В трубке раздалось скрежетание, шуршание, и наконец неуверенный голос Ситникова позвал:

– Александр Данилович?

Говорил он как тяжелобольной, но то, что он вообще очнулся этой ночью, было чудом, а такая скорость восстановления – совершенно нереальной.

– Да, Матвей, – отозвался Свидерский.

– Я только что ув…увидел обрывок, – глухо, с трудом выговаривая слова, сказал Ситников. – Я видел, как Тротт ле… лечит дракона Четери. А потом как… Алина наб…набирает воду в реке, а напротив нее, через реку, – враги и пор…портал. И я слышал, как она гов…говорит: «Матвей, мы дошли, дошли». Они дошли, Алекс…Александр Данилович. Дош…дошли!

– Спасибо, Матвей.

– Выта… вытащите их, Александр Данилович.

– Сейчас этим и займемся. А тебе надо восстанавливаться.

– Да я-то что, – прогудел Ситников. – Я вос…восстановлюсь. Я с каждой минутой лучше себя чувствую, Александр Данилович. Жар…жарко только очень. Вы, пож…пожалуйста, вытащите их.

«Значит, дошли, – думал Алекс, вкалывая себе еще один Максов тоник. В ушах противно звенело. – Наконец-то. Наконец-то!»

Он тронул сигналку Марта – раз, другой, – и через минуту та завибрировала в ответ. Тогда только Алекс создал небольшое Зеркало для переговоров.

– И что, – раздался из тьмы ворчливый голос Мартина, – небось спасать мир надо? В три часа ночи?

– Как ты угадал? – насмешливо ответил Алекс, чувствуя, как от привычного ерничания друга легче становится на душе. – Если поторопишься, то уже сегодня сможешь излить все накопленные шуточки на Малыша.

– Ради этого стоило просыпаться, – фыркнул барон. Зажег Светлячок – в его свете лицо Марта показалось зловещим. – Сколько у нас времени на сборы и переход к тебе?

Алекс посмотрел на часы – пять утра.

– Час тридцать, – сказал он. – Мои сейчас все спят, восстанавливаются. Побудку объявлю через полтора часа. Вы как раз придете, обсудим с Бермонтом тактику и вперед.

– Так точно, – буркнул Март. – Я пошел будить короля. Жди нас. И не вздумай…

– … привлекать Вики? – закончил за него Алекс.

Барон махнул рукой «все ты понимаешь правильно» и погасил Зеркало. А Александр, помотав гулкой головой, по радиосвязи приказал дежурному разбудить его через час пятнадцать минут и лег спать, выпив молока и активировав сразу несколько накопителей.

По опыту он знал, что даже пятнадцать минут сна стократ лучше, чем его отсутствие.

2.30 по времени Инляндии, 4.30 Рудлог, 7.30 Истаил

Когда тха-нор Арвехши с вцепившимся в него со спины жрецом вывел раньяра из межмировых врат на Лортах, в нос сразу ударил запах дыма – видимо, лес за рекой горел до сих пор. Но стоило связному, увидев рассвет над равниной и тысячи наемников ожидающей армии, с облегчением выдохнуть – ибо ценного пленника уже никто не отобьет, как стрекозу дернуло вверх так, что Арвехши чуть не выбросило из седла. Он только и успел, держась за управляющий вырост в шейном сочленении стрекозы протянуть руку назад и схватить соскользнувшего жреца за многослойные одежды – а затем выправить раньяра и оглядеться, чтобы понять, что произошло.

– Спускайся! – дребезжащим голосом требовал сзади жрец. – Спускайся!

Арвехши непонимающе оглянулся – Имити-ша держал в трясущейся руке сверкающий клубок сети Лесидия, а второй указывал вниз. Под брюхом раньяра, зависшего на высоте папоротниковой кроны, не обнаружилось никакого дракона, зато на земле, скорчившись, лежал обнаженный огромный человек с красными волосами. Тело его было почти все покрыто выжженными ромбами от Лесидии – ровно там, где сеть касалась дракона.

Пленника настороженно, громко переговариваясь, обступали наемники. Он пошевелился – они отпрянули, наставив на него мечи, арбалеты и оружие из нового мира.

– Не трогать! То дар богам! – крикнул сверху жрец и нетерпеливо постучал по спине Арвехши. – Спускайся!

