Сама тянусь к его губам, царапаю смуглую кожу, глубоко вдыхая чуть терпкий дубовый запах. Его запах. Он куда-то идёт. Комната кружится, плывёт, и только удерживающий меня на весу Регор статичный. Монументальный. Настоящий.

Моя верхняя одежда летит в сторону, а губы смещаются к ключице. Поднимаю голову, открывая доступ. Зажмуриваюсь, просто растворяясь в грубоватых ласках. Таких необходимых. Дорожка поцелуев оставляет горячий след, и мужские губы смыкаются на чувствительной вершинке. Вскрик застревает в горле. Прижимаю его голову к себе сильнее.

Регор терзает мою грудь, бьёт языком, лижет, прикусывает, сжимает, выкручивает. Доводит до исступления. Просто топит в желании. Продлевая эту муку. Шершавые пальцы касаются живота, вызывая трепет и перехватывая дыхание. Плавно оглаживают живот, спускаясь ниже, проникая под брюки, скребут по лёгкой поросли лобка. Легко проскальзывают ещё ниже, задевая клитор, посылая разряды удовольствия.

– А-аа-х, – вскрикиваю и жмурюсь.

Там мокро. Очень. Его пальцы просто утопают во влаге. Размазывают и вторгаются глубже. В меня. Вытягиваюсь в струнку, выгибаюсь, насаживаюсь сама.

Мир переворачивается в одночасье. Я лежу на собственной кровати. Почти раздета, распалена до одури. Тронь и взорвусь. Мужчина почти одет. Держит себя в руках даже сейчас. Он нависает, обволакивает своей аурой. Пытаюсь унять ноющую боль от потери его губ и рук. Свожу коленки, плоть требует продолжения. Накрываю ладонями грудь и сжимаю её. Знаю, как выгляжу. Как распутная бесовка. У Регора кадык дёргается, а в глазах просто буря желания и чего-то ещё. Это что-то глубинное, потаённое. Что сдерживает его, не даёт сорваться с цепи.

– Регор, – зову сипло, закусываю губу.

Мужчина склоняется и тянет за брюки, снимает последние барьеры и накрывает собой.

Его пальцы вновь во мне. Волшебные, длинные. Он медленно распаляет меня, покрывая всё тело поцелуями. Выпивает все стоны и вскрики. Дышит в унисон.

– Податливая. Горячая. Моя, – шепчет прерывисто, продолжая таранить, возносить до небес, толкать в самую бездну.

Выгибаюсь, прижимаюсь всем телом к большому и горячему мужчине. Глажу его каменные плечи, спину. Он всё ещё не раздет, только торс оголён. Мне этого мало.

– Регор, пожалуйста, – хнычу, подаваясь тазом. – Нет!

Коммодор отстраняется. Жмурюсь. Чувствую некое предательство и пустоту. Будто я вновь в космосе. В темноте. Одна. А вокруг только звёзды. Под закрытыми веками и вправду вспыхивают световые червячки, создавая иллюзию звёзд.

– Тише, маленькая, я здесь.

Горячее дыхание опаляет губы, и меня накрывает мужское тело. Глупо улыбаюсь, кажется, даже плачу.

– Я рядом, Лана. Ты больше не одна, – шепчет Регор, сцеловывая с щёк эти дурацкие капли слёз. Обнимает голову ладонями, фиксируя. – Посмотри на меня.

Распахиваю веки, попадая в плен его тёмных глаз. Дыхание перехватывает от бушующей гаммы чувств в них.

– Ты. Не. Одна, – произносит чётко, твёрдо, выделяя каждое слово. Проникая под кожу, прямо в душу. Точно уловив самый мой большой страх. – Поняла?

Киваю и получаю поцелуй. Короткий, обжигающе быстрый.

– Ты не одна, – повторяет Регор. И одним толчком заполняет меня.

– Да-аа! – вскрикиваю, раскрываясь, выгибаясь.

Тянусь за новой порцией поцелуев. Мужчина тут же отвечает, сталкивается с моим языком, прикусывает губу. Так остро, желанно и необходимо.

– Смотри на меня, Лана, – мягко приказывает, распахиваю глаза, жмурюсь немного от яркости искр. – Не закрывай глаза.

Киваю, утопая в его взгляде. Он гладит горячими ладонями, не останавливается ни на минуту. Я растекаюсь патокой в его руках. Под кожей печёт и зудит.

Хочется закрыть глаза и полностью раствориться в этих ласках. Но не смею. Смотрю. Его радужка темнеет и вспыхивает. Дыхание тяжелое. Он слишком медлителен. Наслаждается мной. Растягивает удовольствие, мучает. Как я его в парке.

– Регор! – зову. Царапаю шею, выгибаюсь, тяну на себя. Лихорадочно прошу большего.

