О таком же перенесении мощей при Людовике XV см.: Dieudonne H. La chasse de Saint Marcoul au sacre de Louis XV // Revue de Champagne. 1911. P. 84.

О Людовике XVI см.: Leber. Les ceremonies du sacre. 1825. P. 447.

В кн.: Du Tillet. Memoires etrecherches. In–40. Paris, 1578. P. 147 et suiv. — опубликован коронационный чин, которому якобы следовал Филипп-Август в 1179 г.; тот же текст повторен, но неточно, в кн.: Godefroy. Ceremonial. Т. I. Р. 1. Г-н Шрейер (H. Schreuer) вслед за многими другими учеными, в числе которых был и А. Люшер (Luchaire), отверг эту атрибуцию; напротив, г-н Бюхнер (Buchner) ее отстаивал (библиографию этого спора см.: Revue historique. Т. CVIII. Р. 136). В этом коронационном чине упомянуто и паломничество в Корбени (Du Tillet. P. 156; Godefroy. P. 11). Поэтому нам следовало бы непременно занять некую позицию в этом споре, если бы из издания Дю Тийе — искаженного в книге Годфруа, — не явствовало, что фраза, касающаяся паломничества, представляет собою просто-напросто вставку, сделанную самим Дю Тийе, который счел необходимым дополнить имевшийся у него текст рассуждением о возложении рук, в котором он ссылается на Филиппа Красивого, — ход, пожалуй, чересчур смелый, если учесть, что речь идет о тексте 1179 г.! Впрочем, это не единственное анахронистическое пополнение, внесенное добряком Дю Тийе в коронационный чин, о котором идет речь; там имеется также замечание, касающееся герцога Беррийского, сына Иоанна II. Точка зрения г-на Шрейера, отрицающего атрибуцию этого коронационного чина Филиппу-Августу, кажется мне абсолютно справедливой. Однако для того, чтобы высказать какое-либо положительное суждение о подлинной датировке этого текста, следовало бы иметь в руках нечто более существенное, чем переделанный перевод.

Быть может, меня упрекнут в том, что на этих страницах я не сказал ни слова о некогда знаменитой теории, согласно которой германцы искони были республиканцами. В самом деле, всем известно, что целая историческая школа, преимущественно немецкая, считала германскую королевскую власть установлением поздним, появившимся, во всяком случае у западных германцев, лишь после такого великого потрясения, как эпоха завоеваний. Рискуя быть обвиненным в пренебрежительном отношении к предшественникам, скажу, однако же, следующее: теория эта, в сущности, даже не заслуживает подробного опровержения. В тех случаях, когда ее сторонники пытаются опираться на тексты, а не просто пленяются соблазнительными миражами Просвещения или романтизма, они становятся жертвами двойного недоразумения, которым все и объясняется. Во-первых, эти защитники ретроспективного республиканизма некритически используют терминологию латинских авторов; когда те описывали германское общество, они использовали наименование тех, говоря о вождях крупных племен; предводителей же племенных объединений меньшего масштаба именовали principes; если мы будем переводить эти термины на французский или немецкий язык без Предварительных пояснений, получится просто-напросто бессмыслица: в терминах нынешней социологии и principes, и теges — не кто иные, как короли, иными словами, монархи, получающие власть по наследству. Я намеренно веду речь о наследственной власти, ибо именно с нею связано второе из упомянутых мною недоразумений. Из того бесспорного факта, что в провозглашении principes и даже reges играли большую роль выборы, эти авторы делают вывод, что и те и другие, но прежде всего principes, являлись чисто выборными магистратами и, если можно так сказать, президентами республики в миниатюре. Однако говорить так — значит забывать о том, что наряду с личной легитимностью существовала и легитимность родовая; если народ выбирает себе вождей исключительно из числа членов одного-единственного рода, которые передают свою мощь из поколения в поколение вместе с кровью, мы можем и должны говорить о наследственной власти; меж тем, на мой взгляд, обычное положение дел у древних германцев было именно таково. Да будет мне позволено просто отослать читателей к прекрасной главе из кн.: Brunner H. Konigtum und Fiirstentum // Brunner H. Deutsche Rechtsgeschichte. 2е ed. 1906. В. I. S. 164–175; ср. также: Grundzuge der deutschen Rechtsgeschichte. 7е ed. 1921. S. 14–15. Если же кто-то все-таки сочтет, что я уделил столь важной проблеме недостаточно внимания, то в свое оправдание я приведу мысль, высказанную недавно одним историком, по отношению к которому никто не заподозрит меня в чрезмерной снисходительности; я имею в виду г-на Альфонса Допша, который сказал: «Сегодня мы, пожалуй, едва ли можем сомневаться в том, что у германцев с самого начала имелись короли» (Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europaischen Kulturentwicklung. 1920. Т. II. S. 23).

