессвязно бормочет. Перехватив мою руку, опускает между ног. Молчаливо прося.

— Вот так? — надавливаю и тру по влажным трусикам.

— Да? — вскрикивает и почти мостиком выгибается. — Ещё! Сильнее! Ах!

Срываю с неё бельё. Она тянет за шею. Возится с ремнём и заклёпками на брюках. Помогаю ей снять с меня одежду и устраиваюсь удобнее между её роскошных ножек.