— Ты будешь использовать его в основном для того, чтобы сообщить мне, когда ты прибудешь на место встречи с Гришей в любой момент времени, и когда ты вернешься сюда после проведенного с ним времени, — говорит Левин, снова садясь. — Я буду точно знать, сколько времени тебе потребуется, чтобы добраться туда и вернуться, так что не думай ни о каких компрометирующих делах между пунктами А и Б.

— Почему бы тебе просто не воткнуть мне под кожу маячок? — Огрызаюсь я, в моем голосе слышится раздражение, и Левин поднимает бровь.

— Слишком дорого, — легкомысленно говорит он. — Но не подкидывай мне никаких идей.

Я тяжело сглатываю, глядя на телефон. 

— А если у меня будут какие-нибудь неприятности?

— Просто нажми кнопку вызова. Она запрограммирована на вызов моего телефона, я там единственный номер. — Он спокойно смотрит на меня. — Не злоупотребляй этим. Ты должна использовать эту опцию тогда и только тогда, когда тебе угрожает серьезная опасность. Я не имею в виду, что ты решила передумать, или вы с Гришей немного поссорились, или ты разозлилась и хочешь вернуться пораньше. Я имею в виду, что если ты находишься в ситуации жизни или смерти, если ты чувствуешь, что тебе действительно угрожают, тогда жми эту кнопку, и я приду за тобой.

— Так просто? — Мой голос немного дрожит при мысли о том, что мне может понадобиться такая вещь, что я внезапно окажусь в положении, когда моя жизнь может оказаться в такой опасности. У меня от этого мурашки по телу. Я никогда не была в подобной ситуации. Я никогда искренне не чувствовала, что кто-то может причинить мне боль. Что я могу умереть.

— Так просто. — Голос Левина смягчается, и я поднимаю на него взгляд. Его лицо по-прежнему бесстрастно, холодно и по-деловому, но я слышу нотку искренности в его словах. Если бы я действительно нуждалась в нем и нажала на кнопку, он пришел бы спасти меня.

Просто так.

Но я не могу быть девушкой, которая кричит «волк». Мне придется держать себя в руках, и осторожно. Потому что если Гриша из тех людей, которые впутались во что-то настолько плохое, что в результате его подставили подобным образом, то, скорее всего, он также из тех людей, которые нанесли бы ответный удар, если бы узнали.

Мне придется действовать осторожно.

— Я не знаю, как это сделать, — тихо говорю я, снова и снова вертя телефон в руках. — Я не знаю, как…как манипулировать кем-то. Как заставить его рассказывать мне что-то. Как подкрасться и солгать. У меня нет таких навыков.

Я наполовину ожидаю, что Левин скажет что-нибудь резкое, что-нибудь вроде такими навыками обладают все женщины, или что-то в этом роде. Но вместо этого его лицо лишь немного смягчается, в глазах появляется что-то похожее на сочувствие.

— Ты привыкнешь к этому, — говорит он наконец. — И если я буду честен, мужчины – простые существа. Тебе не придется много делать. Потешь его эго, соблазни его, заставьте его доверять тебе. Основа для этого уже есть, ты заложила ее, когда думала, что у вас с ним настоящие отношения. Мужчинам легче всего разговаривать, когда они счастливы, а они всегда счастливы после секса. Тебе просто нужно воспользоваться подходящим моментом, когда он представится.

Левин колеблется, слегка наклоняясь вперед. 

— Ты злишься на него, Лидия. Я понимаю. Так что рассматривай это как месть, если это поможет. Он обманывал и манипулировал тобой, лгал тебе, чтобы ты завязала с ним отношения. Теперь сделай то же самое в ответ.

— И что с ним будет, когда я закончу? — Я тяжело сглатываю, кладя телефон рядом с собой. — Что я с ним сделаю по договоренности?

Взгляд Левина встречается с моим, непоколебимый. 

— Ты действительно хочешь знать?

Что-то в том, как он это произносит, подсказывает мне, что я этого не хочу. 

— Нет, — бормочу я. — Нет, все в порядке. — Но это не в порядке. Я чувствую, как чувство вины уже поселяется у меня в животе, шепчущий голос в глубине моей головы говорит мне, что только потому, что Гриша обманул меня только потому, что он лжец и мошенник, это не значит, что он заслуживает того, что с ним сделают люди, на которых работает Левин. То, как Левин сказал об этом, означает, что они, вероятно, убьют его или сделают с ним такое, что заставит его пожалеть о смерти.

