Наши глаза встречаются, и я задаюсь вопросом, каково это - целовать Анджело.

Он уже проглотил свой кусочек, когда усмехается: — Ешь фрукты, la mia tentatrice2.

Я не согласна. Это меня искушает дьявол.

Глава 24

Анджело

Я смотрю, как язык Виттории высунулся, чтобы смахнуть крем с ее губ, и это делает меня чертовски твердым.

Когда я надкусил клубнику, я почти сдался и потребовал ее рот.

Единственная причина, по которой я выполняю ее просьбу, заключается в том, что я хочу, чтобы она поцеловала меня по собственной воле. Судя по румянцу на ее щеках и желанию в ее глазах, я знаю, что долго ждать не придется.

Господи, надеюсь, что нет. Поцелуй никогда ничего не значил для меня, пока она не наложила на него ограничение. Теперь это единственное, чего я хочу больше всего на свете.

Ухватившись за ткань у ее бедра, я приказываю: — Накорми меня, детка.

Когда она потянулась за клубникой, моя рука скользнула вниз, к ее икрам.

— Мне нравится это платье, — говорю я ей комплимент.

— Конечно нравится. Оно стоит целое состояние, — бормочет Виттория, поднося фрукт к моему рту.

Откусив кусочек, я просовываю руку под ткань и провожу пальцами по ее ноге. По ее телу пробегает дрожь, и мои губы кривятся в ухмылке.

Пока я глотаю, Виттория подносит большой палец к уголку моего рта и смахивает немного крема с губ. Я смотрю, как она слизывает его с пальца, и мгновенно теряю контроль над собой.

Одним быстрым движением я поднимаюсь на ноги и, отпихнув клубнику и сливки, опускаю ее задницу на остров.

Нащупав молнию на платье, я стягиваю его, а затем разрываю рукава на руках, чтобы добраться до ее груди.

В тот момент, когда мой рот задерживается на ее соске, из моей груди вырывается удовлетворенный стон.

Пальцы Виттории вплетаются в мои волосы, когда она задыхается от моего внезапного нападения.

Я толкаю ее, чтобы она легла на остров, а затем говорю: — Ты - единственный десерт, который я хочу.

Я стягиваю с нее платье и нижнее белье, а когда она оказывается обнаженной, приказываю: — Не двигайся.

Заметив, как быстро исчезают синяки на ее теле, на моем лице появляется улыбка.

Черт, не могу дождаться, когда они все исчезнут.

Я подхожу к холодильнику и нажимаю на рычаг автомата для льда. Поймав кубик, я подношу его ко рту, медленно возвращаясь к ней.

Ее глаза следят за каждым моим движением, а грудь вздымается и опускается от учащенного дыхания.

Зажав лед между зубами, я кладу руки по обе стороны от ее бедер и наклоняюсь над ней. Я провожу тающим кубиком по ее соску и наблюдаю, как он твердеет.

Еще одна дрожь пробирает ее, и она взвизгивает, когда я перемещаю лед вниз, к ее животу.

Черт, как же мне нравится видеть, как по ее телу бегут мурашки.

Когда я провожу льдом по ее киске, ее бедра приподнимаются, и я издаю хищный смешок.

Когда кубик касается ее клитора, она хватается за мое запястье и выгибает спину. — Анджело!

— Хм?

— Холодно, — жалуется она.

Я двигаюсь вверх по ее телу, пока не оказываюсь с ней лицом к лицу. Поднеся руку к ее подбородку, я оттягиваю большим пальцем нижнюю губу и, когда она открывает рот, кладу ей в рот лед.

— Соси, детка.

Моя рука возвращается вниз по ее телу, пока я не добираюсь до ее мокрой киски, и, желая помучить ее, я делаю легкие прикосновения, массируя ее клитор.

Я наблюдаю, как она выполняет мой приказ, ее щеки впадают так же, как прошлой ночью, когда она сосала мой член, как хорошая девочка.

Когда ее губы раздвигаются и она вдыхает, ее бедра поворачиваются в поисках большего трения.

Одна ее рука опускается вниз и захватывает мое запястье, а другая обхватывает шею сзади.

Ее брови сходятся вместе, и она хнычет: — Анджело.

Я опускаю голову и позволяю своему рту полакомиться ее челюстью и шеей, прежде чем сказать: — Скажи мне, чего ты хочешь.

