— Три разбойника, убийцы...
— Сознались или ты выпытал?
— Что вы, Ваша светлость. Поймали деревенские, отдали на суд, так как гвардейцы наши проходили, а так бы сами прибили.
— Ладно, это потом, дальше.
— Шел с севера, не говорит кто... неделю сидит.
Молодой мужчина в приличном, но очень старом и старомодном кафтане.
— А с чего взяли?
— Так охранники на переправе спросили «кто», а он за меч, а ребята злыми были...
— Кто вы?
Пленник посмотрел на меня и решил не артачится:
— Виконт Лапай, к вашим услугам.
— Герцог Поду, к вашим. С севера?
— Да...
— Куда путь держите, если не секрет, виконт?
— Ищу одного человека, родственника, ушел куда на юг.
— Освободить, дать помыться, меч вернуть. Виконт, у нас траур, но я буду рад с вами поговорить через пару дней, если...
— Я спешу...
— Ну, что же... в другой раз. Дальше?
— Графиня Ксай, день орала так, что даже висельники притихли, а сегодня тихая, Ваша светлость.
— Открывай, — графств у нас не было, таким титулом называли баронов без земель. Вроде бы и благородный человек, а дома нет. Мужчины нанимались в дружины или оруженосцами, состояли свитой при баронах. У нас в замке тоже жило двое или трое таких с семьями, тех с кем отец воевал вместе когда-то. А женщины пристраивались при дворах, ища себе хорошую партию.
— Добрый день, графиня. Вы хотели меня видеть? — ух, как глаза сверкнули.
— Я хотела извиниться, Ваша светлость. Надеюсь на вашу милость.
— Когда и как вы появились в нашем замке, графиня?
— Два года назад, когда ваш батюшка сопровождал вас в университет, мы познакомились в столице, и... ваш отец пригласил меня погостить здесь.
— Вы хотите вернуться в Лароду?
— Ваша светлость, но вам же нужна приличная свита, двор, поддержка, я готова... помочь... всем...
— Понятно, вы можете сказать, кто мог отравить отца и брата?
— Нет, Ваша светлость. Ваш отец очень хорошо ко мне относился, но мы не обсуждали его дела.
— Хорошо, мы поговорим после и решение тоже примем после. Завтра погребение, я могу быть уверен, что вы будете вести себя пристойно и в роли гостьи замка Поду?
— Да, Ваша светлость, я все поняла, у вас не будет со мной проблем.
— Хорошо. Проводить в комнату. Все? Еще кто-то?
— Дык, всех разогнали, Ваша светлость. Эти трое и все.
— Скажи, а город сюда присылает своих...
— Раньше да, а теперь они у себя держат лихоимцев. Казнить-то, только вы можете, Ваша светлость. А от них давно никого не было, даже не знаю, куда они их девают.
— Так может и нет никого?
— Гы-гы, шутите, Ваша светлость, чтоб в Подухе тати перевелись, гы-гы... обидно... мне... скучаю...
— Ничего, мой друг, почисти свои инструменты от ржавчины, скоро они тебе пригодятся. Так, стоп, а те четверо, что сегодня поймали ночью и люди воеводы?
— А их гвардейцы у себя заперли ночью, а ко мне еще не перевели.
— Ну, так, переведите, еще там охрану держать. Заодно попугаешь их тут, когда инструмент будешь чистить.
— Гы-гы, ваша светлость...
— А там кто шебуршит в конце коридора?
— Да, не обращайте внимания, это Оди, дурачок, мне тут... помогает...
— Приведи, вот ведь, ..., - я чуть штаны не испачкал, если лысый просто пугал своим видом, то здоровенный амбал с рожей, которую покрывали шрамы, в жуткой робе, просто мог до инфаркта довести. — Твою же, графскую мамку за ногу... это что такое?
— Оди, стражником был, попал под лошадей, бароны его по полю гоняли и переехали. И лицо, и мозги напрочь отбили.
— А чего он у тебя в колодке? Опасный?
— Да, вы что, ваша светлость. Он как ребенок. Числится у меня тут, как сиделец, брату вашему меч сломал... нечаянно.
— Руками?
— Ну, почти...
— Ну, если не опасен, так освободи, помой, одень поприличнее и пусть тут с тобой будет... татей пугать. Будешь говорить им, что Оди еще не кушал и очень голодный.
