— Отец Фор, вы опять брезгуете нашей едой? Раз пришли в обед, так садитесь за стол. Что, Грей? Бумага получилась? Надо не резать массу, а плющить ее в жерновах, так же, как и зерно, тогда основа будет тоньше, и сетки с заготовками потряхивать, чтобы лишний клей стекал, а потом, пока еще влажность есть, в прессе прокатать, вот и получим тонкую и ровную бумагу, по которой не будут чернила растекаться. Пробуйте.

— Ваша светлость, — Фор присел на краешек скамьи, — а что вы хотите напечатать в первую очередь?

— Я уже сказал. Букварь. Азбуку. Книгу для детей, ну и взрослых, тех, кто хочет научиться грамоте.

— А картинки зачем, ваша светлость?

— Так для детей же... им должно быть весело учиться... да, к тому же, это наша первая книжка. Пусть будет красивой! Да, дорого, да, тяжело, но надо ставить завышенные цели. Для себя. Что у художника? Вы решили по картинкам? Покажите. Нет, надо проще, чтобы все запомнили, а художник мог нарисовать, это же еще вырезать надо будет. Только попроще. Я же вам написал... главное слово с этой буквы и рисунок, потом слова, которые с этой буквы начинаются, потом слова, где эта буква встречается. И можно дублировать. Лук и на «л», а потом и в «к», и в «у». И можно оба лука нарисовать, чтобы запомнили. Нет, герцог на «г» не пойдет, как вы его нарисуете. Гусь, гриб, город, гора, гав-гав, горилка... это не надо, град, горло... И цветное же будет?

— Как цветное?

— А что? Только черно-белое все? Цвет — это же легко.

— Как?

— Вы меня пугаете, ну, догадайтесь...уйду я от вас... можно покрасить шрифты и рисунки в разный колор... э-э-э... цвет, а легче просто прокатывать несколько раз. Прокатили текст, прокатили одну картинку, потом вторую, или части от картинок, чтобы цветной рисунок получился. Только красиво делаем. Обложка с рисунком тоже, оглавление, все ровненько, чистенько. Печатный двор Поду, чтобы все знали.

— Неужели получится?

— А то... еще «Историю мира» напишем и «Атлас созвездий», и «Сказки принцессы Орха», и «Размышления Грея, ученого мужа, о травах и растениях, о лечебных отварах и медицинских опытах» ... Видели бы вы сейчас свои лица... ха-ха... а почему нет?

— А может...

— Может, Фор, может, если оплатите свой тираж, что вы там распространяете божественное? Давайте сначала научимся, откатаем процесс, продадим, завоюем имя, а уж потом... Но вы думайте, что будем печатать.

Дела завертелись с сумасшедшей скоростью. Я выматывался по полной днем, чтобы спокойно спать ночью. Кошмар уходящих знаний мучал меня постоянно. Я выплескивал из себя все, что помнил, знал, слышал, догадывался. С последним было самое сложное... в обычной жизни мы почему-то думаем, что знаем все, и спокойно рассуждаем о разных вещах в полной уверенности, что это так и есть, и что раз мы так считаем, то это и есть правда. «Я считаю» это не есть «я знаю», а мы сплошь и рядом подменяем эти понятия. Я помнил, что в той... первой, прошлой... а первой ли... жизни я долго отучал себя от этого. Сказать «я не знаю» и «надо узнать, как это на самом деле» очень сложно... задумайтесь сами, как часто мы со стопроцентной уверенностью, двухсотпроцентным апломбом и тысячнопроцентным идиотизмом высказываем свое виденье дела, проблемы, истории, не зная об этом ничего, кроме где-то услышанных слухов и своих домыслов. Наш мозг не мог бы работать, если бы мы во всем сомневались, поэтому он выдает нам свой взгляд на вещи, отрезая все лишнее, прикручивая недостающие детали, заполняя пробелы и лакуны... по сути это большая «фабрика грез», и мы живем в мире, который придумал и нарисовал наш внутренний компьютер. Да, в обычной... обыденной жизни это правильно, и этого хватает, чтобы нормально функционировать, но есть моменты, когда это недопустимо. На кухне дома можно выдать свою точку зрения за истину в последней инстанции, а в науке... а в экстремальной ситуации... а вот, как у меня сейчас...

