– Вот, значит, как, – тихо сказал он, и смех плавно перешёл в слёзы огорчения, а потом снова в крик отчаяния: – Ты нас не остановишь, слышишь?! Никогда!

Дрожь под его коленями внезапно прекратилась, будто некто всесильный услышал его угрозы и на секунду призадумался, но это были ложные мечты. Новый взрыв всепожирающей тьмы не оставил никаких надежд.

Первым звуком, прорвавшимся сквозь яркое, затмевающее всё сияние, стал невыносимо надоевший шелест дождя, за которым сразу же последовали громкие хлопки от разрыва снарядов, перерастающие в гулкое, обступающее со всех сторон эхо. В этот момент в ещё дремлющем сознании Евгения промелькнула слабая надежда, что, когда свет рассеется, он обнаружит себя на том же месте у входа в таинственную лабораторию, а рядом будут Алексей и Катя. Они помогут ему подняться и потом вместе продолжат путь в неизвестность, а взрыв реальности, унёсший его в темноту, окажется лишь временной иллюзией из-за сильного удара. Но с каждым мгновением сладкие мечты стремительно таяли, приводя за собой бесчисленные ужасы реального мира. Евгений услышал крики людей – озлобленных, напуганных и растерянных, вопли боли и отчаяния, гнев и слёзы – всё смешалось в шуме дождя и грохоте множества пушек. Они слились в единый шторм, который вытолкнул Евгения из сладкого забытья. Он почувствовал за спиной сырую и холодную землю, звонкие капли дождя, барабанящие по шлему на голове, хлюпающую под ногами жижу, где вынужден сидеть, утопая и промерзая насквозь.

Евгений протёр усталые глаза, растирая грязь по всему лицу. Ему было больно и страшно. Сердце стремилось выпрыгнуть из груди от каждого взрыва, который оглушал и отзывался в голове звенящим гулом. Свет нового мира окончательно угас, выпуская наружу природную тьму обычной ночи. Первое время Новиков не мог понять, где находится. И хотя в глубине души подозревал, что произошло с ним после перестройки реальности, а может, подслушал, что шепчет ему подавленная личность, но до конца отказывался верить. Кругом царила тьма и неразбериха. Евгений осмотрелся, но не смог ничего увидеть, лишь какие-то редкие мельтешения, что удавалось рассмотреть, когда очередная яркая вспышка озаряла поле боя. До него постоянно доносились непонятные обрывки фраз, беспрестанная ругань, прерываемая стрекотом автоматического оружия, а также свистом и разрывами снарядов вражеской артиллерии.

Новиков попытался сдвинуться с места, но не смог. Его солдатская форма насквозь пропиталась влагой и грязью, уже успевшей частично затвердеть. Его трясло от холода, тяжёлый бронежилет сдавливал грудь и мешал нормально дышать. Никогда в жизни Евгений не чувствовал себя так неуютно. Даже когда смотрел в глаза собственной смерти, она не пугала его так, как беспомощность маленького человека перед развернувшимся хаосом людской жестокости, ненависти и саморазрушения.

Спустя минуту Евгению удалось отдышаться, осознать себя и собрать мысли в кучу. Он нащупал автоматическую винтовку, лежавшую на коленях, крепко прижал к себе, словно спасительную соломинку, и снова попытался подняться. Траншея, где он оказался, была достаточно глубокой, но всё равно слишком тесной. Мышцы тела онемели и ныли от долгого пребывания в неудобной позе. Евгений ощущал себя очень уставшим, голодным и обессиленным. Он мог только догадываться, сколько времени провёл без сна в этом варианте реальности, но искать подробности в глубине памяти ему совсем не хотелось.

С большим усилием он встал на ноги и выглянул из окопа. Отсюда он смог понять, что находится на каком-то обширном поле, вдоволь испещрённом разветвлённой сетью траншей и различных укреплений. Спереди вдалеке виднелась кромка леса, вставшая перед его взором широкой стеной непроглядной чащи, а за ней над горизонтом сияло зарево ожесточённой битвы, которая была в самом разгаре, а до него доносилось только приглушённое эхо нескончаемого грохота и ярких вспышек. Похоже, что враг подбирался всё ближе к позиции Евгения и его братьев по оружию. То тут, то там из траншей вели беспорядочный огонь в направлении леса, а в ответ прилетали снаряды миномётов и артиллерии, оставляя на теле некогда мирного и цветущего луга десятки и сотни ран в виде глубоких кратеров и тел погибших солдат.