— Гы-гы-гы, ваша светлость...
Глава 6
Печальная.
«Пьянка без драки — детский сад...»
Бусидо — путь воина.
Следующим утром стали подтягиваться гости. Отец с братом лежали в выдолбленных из дуба гробах, которые после положат в каменные саркофаги в подвале усыпальницы. Прощание проходили на верхней замковой площади. Я стоял рядом, принимая соболезнования, клятвы верности или непонятные вопросы от многочисленных и таких разных гостей. Настроение у меня было хреновое, желудок не принимал никакой пищи после отравления, я плохо спал, и меня прилично качало от слабости. Грей заставил меня выпить какой-то отвар, но пока от него добавился только гадкий вкус во рту.
Барон Жу прижал меня к груди, обдав жутким перегаром, и молча встал рядом.
Несколько баронов, знакомых и не очень, пробормотав что-то несвязное, гурьбой отошли в сторону, подальше от моей мрачной рожи и двух рядов гвардейцев и наемников, которые в полной броне стояли у меня за спиной.
Барон Сан, который явился с сыном и кучей прихлебателей, сразу попытался высказать мне претензии:
— Почему Жу пустили на ночь в замок, а меня нет?
Я хотел нагрубить в ответ, но так как он явно этого и ждал, и уже набрал в грудь воздуха для отпора, то решил «потролить» барона:
— Вы мне, не поверите, барон, — ответил я мягким голосом. — Барон Жу сказал, что он не боится заразиться «черным тленом», если эта зараза придет от моего усопшего отца. Он сказал, что не может не провести последнюю ночь со своим другом. И представляете, он не спал, не ел, не пил всю ночь. Всю ночь он простоял на колене перед гробом и менял упокойные свечи. Видите, как он плохо выглядит, — барон Жу, который еле держался на ногах с перепоя, удивленно икнул, но приосанился. — Это подвиг, подвиг рыцарского духа, барон Сан. Вы знаете, внизу, — я ткнул рукой в пол, — в тронном зале на стене висит знаменитая картина, на которой показано, как старый барон Жу спасает моего деда от атаки южной конницы, останавливает сразу семь коней и защищает деда щитом от пяти копий одновременно, и мечом пронзает двух вражеских рыцарей. Мы все знаем этот подвиг. Так вот, я вызову живописца из столицы, и он на нарисует полотно для противоположной стены — «всенощное бдение барона Жу перед гробом герцога Поду». Мы все знаем, что барону нет равных на поле брани, но пусть все знают, что он совершил подвиг и на стезе духа.
Из ушей Кама, которого я видел краем глаза, пошел пар, так он старался не засмеяться. Ночью они так и не смогли оттащить пьяного барона до кровати, он так и спал за столом, взревывая и подпевая во сне. Барон Жу таращил на меня глаза, вспоминая свой «духовный» подвиг.
— Вот так вот, барон. Спасибо, что приехали. Это ваш сын? Какой молодец... кстати, мы с вашей дочкой того... учились вместе в университете. Она того... очень способная девочка. Проходите, проходите...
— А где воевода Итош?
— Он скончался. От горя. Не смог пережить кончины герцога. Жду вас на пиру, барон, вас проводят.
Жу снова обдал меня перегаром:
— Мой мальчик, я ...
— Ни слова больше, барон. Вы мой герой и достойный пример для подражания для нашей молодежи. А картина будет, это говорю вам я, герцог Поду.
Кам кашлянул сзади, я повернулся к гостям, передо мной стоял статный вельможа в ярко-зеленом камзоле последней столичной моды.
— Приветствую вас, маркиз Торду.
— Мы знакомы?
— Вы, наверное, не знаете «герцога», — это слово я выделил, — Корта Поду, но вы встречались со студентом Корту Поду в университете. На церемонии начала ученого года вы зачитывали приветственную речь от герцога Ларода.
— Да, да, припоминаю. Я спешил с подарками от герцога на празднование, а попал на похороны.
— Скажите, «маркиз», — теперь я выделил это слово, вот ведь, заносчивый индюк, по титулу меня не хочет называть, — а что случилось с нашим любимым старшим герцогом? Какие беды и печали?
