Люцифер получал удовольствие, контролируя людей; его дети были его главными жертвами, он видел в них свою собственность. Доминику нужно было как-то подчинить себе господство отца.

К сожалению, когда он попросил не помещать его в шкаф, чтобы не оставлять Катарину беззащитной, это означало, что он больше не мог защищать Ангела и Маттиаса.

Он выбрал.

Он смотрел на своих спящих братьев на одеяле, расстеленном на холодном бетонном полу, и слезы по его щекам падали каплями на старую, грязную футболку. Этим двоим оставалось только защищать друг друга, и он не был уверен, что они переживут Люцифера.

Он вытер слезы тыльной стороной ладони и подошел к старой кроватке. Взяв на руки проснувшуюся и довольную девочку, он покормил ее из бутылочки.

То, что он чувствовал, глядя на нее сверху вниз, было необъяснимо. Дом знал только одно: он уже очень сильно любит ее, и ее стоит защищать.

Еще не зная как, нутром Доминик понимал, что Катарина будет более ценной для фамилии Лучано, чем он и его братья.

Даже если это будет стоить им жизни Матиаса.

Шестая глава

Маленькое дерьмо умеет считать

Доминик, 13 — 17 лет

Доминик спускался по ступеням подвала с первого дня своего возвращения в школу; раньше это было его убежищем, но теперь мысли были о Кэт и о том, в безопасности ли она, пока его нет.

Сморщив нос, он посмотрел на ДиДи, которая спала на крошечной кровати его сестры. Увидев, что Кэт в порядке, играет со своими игрушками, он подошел к ДиДи, чтобы разбудить ее.

— Я встаю! — вскочила старшая женщина, словно восставший мертвец из склепа.

— Я миллиард раз говорил тебе не курить здесь, рядом с Кэт.

— А сколько раз я тебе говорила, что подчиняюсь только приказам твоего отца, а не твоим? — огрызнулась она с легкой грубостью в голосе.

Кустистые брови Доминика нахмурились, и он бросил на нее смертельный взгляд, от которого она опешила.

— А когда мой отец уйдет со своего поста, как ты думаешь, чьи приказы тебе придется исполнять?

— Ну... — ДиДи сглотнула, пересохшее горло сделало ее голос еще более хриплым. — Я не курила здесь; ты просто чувствуешь мой повседневный запах.

— Шесть!

Доминик и ДиДи повернули головы к Катарине, которая играла со своими блоками.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть! — Маленькая Катарина хлопала в ладоши, гордясь собой. — Шесть палочек!

Подойдя к своей младшей сестре, он наклонился, чтобы она посмотрела на него. — Что ты сказала?

— Шесть блоков, - сказала ДиДи с нервным смехом. Подойдя к тому месту, где они стояли, она начала считать блоки. — Смотри, один, два, три, четыре, — когда блоки кончились, она отсчитала два одинаковых снова, — пять, шесть! Правильно, милая. Молодец! Ты такая умная.

Дом закатил глаза, но маленькая Кэт была единственной, кто покачал своей белокурой головкой.

— Нет. Четыре блока, - сказала Кэт, указывая на свои блоки. — Шесть палочек. Кэт поднесла пальцы ко рту, подражая тому, как, она видела, курит ДиДи.

С лица ДиДи мгновенно исчезла фальшивая улыбка.

Доминик встал на ноги и сложил руки на груди.

— Я не знала, что эта маленькая дрянь умеет считать, - сказала она сквозь очередную фальшивую улыбку. — Давай начистоту. Я обещала, что буду присматривать за ней и держать ее подальше от твоего отца, а не то, что я превращусь в Святую Марию, когда буду с ней нянчиться.

— ДиДи, - позвал ее Доминик, когда она ушла и стала подниматься по лестнице. — Если ты прекратишь курить рядом с ней, будешь заботиться о Кэт с этого момента и держать моего отца подальше от нее, тогда я обещаю, что, когда я получу власть в этой семье, я отпущу тебя.

— Освободишь меня? - прошептала она.

Дом указал на свой нос, закрыв одну ноздрю, чтобы быстро вдохнуть открытой. — Он дает тебе достаточно, не так ли? Чтобы ты возвращалась? Это единственная причина, по которой ты терпишь его дерьмо, не так ли?