Томительно, медленно отстранившись, Регор обрушивает свою страсть. Меня расшибает от его напора. Плавные движения превращаются в неудержимые толчки. Он непредсказуем и этим полностью разрывает меня в клочья. Подбрасывая к самому небо. Глубоко, быстро, мощно. И роняя в самую бездну, тормозя, останавливаясь на самом пике.

– Ещё, Регор! – повторяю, вновь хватая за щёки и оставляя борозды от ногтей.

– Только со мной, Лана, – урчит с надрывом мужчина, вновь ускоряясь.

Дыхание сорвано. Голос охрип. Мир сузился лишь до этих тёмных глаз со вспышками молний. Всё тело дрожит, горит и трепещет, когда коммодор вновь и вновь проводит ладонями. Ласкает. Трогает. Впивается пальцами.

Он мой личный спаситель и палач. Чистый экстаз течет по венам. Ещё немного подводит к краю. Ещё чуть-чуть до столкновения.

– Рег… – чувствую, как подхожу к краю, и боюсь: если он остановится – убью. Впиваюсь ногтями в смуглую кожу. Задыхаюсь от жара, от скрутившего все мышцы напряжения.

– Со мной, – выдыхает в губы Регор, передавая нужный кислород.

Мотаю головой и зажмуриваюсь. Хочу сейчас. Умру. И его убью. Мне почти больно. Но, слава всему космосу, коммодор больше не останавливается. Грубовато целует, прося открыть глаза. Подчиняюсь и получаю желаемое.

Регор вторгается без капли жалости. Нет больше нежности. Лишь голод. Животная похоть. Страсть. И безумная химия между нами. Неистовые грубые движения.

Ещё один толчок. Глубокий поцелуй. Мужской рык. И меня разметает на мириады песчинок. Всё тело сводит судорогой. Я теряюсь в пространстве. Лишь горячие руки крепко держат моё трепыхающееся тело. И я знаю: так будет всегда. Всю жизнь. Просто знаю.

Не чувствую ничего, кроме сладкой неги. Приятная истома пропитывает каждую клеточку. Насыщает. Наполняет. Беспрестанно облизываю губы. Очень пить хочется, но двигаться – нет.

Медленно моргаю, обретая способность вновь видеть. Регор не отстранился, всё также лежит на мне, смотрит. Глаза в глаза. Ласкает дыханием кожу и гладит.

Прикасаюсь к алым царапинам на щеках. Ещё на виске и на губе ранка. Это я его так исполосовала и укусила. Большим пальцем оглаживаю эту ранку и, потянувшись, целую в губы.

– Прости, – голос сорван, получается лишь шёпот. Да и тело ещё подрагивает.

– Мне понравилось, – улыбается он, тревожа эту ранку. – Дикая, со мной никогда не сдерживайся.

Что-то царапает меня. Вот эта приставка «со мной». Прогоняю ненужные сейчас мысли и просто киваю.

Глава 27

Старкар

Мы с час назад закончили с допросом и проверками биодроида Лины. Отвели её в медсанчасть к капсуле с телом. Она захотела сама приглядеть, пока не найдут нейрограф или пока Макс с нашими учеными умами не соберут новый. День был ужасно долгий. Учитывая, что и ночь прошла без сна и отдыха, сил вообще нет.

Старая подкинула задачку и залегла на дно. Мы не отслеживали инфонакопитель, который забрали дроном. Чтобы Тома дольше оставалась в неведении, но она ещё не активировала маячок, чем держит в напряжении все поисковые группы Федерации.

А меня держит в напряжении лишь одна маленькая землянка. Убивает просто. Сносит все шаблоны. И уничтожает выдержку. С ней всё не так. Всё наперекосяк. Шаг вперёд, два назад.

Я с детства рос в цветнике. В бесовом розарии, ага. Двенадцать сестёр, спасибо родителям. Да и после того как вылетел из гнезда, никогда не был обделен женским вниманием. Потому что наследник. Потому что единственный сын кесаря. Потому что выгодная партия. И думал, что все уже знаю о женщинах. Изучил их за всю свою не шибко долгую жизнь.

Но Светлана… Лана. Она другая. Она исключительная. Открытая, нежная. Колючая, закрытая. Испуганная. Живая. Дерется, как бессмертная. Льнёт, как кошечка. Останавливается. И с разбега впечатывается. Сплошь противоречия. Меня всё в ней чарует, держит в напряжении. Всё рядом с ней меркнет, краски тускнеют. Возможно, я подуспокоюсь, когда маленькая землянка будет моей полностью и безоговорочно. Но сейчас меня кроет. Я дурею. Теряю последние извилины. Становлюсь просто кретином. Это какая-то форма одержимости. И не потому, что она Вейла. Молнии в глазах не зарождают чувств. Здесь другая химия. Под названием Лана.