К тексту Фортуната, приведенному выше, по всей вероятности, прибавить послание, в котором священники, принимавшие участие в Орлеанском соборе 511 г., сообщили Хлодвигу свои решения: «Quia tanta ad religionis catholicae cultum gloriosae fidei cura vos excitat, ut sacerdotalis mentis affectum sacerdotes de rebus necessariis tracturos iu unum collegi iusseritis…» (Ибо такая ревность почитания достославной веры католической снедает вас, что, находясь по действием духа священнического, повелели вы священникам, толкуя о важных делах, собираться вместе. — лат.) (Concilia aevi merovmgici // Monum. Germ., Concilia I. P. 2). К сожалению, текст этот не очень ясен. Во всех рукописях стоит «affectum», удивившее издателя; по-видимому, следует считать это неверным написанием вместо правильного: «affectu». Если принять такое объяснение, смысл отрывка становится вполне ясен и однозначен; отцы собора назвали священническим не что иное, как дух Хлодвига. Особенно поражает в этом случае близость к стилю восточных соборов; да и вообще, какой огромный интерес представляет для историка это применение галльскими епископами к франкскому завоевателю терминологии истинно имперской!

1) Заменить ссылку на «Мемуары» Жана де Энена следующей ссылкой: Memoires deJean, sire de Haynin et de Louvignies. Ed. DD. Brouwers (Soc. des bibliophiles liegeois). Liege, 1906. Т. II. P. 25.

2) Примеры, опущенные выше: О популярности легенды в Германии в XV веке свидетельствуют два произведения: во-первых, «Триумф императора Максимилиана», гравюра Бургмайра (изд. 1796, илл. 105); Хлодвиг изображен здесь с гербовым щитом, разделенным по вертикали: справа на нем красуются три жабы, слева — три лилии; во-вторых, статуя Хлодвига в дворцовой церкви в Инсбруке (скульптурный ансамбль на могиле Максимилиана); франкский король изображен с тем же гербовым щитом, разделенным по вертикали, только в этом случае лилии находятся справа (ср.: Zimmeter К. Fuhrer durch die Hofkirche — иллюстрация на развороте с S. 6); статуя была выполнена по рисункам Кристофа Амбергера.

Приведенные в этом примечании ссылки на рукописи, содержащие описание этой церемонии, ошибочны и должны быть исправлены, что и сделано ниже. Возможностью сделать эти исправления я обязан г-ну Анри Лаброссу, управляющему библиотеками и Историческим архивом города Руана.

Шерюэль и Делашеналь знали о церемонии венчания нормандской герцогской короной лишь по копиям требника, датирующимся XVII веком, причем, насколько можно понять, копиями они пользовались разными: Шерюэль работал с рукописью, которая хранится в Муниципальном архиве города Руана под шифром А/38, а Делашеналь — с рукописью из того же архива под шифром S 1. Между тем существует гораздо более древняя запись этого текста. Ее можно обнаружить на листе 181 знаменитого молитвенника Роберта Жюмьежского, хранящегося в руанской городской библиотеке под шифром Y 7 и опубликованного в 1903 г. (The Benedictional of Archbischop Robert // Bradshaw Soc. T. XXIV. Publ. H. A. Wilson). Сам молитвенник был составлен в Англии, по всей вероятности, в Винчестере, в конце Х века и привезен в Нормандию, в Жюмьеж, в 1052 г. архиепископом Кентерберийским Робертом, высланным сюда вследствие триумфа его противника, графа Годвина. Однако в молитвеннике листы 181–183 написаны почерком, значительно менее древним, чем вся остальная рукопись. По всей вероятности, их следует датировать, как это и делает г-н Омон (Omont. Catalogue general des ms. des Bibiotheques des Departements; Rouen, № 369), XII веком. Г-н Уилсон называет иную дату — конец XIII века (Ор. cit. P. 157, п. 4), однако г-н Лабросс, внимательно изучив рукопись, сообщил мне, что считает эту дату слишком поздней. Текст, опубликованный в издании Уилсона, совпадает с тем, который, правда без указания источника, опубликован в изд.: Martene. De antiquis Ecclesiae ritibus.