— Я — Лотар, господин, — робко представился юноша. — Я прибыл в Эзилат на торговом корабле «Рих». Меня забыли в городе до пожара.
— Что? — засмеялся Парис. Толпа поддержала его разливным хохотом. — Забыли? Видимо, ты был не лучшим моряком, раз тебя «забыли».
Лотара сильно задели слова Париса. Ему стало обидно за себя, и он боялся, что в этих словах была доля правды. Он желал защитить свою честь, потому тут же воскликнул:
— Я был хорошим моряком! Просто возникли такие обстоятельства. Я делал…
— Ладно-ладно, мальчишка. С кем не бывает — забыли и забыли. — смешки в толпе стали еще громче. После Парис вновь переключился на Натана. Он хмуро посмотрел на него и сказал: — Ну а с тобой что нам делать? Ты все-таки враг нашего народа.
— Я не имею ничего против вашего народа.
— Да как скажешь. Но ты теперь слишком много знаешь. Я бы не хотел, чтобы ты стал распространяться кому-то о нашем сегодняшнем собрании. К тому же… ты служил Примоту.
— Хочешь или нет, но кто-нибудь точно узнает об этом собрании. Ты устроил его в постоялом дворе, и созвал сюда целую толпу простых крестьян.
— Мы не просто крестьяне! — свирепо влез в разговор кто-то. — Мы валлийцы! Мы — люди гор. Понял, ты, южанин? Мы сами по себе! Мы не станем болтать где попало о наших делах, особенно с чужеземцами, типа тебя.
— Ты уже говоришь. Да только это ничего не меняет. Найдутся те, кто проболтаются. И потом, в чем смысл вашей секретности, если ты призываешь людей к войне?
— Не твое дело, старик. Но с вами двумя нам точно придется что-то делать.
Не успел Парис сказать последнее слово, как несколько человек тут же схватили Натана и Лотара под руки.
Внезапно расшумелись люди — некоторые из них хотели расправы. Одних в толпе зацепила манера Натана разговаривать слишком дерзко, других — то, что он пришел из Эзилата, но самой основной причиной озлобленности явилась служба Натана ненавистному Примоту. Парис и Фин встали между неожиданно озверевшей толпой и пленниками. Разговор среди пьяных шел не в пользу Натана и Лотара. Мужики кричали друг на друга. Некоторые из местных, обходя Фина и Париса, пытались вытащить старика, хватая его за одежду, из-под защиты, но Фин всегда появлялся вовремя и отбивал своих подопечных.
Обстановка накалялась очень быстро и никому не было дела до того, что перед ними были лишь старик и юноша. Страх сковывал обоих, ведь они понимали, что их, кроме Фина и Париса, защитить некому. Все происходило так быстро, что в мыслях у них помутилось, будто размылось быстрым потоком воды.
В конце концов на помощь Парису пришли верные ему люди и утихомирили разъяренных крестьян. Парис, пользуясь паузой, шепнул своим:
— Ну-ка, заприте их пока в погребе — пусть подумают о жизни, да побудут в безопасности.
— Вот опять, — с усмешкой сказал Натан, — последнее время все хотят меня посадить…
— Все не все, а посидеть придется, пока я не решу, как с вами быть дальше. Радуйся, что мы тебя сейчас же не повесим. Ведите их прочь.
Его и Лотара повели через весь зал к лестнице, ведущей в погреб. Он мельком успел заметить среди крестьян одного очень странного типа, который вовсе не походил на остальных — видимо, этот был из охотников. Он стоял, опершись на деревянную колонну, слегка сутулясь. Он на голову был выше остальных, почти как Фин ростом — крупный парень. Лицо его ото лба слева до подбородка рассекал страшный шрам. Черные глаза мрачно сверкали под лохматыми бровями. Он пристальным взглядом проводил Натана и Лотара до самой лестницы.
Не успели их довести до двери, ведущей в кладовую, как вдруг послышался скрип входных дверей. Люди в помещении обернулись и, к всеобщему удивлению, обнаружили на пороге легионеров Эзилата — это был Тит и его люди.
* * *
Внезапно разрядка пришла сама собой. Тит, Варий, Комес, Хадегис и еще несколько солдат стояли в дверном проеме и смотрели на эту возбужденную толпу, набившуюся в зал; а те смотрели на них. Утренний свет обволакивал силуэты солдат, заставляя сверкать металлические части доспехов. Гордый и грозный их вид внушал трепет и уважение, заставлял смиренно пятиться.