Новиков почувствовал, как внутри него закипает гнев из-за подлой игры, что затеяла против него судьба. Только он приблизился к разгадке, оставалось лишь протянуть руку и взять виновника за горло, как он будто специально забросил Евгения как можно дальше. У него оставалось всё меньше сомнений, что за этим стоит чей-то злой умысел, ведь в мире не бывает таких жестоких совпадений. «Ведь не бывает же?» – подумал он, от злости сдавливая в руках оружие. Но тут кто-то сильным рывком потянул его вниз, отчего Евгений чуть не упал лицом в грязное месиво под ногами. Незнакомый солдат гневно посмотрел на него, а потом схватил за верхний край бронежилета и подтянул к себе.

– Ты чего творишь, придурок? – громко рявкнул он. – Тебе что, жить надоело? В лесу снайперы. Уже троих положили. Пригнись и не высовывайся.

– А где мы находимся? – вдруг спросил Евгений.

– Чего?! – изумился солдат и нахмурился.

– Я говорю, где мы сейчас? Регион, область, хоть что-то? – потребовал Новиков, теряя терпение.

– Ты чего, брат, контуженный, что ли? Посёлок Светлогорск, месяц уже здесь стоим.

– Какой ещё Светлогорск? – проревел в ответ Евгений, отрывая его руку со своего бронежилета. – Где это вообще? Какого хрена происходит?! Я вообще не должен здесь быть. Чёрт!

– О-о-о, что-то ты совсем поплыл, брат…

В этот миг совсем рядом раздался громкий взрыв, оглушая и осыпая сверху дождём из глины. От неожиданности Евгений выронил оружие, закричал и прикрыл руками уши, пытаясь хоть немного заглушить нестерпимый звон, отдававшийся острой болью по всей голове. Незнакомый солдат сразу же схватил его и прижал к земле, пытаясь защитить от возможных осколков. Но песнь войны не желала заканчиваться или сбавлять темп. Одновременно с ударом вражеской артиллерии в десяти метрах от них с тыла подъехал дружественный танк. Громко лязгая гусеницами и пробираясь сквозь наступившую распутицу, он остановился прямо у линии траншеи, медленно повернул тяжёлую башню и произвёл выстрел в сторону леса, добавляя громкие ноты в общую какофонию безумия.

Солдат приподнял Евгения с земли и закричал прямо в лицо:

– Ты как, жив?

Новиков ритмично закивал.

– Слушай сюда. Сейчас быстро двигай к взводному и расскажи ему о своих… ну, проблемах. – Солдат повращал пальцем у виска. – И пусть эвакуируют в больничку, понял?

Евгений смотрел на него немигающим взглядом, всё ещё прислушиваясь к звону в своей голове.

– Чего застыл?! Дуй давай! – раздражённо выкрикнул солдат, указывая взглядом куда-то в другую сторону траншеи.

Затем он бесцеремонно толкнул Евгения, и тот снова упал в грязь, а сам, пригнувшись, направился в сторону танка, который уже готовился к своему следующему выстрелу.

Новиков был растерян, как никогда прежде. Он понимал, что ему нужно скорее выбираться отсюда, любыми способами попытаться связаться с Алексеем и вместе с ним придумать план действий, но именно сейчас, под непрекращающийся грохот над головой и крики людей, он никак не мог сосредоточиться. Всё, что ему хотелось, чтобы кровавый кошмар поскорее закончился, чтобы колесо сансары произвело свой следующий оборот и перенесло его подальше от этого места, туда, где больше не будет бессмысленных смертей и страданий, где он в силах хоть что-то изменить. Евгений зажмурился так сильно, насколько хватило сил, будто он мог приблизить момент перехода, но новый оглушительный взрыв над головой привёл его в чувство. Он понял, что ждать чуда бессмысленно, поэтому рывком оторвал своё тело от чавкающего месива, омыл лицо потоком холодных капель дождя и, согнувшись почти вдвое, побрёл вдоль длинной линии траншеи.

Почти сразу он наткнулся на оборудованную пулемётную точку, но вместо того, чтобы вести огонь, солдат почему-то сидел в окопе под установленным тяжёлым оружием, облокотившись на ящики с патронами. В темноте угадывались только очертания его фигуры, поэтому Евгений приблизился и протянул к нему руку.