Нина все вяжет. Она уже сделала что-то вроде авоськи. Молодые, полные сил лошади ждут нас в конюшне, стоя на свежих опилках. О животных заботится Цуй. Когда часы пробьют полночь, мы накормим их первосортным женьшенем, Нина положит в свою сетку четыре или пять бутылок отличного виски, и мы отправимся в путь. Затем мы спустимся к пристани и поедем по замерзшему морю. Сейчас полнолуние, и нам откроется великолепный вид. Распивая виски, мы обойдем остров Русский и помчимся — все вперед и вперед. Если луна не скроется за тучами, лед будет сверкать, отбрасывая ослепительные перламутровые радуги. Потом его сияние станет нежнее и потихоньку растает. Но мы не остановимся и продолжим мчаться вдаль, в открытое море, в темноту. А там — будь что будет!

Добченко рассказывал Нине, что, по словам тюремных сторожей, многие узники, желая встретить легкую смерть, отправлялись в подобное путешествие, но, протрезвев, воз вращались. К тому же, когда люди в санях засыпают, старые лошади нередко сами поворачивают назад и возвращаются на берег. Так арестанты снова оказываются в остроге.

— Не волнуйся, нас двое, а значит, все будет хорошо. — Продолжая вязать, Нина улыбается, и перо в моей руке замирает. — Но что, если море покрыто льдом до самой Японии?..