Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Здесь у нас пункт промывки и дезинфекции молочных цистерн, – указал Кравцов на ангар. – Строительство закончили в прошлом месяце.

Я вежливо выслушала его и спросила:

– А как часто охрана патрулирует территорию?

– Каждые два часа, – ответил за него Филюшкин. – Иногда мы смещаем время обходов, выборочно проверяем цеха.

«Обычному человеку не так-то легко проникнуть сюда и совершить свое черное дело, но для профессионала подобная задача что-то вроде утренней пробежки», – подумала я.

Кравцов, глянув на часы, сообщил, что скоро планерка и нам следует вернуться в управление.

Когда мы входили в здание заводоуправления, на стоянку зарулил черный «БМВ». Из него вылез знакомый мне по тиру Егор, тот самый, что страстно желал обучить меня стрельбе. Как и в прошлый раз, он был в засаленных растянутых джинсах, джинсовой рубашке, обтягивающей брюшко, каких-то сандалиях, на волосатом запястье поблескивали золотые часы. Неосознанным движением расчесав сальные волосы пятерней, он улыбнулся нам во всю небритую морду и поспешил к нам, смешно семеня вразвалку. Поздоровавшись со всеми по очереди за руку, он наконец узнал меня, хитро прищурился, но не подал виду.

– Познакомьтесь, Евгения Максимовна, это мой заместитель, Егор Андреевич Аверин, так сказать, правая рука и идейный последователь, – весело отрекомендовал мне Егора Филюшкин.

– Советую чаще мыть свою правую руку, – недовольно проворчал Кравцов и, отвернувшись, дернул ручку входной двери на себя. Мы последовали за ним.

– Егор, ты меня уже достал. Заведи себе новую жену, если сам не в состоянии следить за собой, – шепотом пожурил заместителя за моей спиной Филюшкин.

– Да я что, на жопе сижу, целый день в разъездах, – буркнул в ответ Егор.

В зале совещаний к нашему приходу было целое столпотворение. Уже немного знакомые по прогулке начальники цехов и другие руководители подразделений шумно обсуждали друг с другом насущные проблемы предприятия. Когда Кравцов прошел по залу и занял место во главе стола, все разговоры утихли. Комната наполнилась звуками отодвигаемых стульев, скрипом мебели под рассаживающимися и шелестом бумажек, подготовленных к планерке. Я, опередив главного механика, уселась справа от Кравцова.

– Тут чей-то блокнот и ручка, – объявила я.

– Это мое, – обиженно бросил механик, взял блокнот и демонстративно сел в кресло у стены, надувшись, как индюк.

– Александр Николаевич, что вы примостились там, как сирота казанская, давайте к столу, – обратился Кравцов к механику.

– Я тут посижу, мне удобно, – капризно ответил он. В глазах Кравцова засверкали молнии. Он бухнул кулаком по столу.

– Удобно, не удобно – нечего тут ломаться, как девочка! Быстро к столу!

Очевидно, решив не перегибать палку, механик придвинул свое кресло к столу. Остальные подвинулись, пропуская его.

Обозрев собравшихся, Кравцов объявил повестку планерки: повышение качества мороженого, снижение потерь сырья, а также улучшение снабжения предприятия материалами, необходимыми для производства и для ремонта оборудования. После этого он представил меня, сказал, что я его доверенное лицо на предприятии, и велел выполнять все мои приказы. Два десятка глаз, будто буравчики, впились в меня, изучая. Выражение на лице главного механика я истолковала как «Видали мы таких важных птиц». Дальше пошло обсуждение производственных процессов. Начальница производства кисломолочных продуктов и мороженого, фигуристая тетка стервозного вида лет около сорока с короткой стрижкой осветленных волос, отчитывалась перед Кравцовым за большие потери сырья.

– Аркадий Никифорович, вы же понимаете, в каком состоянии оборудование. Большинство аппаратов шестидесятых годов, – с жаром говорила она зычным голосом, – часто приходится сливать испорченный продукт прямо в канализацию.

– Когда я все пойму, вы окажетесь за дверью, – предупредил ее Кравцов. – Я хочу, чтобы вы вместе с главным технологом разобрались, почему в прошлую пятницу осело две тонны пломбира. Второе – сократите расход пленки. Вы что ее, едите?

Начальница производства послушно кивала и делала записи в своем толстом ежедневнике. Я тоже сделала в своем блокноте пометки.

