Не слушая, как Рейн с Натали переругиваются, я молча встала и, не прощаясь, пошла к двери.

– Ева? Ты куда? – Алёна шагнула ко мне, но не решилась ни взять за руку, ни встать передо мной, семеня где-то сбоку. – Поверь, Рейн не хотел предавать тебя, наоборот, он хотел вытащить тебя из рук чёрнорыночников. А только Леон Штерн мог помочь ему и Маркусу отбить тебя у них. Ты ведь…

– Я понимаю, – тихо ответила, обратив внимание, как хрипло и слабо прозвучал мой голос, – Но я устала и хочу побыть одна. Так что, пожалуйста, оставьте меня на время в покое. Мне надо многое обдумать и понять, как жить дальше.

Никто не проронил ни слова, никто больше не постарался остановить меня, все просто молча проводили меня взглядами, которые давили на меня тяжёлым грузом, вызывая тяжесть в теле и дискомфорт. И, к моему счастью, никто не пошёл за мной, так что я открыла дверь и вышла в коридор.

Сразу стало чуточку легче, хотя с каждым шагом в груди всё больше разрасталась пустота, сжирающая все эмоции и чувства. Нет, я определённо устала от такого накала страстей. Они выматывают меня как физически, так и морально, в результате чего мне просто хочется исчезнуть, лишь бы сбежать от чёрной череды неприятностей.

Пытаясь думать о маме, о её уютной квартире, в которой я смогу наконец-то забыться и расслабиться, я почти дошла до лифта, когда слух уловил за спиной какой-то шум. Остановившись, я с силой сжала руки, чувствуя, как возвращается раздражение, которое вспыхнуло так неожиданно, что болью отозвалось в груди, словно это чувство было настолько осязаемо, что пыталось прорваться сквозь грудную клетку.

– Я ведь сказала, что хочу побыть одна.

– И как ты планируешь добраться… до туда, куда тебя так тянет, без денег? – раздался за моей спиной уставший голос Адама.

– Я… доберусь, – с паузой ответила, чувствуя себя ещё и крайне глупо. Ну да, уйти я всегда готова, но вот подумать о том, что у меня в кармане нет ни рубля, чтобы оплатить транспорт, я не могу.

Адам подошёл ко мне вплотную, но я почему-то так и не смогла обернуться и посмотреть на него, хоть мне казалось, что он этого ждёт.

Тяжело выдохнув, отчего его дыхание защекотало мой затылок, Адам всунул мне в руку плотно скрученные купюры.

– Понимаю, ты сейчас злишься, да и мы все на взводе, но, пожалуйста, Ева, не делай глупостей. Я сейчас вызову тебе машину и тебя довезут куда скажешь. Прошу только об одном, не отказывайся, сейчас слишком непонятная ситуация, чтобы одной перемещаться по городу. А когда ты успокоишься, то я надеюсь, что у нас снова появится случай увидеться и поговорить. – Он немного помолчал, но я не нашла в себе силы хоть что-то ему ответить. – За тобой заедет чёрный «хёндай». Береги себя.

Я услышала его отдаляющиеся шаги, но когда решилась обернуться, Адам уже скрылся за дверью номера.

А ведь он в первый раз произнёс моё имя без удваивания буквы «в» и мне это как-то совсем не понравилось.

Ладно Ева, бери уже себя в руки. Хватит сомневаться, ты заслужила небольшой отдых. Не буду думать ни об Адаме, ни о других оборотнях. Мне нужен небольшой перерыв от них всех.

«Ага, посмотрим, как ты запоёшь, когда тебе снова понадобится помощь. Стыдно потом не будет, снова обращаться к сидящим за той дверкой оборотням? Помни, что этот воющий на луну народ довольно своеобразен, горд и обидчив. Мало ли как они могли расценить твоё неожиданное желание их оставить»

Пытаясь не прислушиваться к ехидному голоску в голове, который словно подталкивал меня вернуться в номер, я вызвала лифт и, с тяжестью на сердце, покинула гостиницу.

Не знаю, как там на других оборотней действует приближение кровавой луны, но вот я, после нескольких дней полной изоляции от Лунного мира, чувствовала себя просто превосходно. На душе, конечно, всё ещё было неспокойно, но я позволила себе на время забыть о проблемах, неприятностях и убийствах, и да, это у меня получилось на удивление легко.