И я не могу притворяться, что это не моих рук дело, по крайней мере частично.

Я просто не вижу, какой у меня есть выбор.

— Итак, я иду к Грише, когда мне говорят, делаю то, что мне нужно, чтобы продвинуть наши отношения вперед, пытаюсь раскопать информацию, которая, как я предполагаю, даст мне некоторое представление о том, что я ищу в какой-то момент, и затем возвращаюсь сюда? — Я обхватываю себя руками, с трудом сглатывая.

— Да, суть в этом.

— И ты будешь спать… где именно?

Левин ухмыляется, и я уже слишком привыкла видеть это выражение на его красивом лице. 

— Диван вон там подойдет как нельзя лучше, — говорит он, указывая на узкий серый диван вдоль стены рядом с дверью, рядом с тем местом, где изначально стояло кресло с подголовником. — Я смогу услышать тебя, если ты попытаешься проскользнуть мимо меня ночью и выбраться отсюда. Не то чтобы ты это собиралась сделать, верно, Лидия?

Я молча киваю, нервно проводя языком по нижней губе. 

— Конечно, нет, бормочу я. — На самом деле, эта мысль определенно приходила мне в голову. Ненадолго. — Я действительно не думаю, что это сойдет мне с рук. На самом деле, я думала, что он разделит со мной постель, и мне будет еще труднее сбежать. Я не думала, что он откажется от комфорта огромной, мягкой двуспальной кровати в пользу узкого, жесткого на вид дивана. Он выглядит точно так же, как стильный диван с острыми краями, который вы ожидаете увидеть в шикарном гостиничном номере, предназначенный для того, чтобы смотреть телевизор или чопорно сидеть, а не спать.

— Если, конечно, — продолжает Левин с той же ухмылкой, играющей в уголках его губ. — Ты не хочешь, чтобы я разделил с тобой постель.

Эти пронзительные голубые глаза встречаются с моими, и вопреки себе я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Слишком легко представить его высокое, мускулистое тело, вытянувшееся рядом с моим под одеялом, его тепло рядом с моей кожей, между нами почти нет одежды. Легко представить, как он мог бы повернуться ко мне во сне, обхватить меня одной из своих мускулистых рук, оберегая меня, или, что более вероятно, держа меня в плену.

— Тебе вполне подойдет диван, — натянуто говорю я ему. — Я думала, ты потребуешь кровать.

— Не могу допустить, чтобы ты плохо спала, — жизнерадостно говорит Левин, поднимаясь на ноги и возвращая кресло с подголовником на прежнее место, как будто теперь между нами все улажено. И я полагаю, по его мнению, так оно и есть. — Тебе нужно быть сообразительной, чтобы хорошо выполнять свою работу.

— Мне понадобится одежда из моей квартиры. — Я с тревогой прикусываю нижнюю губу, задаваясь вопросом, позволит ли он мне хотя бы сходить за ней. — Я не могу просто надевать один и тот же наряд снова и снова.

— Я получил разрешение на покупку для тебя новой одежды.

— Нет. — Слово выходит резче, чем я намеревалась, и я вижу, как Левин поднимает бровь, как будто удивленный тем, что я так с ним разговариваю. Ну, он не должен быть таким, по крайней мере, на данный момент.

— Я имею в виду, Гриша заметит. Если я появлюсь в более новой и красивой одежде, чем он привык меня видеть. Он поймет, что что-то не так.

— Это справедливое замечание. — Левин раздумывает. — Тогда мы пойдем вместе, — говорит он тоном, не терпящим возражений. — Завтра. Я провожу тебя обратно в твою квартиру, чтобы ты могла забрать кое-что из своих вещей и привезти их сюда.

От этого человека действительно никуда не деться. Какой бы способ я ни пыталась придумать, чтобы получить от него немного пространства, хотя бы ненадолго, чтобы привести в порядок свои мысли, он находит способ помешать этому.

Я просто собираюсь остаться с ним на некоторое время. А когда я не буду с ним, я буду с Гришей.