Она не произнесла ни слова, но смертельная хватка, которой она держалась за поручень, подсказала ему, что он не ошибся.

— Люцифер не дает тебе того кайфа, который ты хочешь, не так ли? Он дает тебе то, что нужно для функционирования, но не достаточно, чтобы летать.

ДиДи потерла нос, практически пуская слюну при мысли о своем драгоценном белом порошке.

Дом сделал шаг к ней, обещая весь мир в своих лесных глазах. — Ты сделаешь то, что я прошу, и я обещаю, что однажды тебе больше не понадобятся ни он, ни его дерьмо.

Ей потребовалась всего секунда на размышление, чтобы кивнуть и подняться по ступенькам.

Проведя рукой по каштановым волосам, Доминик не знал, что хуже: обещание поставлять наркотики леди в возрасте тринадцати лет или то, что ему придется зависеть от наркоманки, чтобы помочь защитить Кэт. Однако ДиДи была его единственным вариантом, и она не убила ни его, ни его братьев, так что... насколько плохой она может быть?

Не желая отвечать на свой вопрос, он вернулся к сестре и сел на пол рядом с ней. — Ты знаешь, что идет после шести, Кэт?

— Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать...

***

— Что ты раскрашиваешь? — спросил Доминик, усаживаясь на крошечный стульчик за пластмассовым разноцветным детским столиком, который он подобрал на обочине дороги и привел в порядок, чтобы отдать Кэт.

Его младшая сестра с гордостью демонстрировала свои милые фигурки. — Это я, Анги, Матти и ... ты!

Хотя ей было три года и она говорила гораздо лучше для своего возраста, у нее все еще были проблемы с произношением имен ее братьев-близнецов, но это всегда вызывало у него улыбку.

— Я вижу. Это так красиво, Кэт. Хорошая работа.

— Я люблю своих братьев. — Она указала на фигурки Ангела и Маттиаса, затем на фигурку Доминика. — И моего папу!

У Доминика открылся рот, когда она назвала его так. Заикаясь, он потратил секунду, чтобы вымолвить слова. — Н-нет, Катарина, я твой брат, а не отец.

— Ты не мой отец?

Он покачал головой.

Кэт выпятила нижнюю губу. — Мы можем притвориться, что ты мой папа?

Она начинала разбивать ему сердце, но он оставался сильным. — Нет, мы не можем притворяться.

— Почему? — Она нахмурила брови, расстраиваясь еще больше.

— Потому что важно знать, кто твой отец и откуда ты родом, Катарина.

— Но тот страшный человек наверху не может быть моим папой. — Ее глаза наполнились слезами. — Ты заботишься обо мне, а не он.

Дом взял ее на руки и посадил к себе на колени. — То, что я не твой отец, не значит, что я не люблю тебя так же сильно, и это не делает нас менее родными, - сказал он ей, вытирая слезы с розовых щек. — Но я твой брат, Катарина, вместе с Ангелом и Матиасом. Наш отец - страшный человек наверху, нравится нам это или нет. Но мы должны это знать. Однажды ты поймешь, почему важно знать это и то, от кого мы произошли. — Подождав, пока она перестанет плакать, он хотел убедиться, что она все поняла. — Хорошо?

— Хорошо. — Кэт кивнула головой ему в грудь, понимая все настолько хорошо, насколько это возможно в ее возрасте. — Я все еще люблю тебя, даже если ты не мой папа.

Смеясь, он сжал ее руку: "Хорошо".

***

Держа Кэт за руку, он смотрел, как она скачет рядом с ним, и ее маленький розовый рюкзак, который казался слишком большим, взлетает вверх с каждым движением.

— Ты взволнована?

— Да! Я так счастлива, что могу выйти из своей комнаты и наконец-то пойти в детский сад!

Он сжал ее крошечную руку. — Я тоже.

Когда они дошли до двери, в которую он и его братья входили каждое утро, он наклонился, чтобы поговорить с ней. — Ладно, вот и всё, Кэт. Я буду здесь после окончания дня.

— Подожди... Ты не пойдешь со мной в детский сад?

— Нет, — Дом покачал головой, удивляясь, почему он чувствует боль в груди. Это не должно было отличаться от того, когда он впервые повел своих братьев в школу, но ощущения были не те. — Я уже ходил в детский сад. Моя школа прямо через дорогу.