Я также чувствовала, что скоро моему спокойствию придёт конец, но впервые мне не хотелось мучить себя мыслями о своём будущем и волноваться о безопасности. И я теперь пришла к выводу, что спокойная, тихая жизнь – это то, что мне было нужно. По крайней мере, на несколько лет я сполна пересытилась потрясениями и событиями: меня и похищали, и покупали, и кусали, и хотели убить, а ещё и настойчиво пытались подложить под себя. Так что последний месяц выдался для меня перенасыщенным, ещё и в эмоциональном плане изматывающим настолько, что я теперь не против попасть на приём к психологу.

Правда в мыслях иногда мелькал образ Адама, но я всяческие его глушила. И это было бы намного проще сделать, если бы не его помощь с деньгами и с машиной, которая снова возвысила его до уровня хорошего парня. А ещё он был красивый, забавный… бабник. Бесит! Ну не могла же я в него и правда влюбиться? Сейчас ведь самое неподходящее время для любви, да и Адам не самый подходящий мужчина, чтобы отдать ему своё сердце. Может это банальная привязанность к тому, кто ни раз мне помог? Но, в любом случае, если бы не он, то я бы вряд ли доехала до дома мамы, и мне пришлось бы или гордо идти пешком, или позорно возвращаться в номер, снова прося помощи у кого-то из ребят.

Мама встретила меня радостно, хотя в наших отношениях появился лёгкий дискомфорт. Я от неё многое скрывала и утаивала, а она, конечно же, об этом догадывалась, но молчала, не набрасываясь на меня с вопросами и обвинениями, как это сделал бы отец. За эти дни я только один раз решилась поговорить с ним по телефону, и мне этого хватило с головой, чтобы понять, что мой родной отец в последнее время не слишком высокого мнения о собственной дочери. И это было так обидно, что у меня напрочь пропало желание говорить с ним в ближайшем будущем. Хочется конечно, чтобы он извинился за свои слова, за то что назвал меня мечущейся по мужикам дурой, у которой даже нет работы, но прекрасно его зная, я уже догадываюсь, что он никогда не попросит прощение, ведь в его понимании он прав, а значит, что он не испытывает ни стыда, ни сожаления за боль, которую он мне нанёс.

На пятое, а может и на шестое утро – я уже окончательно сбилась в днях – я проснулась в начале девятого, чувствуя себя хорошо, но на душе всё же было как то грустно. А что может помочь поднять настроение, когда у тебя нет желания с кем-либо общаться или куда-то идти? Правильно, еда. В принципе, именно она и помогла мне скрасить моё одиночество в моменты, когда грусть особо сильно жалила сердце. Боюсь даже представить, сколько килограмм я могу набрать, если не поумерю свои аппетиты. Но проблему веса я буду решать потом, когда у меня появится желание выйти из зоны комфорта.

Одежда всё также валялась по всей комнате, а кое-что я до сих пор не достала из сумок, так что пришлось повозиться, прежде чем мне удалось подобрать наряд на этот новый, самый обычный день, который я планировала провести точно также, как и предыдущие дни, отдыхая и восстанавливаясь. И как же я была благодарна маме, что она съездила на мою съёмную квартиру и забрала все мои вещи, иначе я могла бы лишаться всего непосильно нажитого добра. А опасность была очень даже реальной, ведь нрав у моей хозяйки был слишком крут и переменчив, чтобы бесплатно хранить мои вещи. Так что я уверена, что она бы от них избавилась при первой же возможности.

Поправив лёгкий, льняной сарафан, который, несмотря на пережитые пятнадцать минут отпаривания, умудрился уже весь измяться, я вышла из комнаты, раздумывая, что бы мне такого вкусненького приготовить себе на завтрак.

– Доброе утро, – улыбнулась мама, когда я вошла на кухню, – ты сегодня рано.

А и правда, я обычно раньше одиннадцати не просыпалась. Хотя с моими нынешним режимом дня, мой организм уже успел отоспаться и восстановиться, иногда даже удивляя меня не пойми откуда появляющимися порывам сделать хоть что-то энергичное, которые я, впрочем, пока игнорировала. И я и дальше планирую так делать, до завтрашнего дня уж так точно. Завтра ведь понедельник, а понедельник – это лучший день, чтобы привести в порядок и свои мысли, и свою комнату, да и вообще начать жить по-новому. Не знаю, как у меня это получится, но попробовать всё же стоит.