Отряд Тита всю ночь провел верхом, объезжая реку Эзил через действующую переправу и добираясь до небольшого каструма[4], находившегося северо-западнее от Ребелы, верстах в сорока. Там они перевели дух, расспросили легионеров о местных новостях и слухах и решили посетить деревню Ребела, пытаясь найти Натана и Лотара. К утру Тит уже не питал надежды найти их — слишком мала была вероятность встретиться на столь обширной территории. А вот, со слов легионеров из каструма, нарваться на мятежников Париса можно было без проблем. В последние месяцы его люди разгулялись не на шутку. Тит винил во всем попустительство легата Терентия Галлуса и центуриона Цесара. Но он твердо решил все исправить, иначе, кто еще мог это сделать, думал он? Он больше не доверял правосудию Эзилата.
Тит был наслышан о жителях долины. Среди легионеров Эзилата было много предрассудков в отношении валлийцев. Это было взаимное, имеющие глубокие корни, чувство ненависти. Все, кто только что донимали Натана и Лотара, замерев, бросили свои пристальные взгляды на пришедших воинов.
— Что здесь происходит⁈ — воскликнул Тит.
Люди молчали в ответ. Слышался только скрип пола под ногами людей, пока, наконец, из толпы не появился Парис.
— Вам какое дело? — переспросил он.
Тит осмотрел Париса с головы до ног и сказал:
— Смотри, что говоришь, босяк. Кто сеньор[5] вашей деревни?
— Я, господин, — появился из толпы старик.
— Мне повторить вопрос?
— Нет, ни к чему. У нас собрание перед посевными работами, — раболепно ответил тот.
Тит чувствовал запах разносившегося по помещению эля и пива, но не стал уделять этому внимания.
— Даже на руку, что вы все здесь. Мы разыскиваем двух человек: юношу и старика. Один из них причастен к…
— Кого бы вы ни разыскивали, мы их не видели, — неожиданно перебил Тита Парис.
— Да как ты смеешь! — воскликнул Комес и выхватил меч из ножен. Клинок повис в воздухе, полностью готовый к бою.
Следом за ним вооружились Хадегис и Варий, и еще несколько солдат, прибывших с Титом. Повисла тишина. Крестьяне попятились, ведь не были готовы бросаться на вооруженных воинов, хотя их кровь кипела от гнева. Парис, вдруг остепенился, хотя заметно улыбался и выглядел хитро. Он стал всячески успокаивать Тита и легионеров, чтобы те не стали нападать. Он приподнял руки, показывая, что в них ничего нет, и при этом приговаривал: «Мы мирный народ, мы не хотим крови». Один из легионеров, сопровождавших Тита, шепнул своему командиру: «Тит, эти двое тут!» Напряженный и сконцентрированный взгляд Гладио медленно перетек с Париса в сторону Натана и Лотара. Тит грозно приказал:
— Именем правителя Эзилата! Я требую выдать этих беглецов! — Тит указал клинком в сторону Натана и Лотара.
— Чем они заслужили такой чести, воин? — спросил Парис.
— Не твое дело, крестьянин! — ответил Тит.
— Он тебе ни какой-нибудь крестьянин! — воскликнул кто-то из толпы. — Это Парис Валлийский! Он истинный правитель этих земель!
Парис бросил строгий взгляд на кричавшего. Кто-то позади кричавшего отвесил ему подзатыльника, послышалось: «Ты идиот!». Парис не хотел раскрывать своей личности, но было уже поздно.
Тит вдруг понял, что в этот момент мог настать его звездный час. Он одним махом может и выполнить приказ Иллира, и отомстить за сожженный город. В одном трактире собрались сразу все люди, которые были ему нужны. Приведи их всех он к Иллиру, как тут же будет оправдано все оказанное ему доверие. Тит смоет с себя позор от предательства его отца и станет одним из самых влиятельных людей в Эзилате, а это ему было нужно как воздух, чтобы покорить порочную систему. Кто после этого посмеет сказать ему, что ему не стоит прыгать выше головы. Он обретет власть и сможет победить врагов Республики, рассеяв их прах по ветру.