В бою полная уверенность это благо. Я не был умнее своих теперешних соратников, но, наверное, мозг, привыкший к обработке большего и более разнообразного потока информации, обрабатывал сигналы, если не быстрее, то, по крайней мере, правильнее, перебирая больше возможных вариантов и выдавая оптимальный с его точки зрения. В спарринге со своими вояками я орудовал всеми возможными для нанесения урона местами и предметами. Локоть, нога, пальцем в глаз, краем щита, кувырок, подсечка, нож, поднятая палка, уход к другому противнику, чтобы было вообще не характерно для привычного боя. Дрались друг с другом, найти время, чтобы пырнуть соседского визави? А что? Если не надо специально замахиваться, а можно лезвием мяча на возвратном движении резануть по мягкому, или просто пнуть в бок, сбивая с ритма.

Молчу уже про подручные средства, как говорится, «если ты дерешься руками, то ты плохой солдат, так как уже „пролюбил“ автомат, нож, лопатку... миску, в конце концов».

В драке это было хорошо, но я уже одергивал себя несколько раз, когда понял, что и в технике и хозяйстве выдаю свою «хотелки» за проверенные идеи. Что проще, ставим на башню ветряк, который закачивает воду в стоящую тут же бочку, которая в свою очередь работает в качестве водонапорной башни. Легкотня... а попробуй все это совместить, не забыть про обратные клапана, про возможность поднимать воду при отсутствии ветра, и еще множество «про»... но это плохой пример, это я хоть понимал, к чему надо стремиться... а, например, сеялка... Сеялка, которую мы опробовали на своих полях. Что сложного? Все! Зерно должно равномерно падать в желобки, а то, где густо, а где пусто. И на определенную глубину, и бороноваться, и... Герцог сказал, что будем не руками сажать, а как?

Я чуть не поседел, пока ждал ростков. «Покерфейс» держал, конечно. Султан сказал «рахат», значит все будет «лукум». Взошли! Рядками! Смотрелось... ух, все бегали смотреть. Вылезли в один день, как по приказу, длинными линиями, конечно, где по одному, а где по три... но, красиво... по сравнению с посадкой «руками» ... сеятель, блин...

Тоже плохой пример, это я тоже чуть-чуть, но представлял. А были вещи, про которые я не знал почти ничего, но хотел увидеть. Нет, паровоз, пулемет и самолет я не рассматривал... хотя... воздушный шар... где взять столько подходящей материи и сделать нужную выкройку... карета, дилижанс... для кого... и качество дорог по-прежнему убивало. Улучшалось, да... дорогу на Лароду по местным меркам это был уже «автобан», засыпанный, выровненный, с выложенными арками под ручьи, с двумя мостиками, с убранными с обочин деревьями, в паре-тройке мест даже спрямленная. Это я, въехав на холм, чтобы осмотреться, увидел, что колонна, которую я покинул полчаса назад с одной стороны пригорка, объехала его почти целиком, всего надо было прорубить просеку и засыпать одну канаву.

Так вот, по этой дороге уже можно было и на карете. Хотел себе сделать... чуть попозже, а то в телеге не комильфо, а на коне... место одно болит.

— Я сегодня до зари встану.

По широкому пройду полю.

Что-то с памятью моей стало:

все, что было не со мной, помню..., — заметил, что пою в полголоса только когда понял, что все вокруг притихли. Гвардейцы подобрались поближе, чтобы не пропустить слова. — ...

Просыпаемся мы.

И грохочет над полночью

То ли гроза,

То ли эхо

Прошедшей войны...

Вот точно, что-то с памятью моей стало...

Глава 43

Проверка на вшивость.

«Не верь, не бойся, не проси...»

Надпись на горшке в яслях.

— Ты обещал песню... про любовь...

— Опять? То есть, снова?

— Да! И сказки...

— А ты записываешь?

— Конечно, но я помню все. И для совсем маленьких, и для... взрослых.

— Сказки для взрослых... смешно.

— Чем будем заниматься?

— Я делами, а ты подготовкой бала... пира...

— Бала? Когда? А я... а мне...

— Вот, кстати, платье надо твое померить. У швей попроси посмотреть и померить, только никому больше не показывай, хорошо?