– Про недостачу масла мы поговорим потом отдельно, – недобро взглянул Кравцов на руководителей коммерческой службы. Завскладом, толстяк с блестящим, будто намазанным маслом, красным лицом при этих словах зябко поежился.

– Где лакоткань для автоматов, оплаченная месяц назад? – обрушился генеральный директор на начальника снабжения.

– Мы скоро привезем, – произнес сонный крупный мужчина с выпученными глазами.

– «Скоро» уже было на прошлой планерке, – напомнил ему Кравцов.

В зал заседаний заглянула обеспокоенная секретарша:

– Извините, Аркадий Никифорович, из цеха мороженого позвонили и сообщили о несчастном случае. Кому-то руку в конвейер затянуло.

– Та-ак, – зловеще протянул Кравцов, – как вы, мать вашу, работаете? Нина Васильевна, идите в цех, разбирайтесь!

Начальница цеха мороженого сорвалась с места как ошпаренная. Окончание планерки из-за несчастного случая получилась скомканным. Кравцов расходился все больше и больше. Он никому не давал вставить слова, чуть что, грозил увольнением.

– Евгения Максимовна, я сейчас в цех мороженого, вы со мной, может быть, это очередная провокация, – сказал мне Кравцов, распустив взгретых руководителей восвояси.

Глава 4

В цехе мороженого метались женщины-фасовщицы, с белыми лицами. Слышались крики и плач. Кравцов решительно прошел к печам. Я следовала за ним по пятам. У печного конвейера, по которому из печи выезжали поджаристые вафельные стаканчики, стояла кольцом кучка людей. С ленты конвейера на белоснежный кафельный пол капала кровь. По количеству крови я поняла, что у пострадавшего нешуточная травма. Кравцов раздвинул стоявших у конвейера людей и заглянул вовнутрь. Я протиснулась за ним. На полу, прислонившись к стене, сидел седовласый человек. Его кожа была неестественно серого цвета, а взгляд блуждал. Посмотрев на искореженную руку, я констатировала множественные открытые переломы и разрывы мышц.

– Антишоковое ему вкололи? – спросила я, обращаясь к толпившимся вокруг работникам.

– Вам задали вопрос, – рявкнул Кравцов на начальницу цеха мороженого, – что стоите памятником, где аптечка? «Скорую» вызвали?

– У нас нет аптечки, марлей руку перетянули, – запинаясь, пробормотала она, пряча глаза. – Мы заказывали в снабжении…

– Вы у меня за ворота вылетите! – взревел Кравцов. – У вас второй случай за неделю! «Скорую» вызвали?

– Вызвали, но они разве быстро приедут, – сказала начальница цеха со слезами в голосе.

– Вы сказали им, что заплатите за вызов? – не отставал от нее Кравцов. Она молчала, опустив глаза.

– Ни на что не способны! – с негодованием рыкнул Кравцов, набирая номер «Скорой» на своем сотовом.

Я вытащила из толпы молодого долговязого паренька в белом халате с синими нашивками цеха мороженого.

– Как все произошло? Ты видел? – прижала я его к стене вопросами, не давая опомниться.

– Семеныч, он это… полез наверх, сказал, что смазать, и залез рукой под ограничительную планку, – часто моргая, заговорил он. – Потом слышу: бабы кричат, бросился, отключил машину, но ему уже руку намотало.

Я выпустила отворот его халата и отступила. В это время Кравцов распорядился, чтобы пострадавшего погрузили в служебную машину механика и отвезли в больницу.

– Пойдемте, Евгения Максимовна, тут больше делать нечего, – тронул он меня за локоть, – типичная халатность рабочего, или у вас иное мнение?

– Нет, полностью с вами согласна, – кивнула я.

– Да тут половину работников нужно гнать к чертовой матери, – с досадой махнул рукой Кравцов, – сплошные идиоты. И держим ведь! Новых-то хрен найдешь, хотя у нас на комбинате одна из самых высоких средних заработных плат в городе. Текучесть кадров страшная.

Через полчаса мы вновь сидели в кабинете Кравцова. Я разглядывала свой новый, с сырой печатью пропуск, полученный в отделе кадров. Кравцов, сидя в своем кресле, наливал из кувшинчика сливки в свой кофе.

8
{"b":"89840","o":1}