– Но что случилось? Почему он превратился? – вполоборота спросил тха-нор, послушно направляя раньяра вниз, к расступающимся наемникам.

– Видимо, у чужеземного колдовства нет силы в нашем мире! – торжествующе заключил жрец. – Теперь он обычный человек и для сети бога-Нервы не противник, а мошка мелкая. Но на жертву сгодится!

– Пленник-то ценный, – заметил Арвехши. – Раз на корм богам не пойдет, может, оставить его для принуждения колдуна Дармоншира к отступлению?

– Не тебе то решать, – высокомерно отрезал жрец. – Даже если его колдовская суть осталась в том мире, кровь его в нем. Значит, богов подпитать сможет.

Они уже спустились так низко, что слышны были возбужденные переговоры наемников:

– Красноволосый колдун!

– Да не тот это, посмотри, у того волосы были длинные и заплетены хитро, а у этого короткие и пряди седые есть.

– А по мне, так одно лицо. И здоровый такой же!

– Тот пожилистее был, посуше…

– Когда ты там успел лицо-то разглядеть?

– Да не он это, личинки тупые! Чтоб ему снова из врат появиться, ему нужно было до этого обратно во врата зайти! А это уж мы бы точно заметили!

Пленник вновь шевельнулся, и наемники отступили еще.

– Да что мы его боимся? – крикнул кто-то нервно. – Это же кусок мяса, а не противник!

Кричавший пнул пленника сапогом в живот. Остальные засвистели, заулюлюкали, на дракона посыпались удары.

– Эй, жуки бешеные, – крикнул сверху Арвехши, – оставить пленника! Убьете – Тмир-ван вас охонгам скормит!

От красноволосого отступили. И в этот момент врата, из которых Арвехши вывел раньяра, засияли сильнее, дымка стала шире, плотнее, выкинув языки-лепестки еще на пару десятков шагов в стороны.

– Смотри, жрец, – неверяще позвал Арвехши. – Такое ведь уже бывало, когда…

– Когда врата новые начинали открываться! – возбужденно отозвался Имити-ша. – Поднимись, поднимись-ка повыше! Вот туда разверни раньяра! – и он указал сморщенным пальцем с длинным ногтем за реку, пересекающую равнину.

– И действительно, – завороженно сказал Арвехши. Сверху, в легкой дымке от пожара было видно, как едва заметно заворачиваются за рекой потоки воздуха, будто начинает образовываться большой вихрь.

– Солнце еще не поднимется и на две ладони над виднокраем, как врата откроются! – торжественно заявил жрец. – Нужно сообщить об этом жрецам, нужно передать богам… хотя тени их наверняка уже господам все доложили!! Неужто вот-вот пойдут в новый мир? Неужто скоро и мы все туда переберемся? – руки его дрожали.

– И Тмир-вану нужно сообщить, – напомнил Арвехши. – Чтобы готовил лазутчиков и армию на выход в новые врата. А с этим что делать? – он кивнул на пленника. – Нести его в Лакшию сейчас смысла нет, боги выйдут из врат раньше, чем мы долетим к ним.

– Сначала к Тмир-вану на допрос. А как закончит – принесем в жертву, – решил жрец. – Богам лишняя кровь никогда не мешает.

Нории очнулся оттого, что ему было очень больно. Казалось, тело исполосовано раскаленными прутьями – даже висеть обвитым терновником, пронзенным тысячами шипов, ему не было так мучительно. И только мокрая земля под боком чуть охлаждала пылающую кожу.

Никак не получалось полноценно вздохнуть, руки и ноги немели – и он понял, что умирает. И от осознания этого открыл слезящиеся глаза, различив окружившие его силуэты людей. Вокруг звучала чуждая речь, воняло дымом, грязным человеческим телом и муравьиной кислотой.

В голове было пусто и вязко – сосредоточиться на том, что случилось, не получалось, сразу начинало звенеть в ушах, а сознание – уплывало. И дышать становилось все труднее, будто на грудь давила плита.

Он пошевелился и застонал – такой му́кой отозвалось это движение. Сквозь полуприкрытые веки он увидел, как силуэты, окружившие его, дернулись в стороны.

Боль пульсировала волнами. Он потянулся за помощью к отцу-Инлию – и не обнаружил стихии снаружи. И Мать-вода не откликалась ему. Единственное, что он ощутил теперь – это волны успокоительной прохлады от Ключа, к которому он сейчас был прижат лицом.