— У-удовольствия.

Ее спина снова выгибается, и она пытается подтолкнуть мою руку ближе к своей киске.

Я хихикаю ей в шею и чувствую, как дрожит ее тело, словно звук вибрирует в ней.

Чтобы довести ее до исступления, я перемещаю руку на внутреннюю сторону ее бедер и продолжаю водить пальцами по ее нежной коже.

— Скажи мне, что именно ты хочешь, чтобы я сделал, — приказываю я.

Она испускает разочарованный стон. — То же самое, что и прошлой ночью.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. — Никакого обмана, детка. Опиши в деталях, куда ты хочешь направить мою руку.

Черты ее лица напрягаются от еще большего разочарования, и она отводит взгляд. — Я хочу, чтобы ты погладил мой клитор.

— Посмотри на меня, — требую я. Когда ее глаза снова переходят на мои, я говорю: — У тебя чертовски горячее тело, Виттория. Я не хочу ничего, кроме как погрузиться в тебя по самые яйца.

Желание искрится в ее карих глазах.

Я провожу пальцем в опасной близости от того места, где она меня хочет, и приказываю: — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя уверенно, когда мы будем заниматься сексом. Скажи мне, чего именно ты хочешь.

Она толкает меня назад, садясь, и, схватив мою рубашку, срывает ее через голову. — Я хочу, чтобы ты был голым, — требует она властным тоном, который заставляет мой член подрагивать от желания.

Повинуясь ей, я вынимаю из-за спины пистолет и кладу его на стойку, а затем расстегиваю молнию на джинсах и стягиваю их с ног.

Когда я подхожу к ней, она обхватывает меня за талию, а ее пальцы впиваются в мою задницу. — Я хочу, чтобы ты был во мне.

Я беру ее за подбородок большим и указательным пальцами и, наклонив ее голову к себе, опускаюсь и позволяю своему дыханию коснуться ее губ. — Ты такая хорошая, блять, девочка.

Она прижимается ко мне, и я ожидаю поцелуя, но в последнюю секунду она вырывается из моих пальцев, дразнящая ухмылка растягивает ее искушенный рот.

Господи, эта женщина станет моей погибелью.

Виттория придвигает свой зад к краю мраморной столешницы и обхватывает меня ногами.

Я смотрю вниз на ее блестящую киску и медленно ввожу член в ее складки.

— Да, — шипит она, откидывая голову назад, чтобы открыть мне доступ к своей шее.

Я обхватываю пальцами ее милую шейку и, надавливая сильнее, поглаживая членом ее клитор, сжимаю его до тех пор, пока кончики пальцев не погружаются в ее кожу.

С закрытыми глазами она наблюдает за мной, ее губы приоткрыты, когда она делает отчаянные вдохи.

Я продолжаю гладить ее клитор, пока головка моего члена болезненно не набухает и не покрывается ее влагой, тогда я приказываю: — Дай мне разрешение поцеловать тебя.

Уголок ее рта дергается, затем она шепчет: — Нет.

Мои глаза сужаются, и я рычу: — La mia tentatrice3.

Не предупреждая ее, я ввожу свой член глубоко в нее.

Ее рука шлепает по моей груди, ее черты лица напрягаются от боли, но она не разрывает зрительного контакта со мной.

Мое тело содрогается, когда ее тугие стенки сжимают мой член, как тиски.

Ничто и никогда не ощущалось так хорошо, как погружение в Витторию.

Господи. Ее киска заставит меня поверить в существование рая.

Еще одна дрожь пробирает меня, и, зарычав, я вытаскиваю член и снова погружаю его в нее.

Ее тело подрагивает от сильного толчка, вцепившись в мои плечи, она впивается ногтями в мою кожу.

Я полностью выхожу из нее и, ухватившись за ее бока, прижимаю ее к своей груди. Я поднимаю ее с мраморной столешницы и несу в гостиную, где сажусь с ней на колени.

Поднеся руку к ее лицу, я провожу пальцами по ее виску и щеке, а затем требую: — Верни мой член обратно в себя.

Виттория не разочаровывает: она протягивает руку вниз между нами и приставляет меня к своей киске. Она неуверенно опускается на мой член, пока ее клитор не начинает тереться о мой таз.